Реакционные порядки, возродившиеся в России после поражения революции 1905 года, сказались на отношении властей к сионистскому движению, которое и ранее существовало без легальной базы. Руководители движения, от случая к случаю, пытались легализовать сионистскую деятельность в каком- нибудь из мест, где она велась, дабы создать тем самым законный прецедент. Такая попытка была предпринята в 1906 году минскими сионистами, которые обратились в Минское губернское присутствие с просьбой зарегистрировать местный сионистский союз в качестве легального общества. По их просьбе было вынесено положительное решение. Однако губернатор выступил против этого, и дело было передано в Сенат. В апреле 1907 года, примерно за четыре месяца до начала Восьмого сионистского конгресса в Гааге, Сенат постановил отменить решение о регистрации сионистского союза в Минске в качестве легального общества. В постановлении Сената говорилось:
«Правительствующий Сенат находит:
1) что, как видно из доставленных Министром Внутренних Дел сведений, проявления деятельности сионистских организаций обнаруживают стремление их к национальному обособлению еврейских масс с целью активной борьбы с существующими условиями правовой жизни еврейства и, следовательно, должны повести к обострению национальной вражды с коренным местным населением;
2) что посему всякие организации сионистов в сообщества должны быть признаны запрещенными, согласно точному смыслу ст. 6 Временных Правил. Признавая, в виду изложенного, решение большинства членов Минского Губернского по делам об обществах Присутствия о регистрации Минского Общества сионистов неправильным, Правительствующий Сенат определяет: таковое отменить».
Это постановление Сената носило принципиальный характер и устанавливало прецедент на будущее для всех аналогичных случаев. На основании этого постановления Министерство внутренних дел разослало всем губернаторам секретный циркуляр (№ 48 от 21 декабря 1907 г.) с указанием не разрешать никаких сионистских организаций, а также принять меры к запрещению всякой деятельности Национального фонда. В сущности, циркуляр официально закрепил положение, существовавшее на деле уже ранее. Об этом свидетельствует письмо Центрального Комитета Сионистской организации в России от 6 декабря 1907 года (подписанное Л. Яффе и Б. Гольдбергом), которое было отправлено из Вильно президенту Давиду Вольфсону в Кельн.
В письме говорилось, что в Польше, Сибири и в целом ряде крупных городов, как например Одесса, Киев, Харьков, Севастополь, Екатеринослав и др., нет никакой возможности вести сионистскую работу из-за мер властей, объясняемых объявленным незадолго до того чрезвычайным положением. Эти внешние условия привели к тому, что сионистская работа сократилась и даже само ее существование оказалось под вопросом, так как в силу своей природы она не могла успешно вестись в подполье.
У сионистов России имелось полное основание быть довольными резолюциями Восьмого конгресса в Гааге, отразившими их позицию в отношении практической работы в Палестине и признавшими принцип «синтетического сионизма», иначе говоря, слияние усилий по поселенческой деятельности в Палестине с политическими действиями в Константинополе и столицах Европы. Эта оценка итогов конгресса была зафиксирована в циркуляре, направленном в октябре 1907 года уполномоченным по Московской губернии Членовым в губернское отделение Сионистской организации. В циркуляре с удовлетворением констатировалось, что данный подход (соединение практической работы в Эрец-Исраэль с деятельностью по достижению легальной базы для нее) разделяется большинством Сионистской организации в России, что наложило свой отпечаток на резолюции конгресса.
В этих резолюциях конгресс четко и ясно подтвердил необходимость практической работы в Эрец- Исраэль, за которую российские сионисты боролись, начиная со Второго конгресса. Вместе с тем, конгресс с той же определенностью признал необходимость добиваться законных основ для этой работы. Такова была исходная позиция конгресса, когда он приветствовал предложение об открытии филиала банка в Константинополе (И действительно, через год в Константинополе открылось отделение Колониального банка во главе с Виктором Якобсоном, одним из наиболее крупных деятелей сионистского движения в России, бывшим до того представителем банка в Бейруте. На своем новом посту Якобсон фактически являлся неофициальным политическим представителем сионистского руководства в Константинополе.).
Относительно выполнения на практике резолюций конгресса Членов отмечает в циркуляре, что конгресс мог бы полностью удовлетворить российских сионистов, если бы они были уверены, что практические действия окажутся на уровне этой сложной, трудной и деликатной задачи. Опыт минувших двух лет вынуждает к осторожности. Вместе с тем Членов выражает уверенность в доброй воле нового Правления достойно выполнить свою ответственную миссию. Однако о том, насколько его деятельность будет успешной, можно судить лишь года через два. Так, с присущей ему осторожностью и сдержанностью, Членов выразил сомнение в способности Правления провести в жизнь резолюции Восьмого конгресса.
Между тем, условия сионистской работы в России чрезвычайно осложнились. В начале 1908 года были произведены многочисленные аресты деятелей и активистов движения, нарушившие сионистскую работу во всей империи. В силу этих политических и административных обстоятельств сократились доходы от распространения «шекелей». Вместе с тем, в отличие от революционных лет (1905–1906), в еврейском населении заметно окрепли сионистские настроения. Однако, из-за давления властей, использовать эти симпатии масс для усиления сионистской работы и распространения сионистских идей не было никакой возможности. Также плохо обстояло дело и с организационной работой, ибо во многих местах собрания и сходки запрещались. Так описывали положение товарищи из России, участники совещания Большого исполкома совместно с членами Центрального Комитета в мае 1908 года.
В докладе Центрального Комитета на этом совещании подчеркивалось, что еврейские массы, интеллигенция и молодежь обнаруживают отчетливую склонность к сионистским идеям, однако, ввиду установившихся в России условий, эти настроения нельзя превратить в действенную силу. Общее безразличие к политическим вопросам, ныне имеющее место в России, сказывается и на еврейской публике. Из-за невозможности проводить собрания почти все пути для устной пропаганды закрыты. Единственное место, оставшееся для разговора о сионизме, — это синагога, но для работы там нет подходящих агитаторов. Остается печатная агитация, но еврейские массы, не знающие русский язык, нуждаются в газете на идиш. На Четвертом съезде сионистов России, состоявшемся в Гааге в дни Восьмого конгресса (август 1907 г.), было решено организовать выпуск ежедневной газеты на идиш, приостановив издание еженедельника «Дос идише фолк», но по материальным причинам это сделать не удалось, и поэтому возобновили выпуск еженедельника.
Положение евреев в России и проблемы российских сионистов побудили Вольфсона попытаться придти им на помощь. Считая себя «хранителем наследия Герцля», Вольфсон старался во всем подражать своему учителю и вождю. И подобно тому, как Герцль посетил министра внутренних дел Плеве после кишиневского погрома, так и Вольфсон решил добиться аудиенции у премьер-министра Столыпина. Эти его усилия увенчались успехом, ему было передано приглашение от имени главы русского правительства.
В начале июля 1908 года Вольфсон прибыл в Петербург в сопровождении Нахума Соколова, генерального секретаря сионистского Правления. Об отношении реакционных кругов России к сионизму свидетельствует передовая статья, опубликованная в черносотенной газете «Русское знамя» (№ 153) по случаю приезда Вольфсона.
Газета представила своим читателям «этих сионистов-социалистов», «этих сионистских рабочих», напомнила о «Гельсингфорсской программе», направленной на изменение строя в России, о еврейской самообороне, которую организовали сионисты, и т. д. Автор призывал читателей не быть «столь наивными», чтобы поверить сионистам, т. к. их (сионистов) задача совершенно ясна. Надлежит видеть в каждой сионистской организации в России еврейскую революционную шайку, плетущую новый заговор против государства российского и русского народа.
Учитывая открытую привязанность царя Николая к «Союзу русского народа», чьим печатным органом являлась вышеупомянутая газета, есть основания полагать, что эта статья отражала позиции престола по отношению к сионизму. И действительно, в своей беседе с Вольфсоном Столыпин повторил то же самое, что пять лет тому назад сказал Герцлю Плеве, причем и в том и в другом случае, — с одобрения Николая: правительство не возражает против сионистской деятельности, пока она направлена на создание национального очага для евреев в Палестине; однако оно не может допустить никакой политической работы сионистов, выходящей за рамки действий в пользу Палестины.
