заседания Большого сионистского исполкома: в декабре 1914 года, в июне 1915 ив марте 1916 года.
В конце октября 1914 года в войну вступила и Турция. Поначалу турецкое правительство одолевали сомнения, стоит ли вообще ввязываться в конфликт, а если да, то на чьей стороне. Теперь стало ясно, что эта война решит судьбу Эрец-Исраэль и ее еврейского ишува. Создавшаяся новая общеполитическая ситуация обязывала сионистское руководство заново рассмотреть различные аспекты деятельности движения и определить свою позицию по отношению к воюющим сторонам. Эта серьезнейшая и сложнейшая проблема обсуждалась на заседании Большого исполнительного комитета в Копенгагене в начале декабря 1914 года.
Позднее, после военных неудач Германии и Турции, а также после декларации Бальфура, с которой выступило английское правительство, уже не оставалось, разумеется, ни малейших сомнений, какой должна быть политическая ориентация сионизма в войне; однако в 1914 году, когда все полагали, что война закончится через несколько месяцев, в крайнем случае через полгода, и что у Германии имеются все шансы на победу, вопрос ориентации был далеко не прост.
Спор на заседании Большого исполкома по этому вопросу был резким и чрезвычайно трудным. Немецкие сионисты поддерживали правительство своей страны и стояли за пронемецкую ориентацию, будучи убеждены, что победа Германии в войне принесет пользу Эрец-Исраэль и сионизму.
Сразу же после начала войны несколько видных немецких сионистов в сотрудничестве с группой несионистов основали особый общественно-политический Комитет по вопросу Востока.
Возглавил его профессор Франц Оппенхеймер, автор программы кооперативного поселения в Палестине. От сионистов в комитете участвовали д-р М. Боденхеймер, д-р Клей и другие. Они верили, что победа Германии и Австрии и падение царской России спасут угнетаемое и преследуемое российское еврейство. Комитет поставил себе целью помощь Германии в ее усилиях по разгрому царской России, надеясь, что таким образом русские евреи скорее добьются гражданского и национального равноправия. Поэтому основатели комитета неофициально называли его Комитетом по освобождению евреев России.
На заседании Большого исполкома, состоявшемся в Копенгагене 3–6 декабря 1914 года, обсуждалась и деятельность этого комитета в Германии. Представители российских сионистов Е. Членов и Б. Гольдберг указали на большой вред, который причиняет русским евреям этот комитет, давая лишний повод всему сонму антисемитов обвинять евреев в предательстве и шпионаже в пользу врага.
Поэтому российские сионисты категорически потребовали разрыва всяких отношений с этим органом, навлекающим беду на еврейство России. Члены Большого исполкома из Германии проявили понимание опасений их российских коллег, но заметили, что комитет сыграл полезную роль при выработке германским правительством своей позиции в отношении евреев и сионизма. Они не возражали против требования порвать связи с комитетом, но настаивали на том, чтобы сделать это осторожно, дабы не возбудить в германских правительственных кругах подозрений в отношении намерений сионистов. Представители сионистов России с этим согласились, и решение о разрыве отношений с Комитетом по вопросу Востока было сформулировано в завуалированной общей форме, как запрет сионистским лидерам оказывать поддержку политическим тенденциям, способным навлечь беду на евреев в каждом из воюющих государств.
На этом заседании разгорелся ожесточенный спор по поводу политической ориентации Сионистской организации во время войны. Немецкие сионисты, стоявшие сначала за ориентацию на союз центрально- европейских стран (Германия-Австро-Венгрия), согласились с тем, что Сионистская организация, объединяющая в своих рядах евреев по обе стороны фронта, не может принять другой линии, кроме нейтральной.
За эту позицию выступало и большинство российских сионистов, кроме Жаботинского, который стоял за прозападную (главным образом, проанглийскую) ориентацию и прилагал усилия к созданию еврейской войсковой части (легиона) в рядах британских вооруженных сил.
За прозападную ориентацию выступали и сионистские лидеры из западноевропейских стран.
Однако, учитывая положение «между молотом и наковальней», в котором находилось еврейство, а с ним и сионистское движение, у руководства Сионистской организации не оставалось другого выбора, кроме нейтралитета.
На том же заседании было решено послать в Англию Членова с важной миссией: вести разъяснительную работу среди влиятельных лиц о целях сионизма и возможностях их осуществления. По требованию Членова вместе с ним был послан Соколов, который должен был свести Членова с нужными людьми. По предложению российских сионистов Исполнительный комитет постановил, что в список требований к великим державам относительно прав еврейского народа на Палестину должно быть внесено и требование о предоставлении евреям равноправия в тех странах их теперешнего проживания, где они им не пользуются. Отдельная резолюция призывала сионистов всех стран оказать широкую материальную поддержку еврейскому ишуву и сионистским учреждениям в Эрец-Исраэль. Еще ранее с этой целью по поручению сионистского руководства в Америку выехал Шмарьяху Левин. Там ему удалось заручиться поддержкой судьи Луи Брандеса, оказавшего большое влияние на рост и развитие сионистского движения в США.
Как упоминалось, представители российских сионистов на заседании Большого исполкома настаивали, чтобы сионистское Правление проводило нейтральную линию по отношению к воюющим сторонам: ориентация на страны Антанты (Англия, Франция) причинила бы вред еврейскому ишуву в Эрец- Исраэль, ориентация же на Германию и Австрию навлекла бы еще большую беду на еврейство России.
Большинство сионистских лидеров в России (Членов, Усышкин, Гольдберг, Яффе и другие) не верили в победу Антанты и поражение Германии, требуя осторожности в отношениях с турецкими властями во имя спасения еврейского ишува в Палестине. Эту точку зрения резко оспаривал Жаботинский: он был уверен в конечной победе Англии и падении Германии, а с нею заодно и Турции, и утверждал, что не следует бояться угрозы еврейскому ишуву в Стране и что надо установить связь с государствами Антанты. Жаботинский выступил с идеей создания еврейской боевой части в рядах британской армии, так как считал политически чрезвычайно важным активное участие евреев в завоевании Палестины: такого рода сотрудничество с победителями приблизит сионизм к достижению его целей.
В начале декабря 1914 года Жаботинский побывал в Египте в Александрии в качестве корреспондента московской либеральной газеты «Русские ведомости». Египет находился тогда под верховной властью Великобритании. Как раз в то время евреи — русские подданные (около 1200 человек), изгнанные по приказу Джамаль-паши из Палестины, были доставлены на судне в Александрию. Среди беженцев был и Иосиф Трумпельдор.
О Трумпельдоре Жаботинский слышал еще в России, так как это имя было известно многим, особенно в сионистской среде.
Трумпельдор родился на Кавказе в 1880 году в семье кантониста. С неравноправием евреев он впервые столкнулся, когда после окончания гимназии из-за процентной нормы не был принят в университет. Подготовившись, он экстерном сдал экзамены и получил диплом зубного врача. Тем временем началась русско-японская война. Трумпельдор пошел на фронт, где проявил мужество и отвагу.
В результате ранения во время знаменитой осады японцами Порт-Артура он потерял левую руку. Выйдя из госпиталя, он потребовал, чтобы его снова послали на передовую, и добился этого.
Трумпельдор удостоился высоких боевых наград (Четыре Георгиевских креста — два золотых и два медных[18] и офицерского звания — вещь для еврея в царской России небывалая, и после войны был зачислен студентом юридического факультета Петербургского университета.
По своим идейно-политическим воззрениям Трумпельдор был близок к партии русских эсеров, а после революции 1905 года стал активным сионистом и сторонником обновления Эрец-Исраэль путем создания поселений типа коммун (в университете он слушал лекции знаменитого ученого-экономиста Туган- Барановского, автора исследования о поселениях, созданных на социалистических началах). Закончив университет, Трумпельдор уехал в Палестину (1912 г.), где, несмотря на увечье, самоотверженно трудился как сельскохозяйственный рабочий в Мигдале и в Дгании. И вот теперь, с началом мировой войны, его выслали из Страны.
В предисловии к своим воспоминаниям о еврейском легионе («Слово о полку» на русском языке) Жаботинский замечает, что фактически легион возник в Александрии, в лагерях еврейских беженцев из
