стороны баррикад, они не могут не встретиться. Когда-то Мжванадзе называли не по имени-отчеству, а по кличке. Возможно, и сейчас еще были люди, говорившие в лицо продвинутому предпринимателю «Ираклий Сухумский», но таких было мало. И вот как раз Гуров был одним из них. Мжванадзе пока не заслужил в глазах полковника права называться по имени и отчеству. Возможно, если он поведет себя прилично при этом разговоре, то шансы у него повысятся.
Низкий мужской голос ответил:
– Алло, вас слушают.
– Это ты, Сухумский? – спросил Гуров, хотя сразу же узнал голос Мжванадзе.
– Да, Лев Иванович, – спокойно ответил Мжванадзе. – Я жду, а вы не звоните! Я уж подумал, что не хотите со мною встречаться. Я рад, что ошибся.
– Да, ты ошибся. Нужна встреча и разговор, сам знаешь о чем. Я думаю, твой Бакурия тебя предупредил.
– Попробовал бы этот глупый мингрел не сказать мне о вашем визите! Ему бы не долго пришлось дергаться, – добродушно произнес Мжванадзе. Они оба с Гуровым знали, что это не простые слова.
– Ты у себя дома? – спросил Гуров. – Жди в гости, сейчас подъезжаю.
– Очень рад буду вас видеть, – солидно отозвался Мжванадзе. – Я слышал, что этот глупый мингрел совсем потерял совесть и даже не покормил вас, Лев Иванович. Я собираюсь поужинать, и если вы согласитесь разделить со мной стол, то мне будет очень приятно.
Гуров договорился о встрече с Мжванадзе в ресторане «Конкорд».
Когда Гуров подъехал и еще не вышел из машины, то он заметил, как стоящий рядом со швейцаром молодой человек в смокинге что-то проговорил по сотовому телефону и, зажав его в кулаке, отошел в тень, делая вид, будто не обращает на Гурова никакого внимания. Он так старался изобразить свое равнодушие к персоне сыщика, что даже начал позевывать.
Гуров подошел к входу и, сделав шаг к двери, резко повернулся; одним прыжком очутившись рядом с молодым человеком, прижал его к стене:
– Кто такой? Быстро!
– Ираклий Иванович послал... послали... чтоб все нормально... – прохрипел парень, и Гуров отпустил его и даже похлопал по плечу.
– Послал, говоришь. Хорошо, что только к выходу.
– К выходу, к выходу, – повторил несколько раз парень, не поняв шутки, и Гуров, усмехнувшись, вошел в ресторан. За дверями его уже ждали.
– Лев Иванович? – достойно поклонившись, спросил стоящий здесь метрдотель, своим поведением намекая, что он тоже выписан из Австрии, как и шеф-повар «Конкорда».
– Собственной персоной, – ответил Гуров, снимая пальто.
Пальто у него приняли, Гуров даже не заметил кто.
– Вас ожидают, пожалуйста, – метрдотель сделал механический жест рукой и направился вперед, показывая дорогу.
Мжванадзе сидел в отдельном кабинете. Это был крупный лоснящийся лысый мужчина с огромным пузом и с красной жирной шеей. Он с аппетитом ел крем-суп из свежих раков под пикантным соусом и сыром, макая куски хлеба в чашку с соусом.
– О-о! Какой дорогой гость! – воскликнул Мжванадзе, привставая, широко раздвигая руки и помахивая ими, словно стряхивая налипшую на них паутину.
Мжванадзе схватил со стола салфетку и вытер ею рот. Скомканную салфетку он бросил, как показалось Гурову, на пол.
– Я надеюсь, ты не собираешься целоваться и обниматься со мной, как покойный Леонид Ильич? – спросил Гуров.
– Нет, дорогой мой Лев Иванович, я только хочу сказать тебе «добрый вечер» и, слушай, ты хорошо выглядишь! – Мжванадзе рассмеялся и, пожав нехотя протянутую руку Гурова, снова сел на свой стул, тяжело отдуваясь.
Стул скрипнул под тяжким весом Мжванадзе и, кажется, даже немного подогнулся.
– Присаживайся, дорогой, присаживайся, – Мжванадзе сделал знак метрдотелю, и тот поставил стул слева от него. – Ты ведь не откажешься посидеть за одним столом со старым знакомым?
– Присяду, чтобы не засиживаться, – проговорил Гуров.
Мжванадзе рассмеялся.
– Ох уж мне эти ваши ментовские шуточки. Но это хорошо, что ты шутишь, Лев Иванович. Это значит, что за горло меня пока брать не собираешься, – Мжванадзе засмеялся в полный голос.
Откинулась штора, отделяющая кабинет от зала. Метр вопросительно взглянул на Мжванадзе.
– Ну, где? – Мжванадзе плотоядно облизнул губы. – Что за дела?
– Уже готово, Ираклий Иванович, – с чинным полупоклоном доложил метр.
– Ну так давай, дорогой, если готово! – Мжванадзе подмигнул Гурову и отодвинул от себя тарелку с крем-супом.
Метр выглянул за штору, кивнул, и вошли два официанта, неся в руках подносы.
Метр состроил постную физиономию и подчеркнуто невозмутимо начал докладывать:
– Ассорти зеленых салатов с ломтиками поджаренной оленины, спаржей и дольками грейпфрута; воздушный мусс из легкого сыра «Филадельфия» с тремя соусами из ежевики, малины и манго...
– Замолчи! – прикрикнул на него довольный Мжванадзе и наклонился к Гурову. – Вы не очень спешите? А я не могу удержаться: кормят хорошо и недорого...
Гуров усмехнулся, он знал, каковы цены в «Конкорде».
Официанты быстро выставили блюда на стол и удалились. Метр, дождавшись одобрительного кивка от Мжванадзе, тоже вышел. Гуров с Мжванадзе остались вдвоем.
– Ираклий, ты же знаешь, что мне нужно. Ждешь, когда я сам заговорю? – сказал Гуров. – Или спрошу, зачем пригласил?
– Нет, дорогой, совсем не жду. – Жирный Мжванадзе огорченно посмотрел на тарелку, тяжко вздохнул и чуть-чуть отодвинул ее от себя. – Ты уж извини меня, увлекся. Старый, наверное, становлюсь, жизни осталось мало, а радостей в ней еще меньше. Только покушать да поиграть... Об игре хочешь поговорить. О том, как играют молодые люди и как они проигрывают. – Мжванадзе зажмурился и покачал головой, став разительно похожим на китайского болванчика. Такие игрушки были очень распространены в пятидесятых годах, во время апогея советско-китайской дружбы, и Гуров помнил их со времен своего детства.
– Почти угадал, – кивнул Гуров. – Ты мне скажи, зачем ты поручился за него? Николаев был твоим другом?
– Не совсем так, дорогой Лев Иванович. Не совсем. Дело в том, что у него не было таких денег с собою. Вот я их ему и дал. Взаймы.
– Вы были так хорошо знакомы? – не уступал Гуров. – Дружить с тобой тяжко, я понимаю. Так что же, общие дела, или общие знакомства, или и то и другое?
– Не могу сказать, что мы хорошие знакомые, – непробиваемо спокойно проговорил Мжванадзе, словно играя с Гуровым. Но Гуров знал манеру разговора Мжванадзе, поэтому пока терпел все его дипломатические приемы. – В лицо я знал этого парнишку, да, – продолжал Мжванадзе. – Он под Малхазом начинал работать. Ты помнишь Малхаза?
Гуров кивнул, услыхав имя одного из старейших московских воров.
– Вот когда Малхаза убили, тогда Сергей под погоны пошел работать. Твои друзья его и защищали, – выразительно закончил Мжванадзе. Что он хотел сказать, было трудно понять. То ли что менты плохая «крыша» и берутся не за свою работу, то ли что у Гурова ненадежные друзья. Можно было бы рассчитать еще какие-то варианты. Гуров не стал этим заниматься. Он сразу отверг всевозможные обвинения, даже гипотетичные.
– У меня нет таких друзей, – резко сказал он.
Мжванадзе укоризненно покачал головой.
– Трудно тебе живется, Лев Иванович, ты людей делишь как-то напополам: или друзья, или враги. Друзей у тебя, наверное, два или три человека. А врагов, получается, больше. Все остальные, кто не друзья, – твои враги. А это ж несколько миллиардов, если всех посчитать. Сколько миллиардов, восемь или
