Смерть Сталина вызвала в стране всенародную траурную демонстрацию. В день похорон по всей стране было приостановлено движение и трудовая вахта на предприятиях, учреждениях и учебных заведениях. Масса людей всеми видами транспорта устремились в Москву. Начальнику политотдела 105-й воздушно-десантной дивизии полковнику Золотову С.М., как он вспоминает, «посчастливилось быть на похоронах Сталина в составе делегации от Костромской области. Трудно охарактеризовать все, что пришлось увидеть и почувствовать в это скорбное время. Казалось, что нет большего всенародного человеческого горя. Десятки и сотни невинных людей стали жертвами морального и физического давления в эти трудные дни. Трудящееся страны и советские воины поклялись тогда преумножить свои усилия в борьбе за укрепление экономического и военно-политического могущества нашей Родины».
Воздушно— десантные войска, скорбя вместе со всем народом о кончине Сталина, ответили небывалым патриотическим подъемом, приняв повышенные обязательства успешно закончить зимний период обучения, полностью и без тяжелых травм выполнить план парашютных прыжков, организованно провести тактические учения с боевой стрельбой.
Лето 1953 года было особенно тревожным. США все больше втягивались в войну в Корее. Несколько провокационных налетов было совершено американской авиацией даже на объекты в Приморье.
Но особенное беспокойство и тревогу в обществе вызвало необдуманное популистское решение тогдашних правителей во главе с Ворошиловым К.Е. о всеобщей амнистии заключенным.
Многочисленные эшелоны зеков словно бурный поток двинулись на Запад. По пути следования уголовники учиняли погромы и, буквально как ураган, сметали и грабили ларьки и магазины на станциях. Многие из них как тараканы разбегались из эшелонов и оседали в окрестных городах и поселках.
Из Хабаровска пришел приказ: к каждому эшелону, прибывающему на станцию, высылать вооруженную роту десантников, чтобы предотвратить грабежи и погромы.
Участились разбои и убийства, и в нашем гарнизоне комкор своим приказом разрешил офицерам носить личное оружие. Многие тогда жили в напряжении и постоянной тревоге, опасаясь за жизнь близких.
Как-то летом, будучи дежурным, я был свидетелем любопытного разговора генерала Маргелова В.Ф. с начальником штаба генералом Савчуком В.И.
— Знаешь, Валерий Иванович, сегодня едва с ума не сошел. Рано утром слышу — кто-то ходит в соседней комнате. Мысль — бродяги залезли! Схватил «маузер» и думаю, как только откроют дверь в нашу комнату, сразу же влеплю в лоб пулю. И тут открывается дверь, и к нам вбегает один из моих близняшек! Пистолет буквально выпал из рук… Ты понимаешь, что могло бы случиться?! До сих пор не могу очухаться!
Осенью этого же года, вопреки желанию, меня определили работать в десантном отделе штаба Дальневосточного округа. Комкор долго не отпускал, собирался говорить с Командующим, но, в конце концов был вынужден откомандировать меня в Хабаровск.
Встречи с генералом Маргеловым стали редкие и то по случаям, когда он приезжал в Хабаровск или мы — в корпус.
Десантный корпус считался одним из лучших соединений в войсках округа, а его командир — комкор Маргелов В.Ф. — авторитетнейшим и, пожалуй, самым известным генералом. Утверждение это — не искусственная дань Василию Филипповичу. Работая в Управлении командующего ДВО, мы знали состояние всех войск округа и цену их командирам.
Полагаю, что время командования 37-м гв. ВДК и служба на Дальнем Востоке были не худшим периодом в жизни Василия Филипповича Маргелова на пути его становления крупным военачальником в Советской Армии.»
Бывали и поучительные и забавные случаи, которые в 37-м ВДК сразу обрастали «подробностями» и становились поистине легендами. О них также поведал Алексей Васильевич Кукушкин.
«Обучение корпуса шло полным ходом. Отступление от программы, более того, срыв ее, карались беспощадно.
Комкор в полной мере требовал отдачи и от штаба. Этому обязывала и обстановка. В Корее шла война, широко применялся напалм и даже смертоносные бактерии. Личному составу корпуса была проведена вакцинация от чумы и холеры.
Василий Филиппович постоянно был в войсках, мы, офицеры штаба, постоянно сопровождали его на всех учениях и проверках. Это была хорошая школа для нас, операторов. Мы уже знали, что результаты обобщенной работы комкор может потребовать в любой момент, и к этому тщательно готовились. Он всегда требовал конкретных ответов, с примерами, фамилиями и выводами.
Как-то весной 1952 года по тревоге был поднят 116-й гв. воздушно-десантный полк. За ночь полк совершил 20-ти километровый марш-бросок и утром возвратился к месту дислокации. Я, как направленец этой дивизии, прошел с полком весь маршрут и, вроде бы, хорошо знал промахи и успехи в его действиях.
На совещании офицеров Управления корпуса Василий Филиппович приказал мне сообщить о действиях полка. Я по порядку доложил обо всем. И вдруг комкор задает мне вопрос:
— Сколько в полку было отставших на марше и сколько человек с потертостью ног?
Я ответил, что отставших было человек 30–40, потертостей много, а сколько точно — не знаю.
— Вот так — «приблизительно» — работают наши офицеры! — с возмущением заметил комкор и сам назвал точные цифры.
Я готов был провалиться от стыда и позора. Урок на будущее получился хороший.
Авторитет комкора Маргелова В.Ф. был незыблем, требовательность была всегда по существу, без мелочей и пустяковых придирок. Командиры дивизий и частей это знали. И если кто-либо допускал промах, то знал, наказание будет неизбежным, но справедливым, без унижений и оскорблений.
В корпусе, да и не только в нем, о генерале Маргелове В.Ф. ходило немало забавных рассказов, солдатских баек, порою на грани легенд. Что-то из них в действительности имело место, а кое-что было казарменным фольклором, вымыслом.
В частности, помнится рассказ, как генерал Маргелов В.Ф. где-то застукал выпивающих солдат. Оставалось выпить еще полбутылки и, надо же, внезапно нагрянул к ним не кто-нибудь, а сам комкор!
— За что пьете, десантники? — спросил генерал.
— Да, товарищ генерал, вот у Кольки день рождения, так что простите нас…, — заикаясь от страха промямлил один из них.
— Ну, что же! Вам уже хватит, а я, если не возражаете, за здоровье Кольки не прочь выпить!
И тут же вылил в кружку оставшуюся водку и одним духом осушил ее.
— А сейчас, марш все в казарму! — скомандовал комкор.
Десантник Колька, если жив, наверняка и сейчас помнит, как комкор Маргелов выпил кружку водки за его десантное здоровье.
Другому случаю свидетелями было несколько офицеров штаба корпуса. Дело было так. Маргелов В.Ф. ехал из Никольского гарнизона и по дороге встретил солдата. Выяснилось, что он возвращался из самоволки. Разбираться с ним не было времени, да и уже темнело. Узнав фамилию самовольщика и номер части, комкор спросил:
— Штаб корпуса знаешь где находится?
— Знаю, товарищ генерал!
— Так вот, если через полчаса не будешь там, чтобы разобраться с тобой до конца, сгною на гауптвахте! Понял?
— Так точно, товарищ генерал!
А от Никольского гарнизона до штаба было не менее 5–6 километров, так что солдат явно не смог прибыть туда вовремя.
Отдав приказ, комкор сел в «виллис» и поехал.
Офицеры рассказывали, что вслед за прибывшим в штаб Маргеловым появился солдат, который доложил, что его срочно вызывает комкор.
