– Послушай...
– Нет, лучше ты меня послушай, Стэн, – оборвал детектива Маккарти, его голос приобрел нехарактерные жесткие интонации. – Я веду дело Дюпре. Ты участвуешь в задержании только потому, что тебе больше других известно о подозреваемом. Однако я не позволю тебе превратить арест в личную разборку. И если Дюпре действительно убил сенатора Тревиса, то я хочу довести его до камеры смертников, а не возвращать с извинениями в эту горячую ванну лишь из-за того, что тебе понадобилось выпустить пар.
Когда охрана провела Джона Дюпре в одиночную камеру предварительного заключения, он напоминал злобного енота, который однажды попался Оскару Бэрону в гараже. Адвокат радовался тому, что их разделяет стена из толстого пуленепробиваемого стекла.
– Эй, Джон, как они с тобой обращаются? – спросил Бэрон, произнося вопрос в телефонную трубку, висевшую на стене справа от него.
– Вытащи меня отсюда!
– Это не так-то просто, Джон. Тебя обвиняют в убийстве сенатора Соединенных Штатов...
– Я никого не убивал! Обвинение – полная херня. За всем стоит этот козел Грегарос. Я требую, чтобы ты немедленно привлек его за противоправный арест, словесное оскорбление и угрозу физическим насилием.
– Потише, потише, Джон. Мы никого не сможем привлечь до тех пор, пока не выясним, в чем тут дело.
– В таком случае выясняй. Узнай, каков размер залога, и вытащи меня отсюда.
– Я же тебе сказал – все не так просто. В подобных случаях подозреваемых, как правило, не отпускают под залог. Нам придется требовать слушания дела. На подобные вещи уходит много времени.
– Я не хочу здесь оставаться, Оскар! Я не могу сидеть в одной клетке с кучкой дегенератов.
– Я тоже от этого не в восторге, и все же есть процедурные моменты, которых невозможно избежать. Я же не могу просто вот так взять и в прямом смысле слова вытащить тебя отсюда. К тому же есть кое-что еще. Мой гонорар. Нужно решить и этот вопрос.
На висках Дюпре запульсировали вены.
– О каком таком дерьме ты заводишь речь, Оскар? Разве я не проявлял о тебе всю необходимую заботу?
– Вне всякого сомнения, Джон, – согласился Бэрон, сохраняя деловой тон. – Однако быть защитником в деле об убийстве – нечто принципиально иное, нежели разбираться с делом о каких-то нарушениях в предоставлении эскорта. Дело об убийстве – вещь сложная и дорогая. Возможно, суду взбредет в голову требовать смертной казни, что означает двойной объем работы для адвоката по сравнению с делом, не предусматривающим высшей меры. Поэтому нам следует обсудить финансовый вопрос до того, как я соглашусь ввязаться в твое дело.
– Какая сумма ставится на обсуждение?
Бэрон сделал усилие, чтобы его голос продолжал звучать ровно. Он собирался запросить намного больше денег, чем когда-либо прежде, и надеялся, что Дюпре согласится на эту сумму.
– Мы должны будем нанять собственного детектива – а возможно, и не одного, – экспертов...
– Поближе к делу, Оскар...
– Хорошо, к делу так к делу. – Бэрон задумчиво кивнул. – Скажем, двести с половиной для начала.
– Двести пятьдесят тысяч долларов?
– Названная сумма – предварительный гонорар. Она, конечно, может увеличиться в зависимости от длительности процесса и...
Дюпре расхохотался:
– У меня нет двухсот пятидесяти тысяч долларов.
– Ах, Джон, не дешевись. Речь идет о твоей жизни.
– Нет у меня таких денег.
– А мне казалось, что ты неплохо зарабатываешь на своих девицах и на всем остальном.
– Зарабатывал, пока копы не накрыли мою фирму. 'Экзотик' не функционирует уже несколько месяцев, и во всех остальных делах пришлось залечь на дно. Кроме того, тебе прекрасно известно, что мне приходится делиться доходами. Есть другие люди, которые... ну что я тебе рассказываю?..
Дюпре намеренно говорил так туманно, боясь, что их разговор подслушивают.
– Ну и какую же сумму ты можешь себе позволить? – спросил Бэрон.
– В данный момент? Может быть, пятьдесят.
– Это ничтожно малая сумма, даже чтобы начать ведение такого дела, Джон.
– Оскар, ты знаешь, что на меня можно положиться. Я же всегда расплачивался.
– Твое дело может закончиться смертным приговором. Такие дела стоят страшно дорого. А что скажут твои родители, например? У них ведь деньжата водятся...
– Мои родители, наверное, обрадуются, когда узнают о моем аресте. Они со мной не общаются с тех пор, как меня вышибли из колледжа.
– Ну что ж, тебе придется все хорошенько обдумать, Джон. А как только примешь решение, позвони мне, – предложил Бэрон. Теперь ему хотелось как можно скорее уйти, так как адвокат понял – у Дюпре действительно нет денег даже на предварительный гонорар.
