Поэтому оба рассудили, что разумнее всего будет временно сойти со сцены высшего света. Тем более что здоровье господина Кекуле несколько пошатнулось; унаследовав от венской тетушки не только небольшую сумму в наличности, но и большую квартиру, облюбованную девицами определенного поведения, он решил посвятить себя новой, более спокойной профессии.
Леопольд вернулся в Чехию. Но только теперь он понял, как трудно пребывать в неизвестности, если ты эрцгерцог Леопольд Моденский!
Он провел несколько приятных месяцев у барона Надгерно-го, в имении Шварценбергов, в поместьях нуворишей, у которых отсутствие титулов возмещалось наличием толстых бумажников, а в один прекрасный день отправился в Прагу на слет бывших стрелков и ветеранов войны. Для мероприятий такого рода у него имелся отличный мундир гусарского полка, который господин Кекуле раздобыл некогда в каком-то театре; украшали его ордена Золотого руна и Подвязки, купленные на аукционе в Вене.
Леопольд не догадывался, что эта прогулка окажется для него роковой.
Он не учел, что в тот самый день, когда он отправится в своей униформе на праздник стрелков, чтобы получить солидную сумму для борьбы за признание дворянских привилегий, в Прагу прибудет король египетский Фуад.
В республике королевский визит вызвал огромную радость, на которую способны только записные республиканцы. Через много лет на улицах Праги опять появится самый настоящий король - от этой мысли трепетали сердца даже у лидеров социал-демократии. Войска почетного караула выстроились вдоль всей Вацлавской площади, по которой должен был проследовать кортеж с господином президентом и королем Фуадом. Прибытие кареты, запряженной тройкой белоснежных коней, ожидалось сверху, со стороны Вильсонова вокзала. На тротуарах толпился народ.
Там, где толпится народ, непременно появляются карманники и прочая шушера, поэтому в тот момент на Вацлавской площади было немало и сотрудников 'четверки'. Котелки их были начищены до блеска, а пан полицейский советник Вацатко вынужден был обрядиться в парадный мундир при сабле, которая очень мешала ему, путаясь под ногами. И господа полицейские комиссары тоже появились в парадных мундирах, вселяя трепет даже в самих детективов, не говоря уже о карманниках. Похоже было, что в этой торжественной обстановке никаких неприятностей не предвидится. Тем более что большинство нежелательных личностей господа из полиции для большей верности посадили в кутузку еще вчера. Как только король уедет, их опять выпустят. А то ведь этакий Добеш из Жижкова, не ровен час, стащит египетскую королевскую корону прямо с головы у монарха.
В эту минуту, столь же торжественную, как и нервозную, из отеля 'Шроубек' вышел эрцгерцог Леопольд Моденский. Его блестящий мундир отлично вписывался в праздничную атмосферу.
В изумлении разглядывал он непривычную кутерьму, а люди, привыкшие уступать дорогу любой униформе, с готовностью расступались перед ним, и девушки уже начали махать ему цветами. Леопольд, предварительно подбодривший себя несколько больше, чем следовало бы, прошел через воинский кордон.
Тут его заметил какой-то молодой поручик, командовавший ротой. Решив, что человек в такой блестящей униформе, скорее всего, королевский адъютант, он скомандовал:
- Рота, смирно! Равнение налево! На караул! Энергичная команда была выполнена не менее энергично, и
рота застыла, пожирая глазами Леопольда.
У него еще было время сообразить, что ситуация становится щекотливой, он еще мог повернуть и скрыться в дверях гостиницы. Увы, Леопольд был слишком избалован всеобщим вниманием, ему казалось, что эти почести вполне соответствуют его титулу; вот почему он не повернул назад, а, наоборот, выпятил грудь колесом и взял под козырек. Тут командир соседней роты сообразил, что пришла его очередь отдавать команду.
'На караул!' - перекатывалось все выше вверх по Вацлавской площади, новые и новые шеренги солдат застывали по стойке 'смирно', сверкая штыками.
Наконец вся Вацлавская площадь замерла, глядя вниз, причем верхняя ее часть понятия не имела, что делается внизу.
А внизу, перед отелем 'Шроубек', человек в броской униформе совершал смотр строя. Он прошелся по Вацлавской площади к Водичковой улице, отдавая честь и приветственно махая рукой солдатам и офицерам, но в первую очередь - прелестным дамам.
Началось великое смятение. Толстый полковник, командовавший парадом, ринулся на коне вниз от Национального музея, перепуганные офицеры спешили командовать 'К ноге!', а господа из полиции внимательным оком наблюдали за происходящим.
Спотыкаясь о саблю, пан главный полицейский советник поспешил на место происшествия, чтобы выяснить причину этой сумятицы.
Как это ни звучит парадоксально, в интересах исторической правды следует признать, что армия со всеми своими командирами начисто потеряла голову. Зато пражская полиция сохранила ясность мысли и, как всегда, была начеку.
- Вон он идет, пан советник, - сказал старший полицейский, указывая в направлении Штепанской улицы.
Пан советник дал знак, и его люди рванулись вперед. Они свое дело знали, а потому бросились наперерез, черезттассаж, так что заинтересовавший их иностранец никак не мог уйти от них. В меру упитанный пан Бружек бежал с поразительной для его веса скоростью.
Когда он встал на пути спешившего господина в мундире, тот надменно вскинул брови:
- Что это значит?
Это значит, что вы пройдете с нами, - раздался голос за его спиной. Это был строгий голос, звук которого укрощал даже матерых преступников. Умел пан советник убедительно разговаривать с людьми.
Это недоразумение... Это скандал! - воскликнул человек в мундире. - Вы что, не видите...
Пан советник щелкнул пальцами - и тут же появились дрожки, без лишнего шума доставившие загадочную личность в загадочной униформе в ближайший участок на Краковской улице.
А уж в участке дело пошло привычным чередом.
- Так вы, пан Перглер, утверждаете, что являетесь побочным сыном кронпринца и имеете титул эрцгерцога. Дворянские титулы в республике упразднены, поэтому нас не интересуют. Нас интересует ваша профессия. На какие средства вы живете? Что делали недавно в Бельгии, а еще раньше в Австрии... И в Германии... Кто оплачивает эти поездки?
Между тем на Вацлавской площади опять прозвучала команда 'На караул!', но на этот раз никакой ошибки не было: сверху прибыла карета в белой запряжке, а в карете сидел самый настоящий король. Таким образом, пан советник лишился великолепного зрелища, но зато наткнулся на великолепное дело.
Да, дело было занятное, пан советник сразу это понял, как только его подопечный начал что-то бормотать, ссылаясь на бельгийскую королеву. Он даже стал требовать, чтобы сделали запрос в бельгийское посольство.
- Послушайте, пан Перглер, вы у меня будете сидеть за решеткой, пока не посинеете, и бельгийское королевство с радостью от вас откажется. Выкладывайте все начистоту. Видите эту бумажку? Это телеграмма из Брно. И что же там о вас пишут? Карточный шулер, дважды задерживался полицией, нигде не работает... Этого своего эрцгерцога вы из пальца высосали!
- Вовсе нет, это обнаружили другие, изучая генеалогию Габсбургского рода. Я сам был поражен. Известны вам различия между габсбургско-лотарингской, тосканской и моденской линиями? Если желаете, могу объяснить...
Но пан советник не пожелал и велел отвести его в камеру. Пан советник потирал себе руки: да, занятное получается дело!
Пан Боуше заявил, что до самой смерти будет гордиться участием в задержании эрцгерцога. При этом он чихнул, перепугав пана Бружека.
- Смотрите не накаркайте, вдруг это окажется правдой!
