нее из прически. Предательский румянец исчез, и ее гладкая кожа золотилась в свете масляных ламп. Напротив нее сидели Шон с Эйслинг, шептались и держались под столом за руки. В этот вечер после ужина никто не рассказывал историй. Вместо этого, по указанию Лайама все члены нашей семьи прошли в небольшую уединенную комнатку, оставив работников петь песни и пить эль у кухонного очага.
— У тебя новости, — заметил мой отец, как только все уселись. Я налила вино из стоявшей на столе фляги и подала его сначала маме, потом дяде, а после отцу, Шону и сестре с Эйслинг.
— Спасибо, Лиадан, — одобрительно кивнул Лайам. — У меня и правда, новости, и я не делился ими до сих пор, поскольку Эйслинг должна услышать их первой.
— Хорошие новости, детка, — добавил он поспешно, поскольку Эйслинг начала в ужасе подниматься с места, без сомнения ожидая самого худшего. — Твой брат жив, здоров и приедет за тобой еще до Белтайна. Угроза миновала.
— А неизвестный враг? — с энтузиазмом спросил Шон. — А новости о сражении есть?
Лайам нахмурился
— Очень отрывочные. Есть потери. Человек, передавший сообщение, получил его из третьих рук, потому сам не смог ничего добавить. Я только знаю, что Эамон снова смог обезопасить свои границы, но как и от кого, все еще остается для меня загадкой. Придется подождать его возвращения. Мне тоже хочется узнать побольше. Рассказ Эамона может сильно изменить наши планы, касающиеся бриттов. Ведь ожидать, что мы сможем победить викингов в морском сражении — просто безумие.
— Это верно, — подтвердил Шон. — Я отважился бы планировать поход против них, только если бы обладал сравнимыми способностями к мореходству. Но викингам не нужны наши Острова. Если бы они считали их местом удобной якорной стоянки, то давным давно отобрали бы их у бриттов. На Островах нет плодородной земли, они слишком далеко от всего, чтобы на них селиться, все, кроме Древнего Народа давно покинули их. Бритты держатся за Острова только потому, что это для них плацдарм для нападения на наши земли.
— И еще они играют роль красной тряпки, — тихо добавил Ибудан. — Я как-то слышал, что их завоевали, чтобы спровоцировать ирландцев. Всегда начинай драку, отняв то, что дорого сердцу врага: лошадь, женшину. Начинай войну, отняв то, что дорого духу враждебного народа: его наследие и тайны. Возможно, других причин и не было.
— По крайней мере их попытки основать на берегах Островов хоть какое-то постоянное поселение не впечатляют, — ответил Лайам. — Они, как и мы не слишком талантливо бьются на море. И все-таки, на протяжении последних трех поколений острова принадлежат им. Кто знает, что может случиться, обзаведись они таким сильным союзником, как викинги — с мощной флотилией и талантом к морским походам.
— Такое сотрудничество совершенно невероятно. — Шон задумчиво почесал голову. — Бритты с западных берегов не доверяют викингам. Там от набегов северян терпят гораздо больше ущерба, чем здесь. Они долгие годы видят, как дики и беспощадны эти бандиты. Это и вправду был бы жуткий союз.
— Ну, если судить по старине Ричарду из Нортвуда[8], — сердито возразил Лайам, — то я бы сказал, что бритты способны на все, что угодно.
— Наверное, стоит подождать, — тактично вмешалась мама. — Эамон вернется и все нам расскажет. Рада, что ты снова улыбаешься, дорогая, — добавила она, глядя на Эйслинг.
— Твое беспокойство о брате достойно уважения, — заметил Лайам. — Он настоящий вождь, в этом нет никаких сомнений. Надеюсь, он не понес слишком больших потерь. А теперь я хочу сообщить вам еще одну новость. Она касается тебя, Ниав.
— М-м-м-м?.. Что? — Она не слушала, глубоко погруженная в свои мысли.
— Мы получили письмо, — серьезно сказал дядя. — От мужчины, которого я никогда не встречал, но о котором много слышал. Ты тоже знаешь его, Ибудан. Его зовут Фион, из той ветви клана Уи-Нейлл, что обосновалась на северо-западе. Они в довольно близком родстве с высокородным королем Тары. Но между двумя ветвями клана нет большой любви. Фион — старший сын главы клана в Тирконелле, он очень богат и необычайно влиятелен.
— Да, я слыхал о нем, — ответил отец. — О нем идет добрая слава. Мы находимся точнехонько между владений двух ветвей клана Уи-Нейлл, а это весьма неудобно. Они всегда стремились к власти.
— От этого все становится гораздо интереснее, — продолжил дядя. — Этот Фион и его отец хотят заключить союз с Семиводьем. Он достаточно прямо высказывает предложения в этом направлении.
— Это ты окольными путями даешь понять, что он хочет жениться на одной из девушек этого дома? — Мама всегда умела заставить брата высказываться ясно, если он начинал растекаться мыслью по древу. — Он сделал предложение одной из наших дочерей?
— Ты права. В письме говорится, что он слыхал, будто у нас в Семиводье живет девушка невиданной красоты и необычайных достоинств, а он как раз подыскивает себе жену, да и его отец считает, что подобный союз пойдет на пользу обоим домам. Он в завуалированной форме упоминает наш конфликт с бриттами из Нортвуда и указывает, что в его распоряжении находится серьезная военная мощь, по удачному стечению обстоятельств расположенная совсем недалеко от нас. Он также отмечает важное стратегическое значение Семиводья по отношению к людям его отца на юге, на случай, если в том районе возникнет угроза. Письмо короткое, но содержит очень много информации.
— А что за человек этот Фион? — в лоб спросила Эйслинг. — Он молодой или старый? Больной, или здоровый?
— Он — мужчина средних лет, — ответил Лайам. — Ему около тридцати. Он воин. И я понятия не имею, как он выглядит.
— Тридцать! — Эйслинг явно была шокирована при мысли, что кто-то из нас может выйти замуж за такого древнего старика.
Шон усмехнулся.
— Девушка невиданной красоты, — пробормотал он, — это без сомнения Ниав. — Он посмотрел на меня, насмешливо приподняв брови, а я скорчила ему рожу.
— Да, это Ниав, и предложение адресовано ей, — согласился Лайам, совершенно упустивший смысл нашего с Шоном переглядывания. — Что скажешь, племянница?
— Я… — Казалось, Ниав лишилась дара речи, что для нее было совершенно нехарактерно. Она неожиданно смертельно побледнела. — Я… — Но ведь для нее это не могло стать таким уж потрясением. Ей было уже семнадцать и удивительно как раз то, что до сих пор она не получала формальных предложений руки и сердца.
— Ты слишком многого требуешь от юной девушки, на которую в одночасье столько всего свалилось, Лайам, — быстро произнесла мама. — Ниав нужно время, чтобы обдумать предложение, да и нам тоже. Возможно, мне стоит почитать ей это письмо с глазу на глаз, если ты не возражаешь.
— Ничуть, — ответил Лайам.
— Нам стоит все обсудить. — Отец до этой минуты молчал, но тон его ясно говорил, что никому не удастся принять подобное решение вместо него. — Этот Фион собирается почтить нас визитом, или нам предоставляется судить о его личных качествах исключительно на основании почерка? — Бывали в нашей жизни моменты — такие как этот — когда все вдруг разом вспоминали, что на самом деле мой отец отнюдь не был простым пахарем.
— Сперва он хочет узнать, готовы ли мы в принципе рассмотреть его предложение. Если мы ответим положительно, он еще до середины лета приедет сюда, чтобы представиться и будет надеяться без промедления жениться, как только мы договоримся.
— Нет никакой нужды торопиться, — тихо сказал Ибудан. — Брак — важная вещь, и его надо как следует обдумать. И то, что поначалу кажется лучшим выбором, со временем может оказаться не таким уж удачным решением.
— И тем не менее, — ответил Лайам. — Твоей дочери пошел восемнадцатый год. Она могла выйти замуж еще три года назад. Может, мне стоит тебе напомнить, что в ее возрасте у Сорчи уже было трое детей? А предложения от вождей подобного ранга на дороге не валяются.
Ниав неожиданно встала, и тут я поняла, что она слушала очень внимательно и теперь дрожала как осиновый лист.
— Перестаньте обсуждать меня так, будто я какая-нибудь…. какая-то призовая корова, и вы
