— Вон там! — воскликнул Хасан, должно быть, уже в десятый раз. — Вон там, сзади!
Боясь поверить, Закари сделал петлю, и луч прожектора снова стал нашаривать по песчаным барханам. Наконец он нашел ее. Неясное пятнышко, отбрасывающее темную тень, становилось все более отчетливым. Вертолет пошел на снижение. Да, это Эффи сидела на песке, опустив голову и обхватив колени руками.
«Вот почему я ненавижу соколиную охоту!» — подумал Закари, делая круг над своей целью. Он совсем не чувствовал себя всемогущим. Ему не хотелось упасть на свою добычу и вонзить в нее когти. Он просто хотел, чтобы Эффи была в безопасности. Хотел использовать еще один шанс, чтобы сказать, что он любит ее. И что она свободна.
— Всем отбой! — приказал в микрофон Закари. — Хасан, убери свет.
Злость прошла.
Эффи слышала далекий лай собак. Слышала шум вертолета. Видела луч света, шарящий по пустыне в поисках пропавшего алмаза.
Он может взять его!
Она сняла с шеи кулон и сжала в кулаке.
От поднявшегося из-под винта вихря на нее посыпался песок. Не поднимая глаз, Эффи в последний раз прижала к сердцу камень, словно желая, чтобы пустыня подсказала, что ей делать дальше.
— Должна ли королева Тиа это узнать? — Эффи даже не посмотрела на Закари, когда он сел рядом с ней. — Если я отдам тебе камень, если останусь твоей женой, если все между нами будет по-прежнему…
— Нам не нужно, чтобы между нами было все по-прежнему, — сказал Закари. — Если я что-то и усвоил за последние недели, так это то, что от правды не уйдешь.
— Я не могу так поступить с королевой Тиа, — прошептала Эффи. — Я действительно собиралась уехать, но когда подумала о ней…
— У тебя доброе сердце. Поэтому тебе все так трудно.
— И во дворце с тобой я тоже не могла оставаться. — Эффи тряхнула головой, чувствуя всю безысходность ситуации. — Но если это мой долг…
— Забудь про долг, — сказал Закари, наверное, первый раз в своей жизни. — Хотя бы на время. Здесь, в пустыне, правда сама себя проявит.
— Возьми его. — Эффи протянула ему алмаз. — Пожалуйста, возьми.
Закари взял камень, который так долго искал. Взял власть, которой так жаждал, а вместе с ней и возможность отомстить. И без всякого колебания надел на шею Эффи, чуть повозившись с застежкой, пока кулон снова не оказался на своем привычном месте.
— Я мог бы править один. Но я знаю, что с тобой — умной, доброй и чертовски сексуальной, я мог бы править более мудро. — Он подарил ей одну из своих редких улыбок — в ней не было ни тени насмешки, только нежность. — Короли не приносят кофе горничным, как бы горько те ни плакали. Ты помнишь это, Эффи?
— Помню…
— Короли не говорят с горничными о своих печалях и страхах. Должно быть, я уже тогда тебя любил. Только не знал об этом.
Она снова покачала головой.
— Короли не занимаются любовью с горничными. Они занимаются с ними сексом… — одним движением широких плеч он отбросил все свои случайные встречи, — но не любовью. — Его рука обвилась вокруг ее талии. — Даже если я и не знал этого тогда, мы все равно занимались любовью в ту ночь, Эффи.
Как ей хотелось поверить ему! И как она боялась ему поверить…
— Когда я привез тебя во дворец, мои советники сказали, что мне совсем не обязательно на тебе жениться. Они вполне могли бы повернуть дело так, что тебе не осталось бы ничего другого, как просто отдать камень. Они говорили, что этого не может быть, что Эгей не дарил алмаз твоей матери. Все были очень довольны таким поворотом. Кроме меня. И тогда я сказал, что провел с тобой ночь.
Эффи ткнула его в грудь кулаком:
— Ты сказал им!
— Конечно, для них это тоже была не проблема… — Крепко обняв ее, он гладил ее волосы. — Пока я им не признался, что, не использовал презерватив. Что ты можешь забеременеть.
— Однако этого не случилось.
— Я не собирался ждать, чтобы выяснить это. Потому что тогда… — его голос дрогнул, — тогда ты могла бы уйти. А я хотел тебя удержать… Только ты ведь не хочешь, чтобы тебя удерживали, да?
Он закрыл глаза, вдыхая аромат ее волос, и почувствовал, как ее щека крепко прижалась к его груди. Она была единственной женщиной, которая любила его самого, а не его титул.
— Скажи, ты действительно могла бы жить в шатре?
— Вообще-то я бы предпочла шатер с такими же удобствами, как у тебя… — Она рассмеялась, и этот звук для него был лучше всякой музыки.
— Почему бы нам в таком случае не отправиться туда сейчас? — Приподняв ее подбородок, он заглянул ей в глаза. — И не оставаться там до тех пор, пока ты не поверишь, что я люблю тебя?
— Но мы же не можем… Нам нужно решить еще столько вопросов. Что мы собираемся делать? Что скажем королеве Тиа?
Сердце Эффи сжалось — что их ждет впереди? А потом он поцеловал ее. И этот поцелуй был так нежен, так наполнен любовью, что им можно было уже никуда не ехать — он и так убедил ее.
— Я взял с собой свидетельство о браке, — сказал Закари. — Так что пока никто ничего не знает. Потом мы как-нибудь решим этот вопрос. А сейчас долг может и подождать. — Он улыбнулся. — Если бы ты только знала, как приятно это говорить!
— Если бы ты только знал, как приятно это слышать!
— Ну, примерно как это… — Он поцеловал ее снова, прижав спиной к песку. На этот раз это был уже совсем другой поцелуй.
— Все равно не очень убедительно, — проворчала Эффи. Если бы он любил ее, действительно любил, тогда бы он занялся с ней любовью прямо здесь. Она играла пуговицами его рубашки, касаясь пальцами кожи, к которой так жаждала прильнуть. — Люби меня, Закари…
Он улыбнулся ей своей улыбкой, от которой у Эффи всегда таяло сердце.
— Ладно. Вот только скажу Хасану, чтобы он отошел немного подальше. Или, может, просто будем надеяться, что он отведет глаза в сторону?
— О!
Он так любил, как Эффи краснела. Любил ее манеру забывать порой обо всем, думать только о том, что действительно имело для нее значение.
Закари встал и, отряхнув с себя песок, протянул ей руку.
— А теперь пошли. Наш шатер ждет нас.
Эпилог
Эффи стояла перед окном, глядя на широкую полосу воды, разделяющую два острова. Ее била нервная дрожь, но она все же смогла взять себя в руки, когда в комнату вошел король. Горничные, которые помогли ей принять ванну, натереть тело маслом и одеться, тут же исчезли, оставив ее с Закари. Военная форма как влитая сидела на его идеальной фигуре. Но сегодня Эффи нервничала не из-за Закари, а из-за той огромной ответственности, которую ей предстояло принять на себя.
— Ты прекрасно выглядишь.
И это действительно было так. Стоя в той самой комнате, где, возможно, была зачата и ее жизнь, Эффи пыталась мысленно еще раз охватить все, что случилось с ней за последние месяцы. За те семь
