Дело о воскресшем мертвеце

перебирал варианты: нет, нет и снова нет. Проклятье!

— Валька теперь большой человек. Эксперт. В Москве работает. Его в армию не взяли — он, еще когда в школе учился, сильно расшибся на мотоцикле. Полгода его в больнице выхаживали. Врачи — осторожно так — говорили, что и не встанет он на ноги. А потом… — Глаза тети Нины увлажнились от свежести давнего уже воспоминания, она промокнула их платочком. Я терпеливо ждал, что она скажет дальше. — Чаю хочешь, сынок? — спросила она. Точно так же спрашивала меня бабушка Рената, со стороны матери. В душе шевельнулось что-то давно забытое. Похоже, я становился слишком сентиментальным. Это все после разговора с Киром началось. Или — возраст? Как-никак скоро сорок стукнет. Недолго осталось.

Я кивнул. Антонина Константиновна завозилась у плиты.

— А Костя Пирогов? Что с ним?

— Горе у него — жена с детишками погибли. Разом, в автокатастрофе. — Я знаю, мне рассказывали.

Думай, Зураб! Думай! Сметанин Юрий. Юрий Сметанин. Проклятье!

— Ты не подумай, что он пить начал. Лучше бы запил, чем так… Почернел он весь. На мертвеца живого стал похож. А недавно тут такое случилось.

Тетя Нина налила мне чай в легкую нарядную чашку, придвинула сахарницу.

— Что? — Признаться, я был готов услышать все, что угодно.

— Недели три назад друг его — Юрка Сметанин — сгорел на пожаре. Даже мать его с трудом узнала. Мы с ней дружили когда-то. Когда Юрка из армии вернулся, она за город перебралась, на дачу к дальним родственникам. Юрку в закрытом гробу хоронили.

— А Костя? — Я напрягся.

— Он вообще не в себе. Из квартиры, похоже, не выходит. Разве только по ночам: кушать-то ему надо что-то. Через дверь слышно — музыка на всю катушку. Иногда — бутылки звенят. И все.

«…И мертвые с косами стоят», — почему-то вспомнил я «Неуловимых мстителей». Мне всегда там Яшка-цыган нравился. «Идиот, — сразу же одернул я себя. — В такой момент…»

Я встал:

— Антонина Константиновна, я поднимусь к нему. Может быть мне Костя откроет.

— Попытайся, сынок. Может, у тебя получится.

Ни тетя Нина, ни я — мы не верили, что у меня получится. И все-таки… Антонина Константиновна отперла мне дверь:

— Пятый этаж, направо от лифта. Ты потом заходи, сынок. Не убегай сразу.

— Конечно. — Я нажал кнопку вызова лифта. В шахте что-то загудело, звук приблизился. Двери кабины открылись с легким, почти старческим дребезжанием. На пятом этаже лифт выдохнул меня на темную площадку. Я повернул направо, помедлил перед тяжелой металлической дверью.

С другой стороны смутно доносилась музыка. Вроде бы — Гэри Мур. Длинный гитарный проигрыш, похоже, достиг своего апогея.

Я нажал кнопку звонка.

Его трель заглушила гитара. Мне показалось, что музыка стала чуть тише. Потом вроде бы послышались шаги. Осторожные, как и должны быть у человека, который подкрадывается к двери.

Я позвонил еще раз.

Постучал в дверь кулаком.

Ответа не было.

Я позвал:

— Костя! Пирогов, открой. Это я — Князь!

Постучал еще.

Ничего.

Только Гэри Мур затянул свою очередную композицию.

— Костя! — снова позвал я. Уже без надежды, что кто-то отзовется. За моей спиной повернулся ключ в замке соседней квартиры, дверь чуть приоткрылась, на бетон легла узкая полоса света. — Хорошо, — громко и решительно сказал я. — Я в двери свою визитку оставил. Захочешь — позвонишь.

Я повернулся и пешком зашагал вниз. Еще одной поездки на страдающем старческими недугами лифте я бы не выдержал.

— Ну как? — спросила тетя Нина, как только я переступил порог ее квартиры.

— Не открыл.

— Жалко парня, — тихо проговорила она.

— Антонина Константиновна, я пойду. Вот моя визитка, — я протянул ей бумажный прямоугольник. — Если что-то… Звоните.

— Мой телефон запиши, Зураб. На всякий случай…

— Спасибо. — Я записал телефон.

— Береги себя, сынок.

— До свиданья.

* * *

Меня осенило в машине.

Я уже сел за руль. Нашел в кармане куртки ключи.

Юрий Сметании!

Вах!

Он же…

Его…

Проклятье!

Дурак ты, Князь. Предки могут гордиться тобой!

Я завел машину, вдавил педаль газа и резко взял с места.

Я спешил. Очень спешил, да?

Если повезет, я смогу застать Соболина еще на работе.

4

Не все сразу.

В репортерском отделе я нашел только Витю Восьмеренко.

— Привет, Князь, — Витя оторвался от экрана компьютера. Но оторвался только на мгновение: его цивилизации угрожали орды варваров. Срочно нужно было что-то делать. Витя защелкал мышкой.

— Проклятье! — выдохнул я. Устало привалился к косяку.

Витя Восьмеренко избавился от прямой и явной угрозы и повернулся ко мне:

— Князь, ты чего?

— Володя Соболин мне нужен. Давно он ушел?

— Часа полтора назад. — Витя снова весь был в игре. — Ты ему домой или на пейджер позвони.

— Конечно. — Я присел на край ближайшего к двери стола, вроде бы Шаховского. Придвинул к себе телефон. — Витя, ты же у нас пожарами занимаешься?

— Да, а что? — спросил Восьмеренко, не отвлекаясь от экрана.

Я положил трубку на место, позвонить Соболину можно и позже.

— Недели три-четыре назад был пожар на Есенина?

— Ну ты, Зураб, даешь!

— Это важно.

Витя вздохнул и полез в свой компьютерный архив.

— А подробности?

— Например?

— Кто погиб-то? Мужчина? Женщина?

— Мужчина. Лет тридцати. Его Юрием Сметаниным звали.

— Сметанин? — Витя бросил на меня через плечо удивленный взгляд. — Было такое. — Он пощелкал мышкой, удовлетворенно откинулся на спинку стула. — Вот смотри. Обычный был пожар.