У Макса не было времени брать тварей под контроль. К тому же все сознания были исковерканные, изломанные жизнью в неволе и пытками, которым мутантов подвергали Черви, чтобы озлобить их перед охотой или просто поразвлечься.
Выстрелы позади смолки. Будки были теперь со всех сторон, разных размеров, с железными или деревянными крышами. Болотник пробирался между ними в сторону небольшого леса, который заметил, когда падал с насыпи. Макс слышал, что его называют Охотничьим. Черви продавали пойманных тварей тем, кто устраивал в Зоне сафари для заезжих туристов, а иногда организовывали охоту и сами, для чего использовали эту рощу.
Взревел мотоцикл – совсем близко. Донесся рокот второго двигателя, а потом раздался исступленный крик Сынка. Болотник обежал длинный навес с несколькими псевдоплотями, оглянулся… рокот двигателя нарастал. Сталкер прыгнул к высокой будке, выхватив «маузер», дважды выстрелил в навесной замок, распахнул дверцу и врезал стволом по морде крупного зомби.
На земляную площадку между будками вылетел мотоцикл, на котором сидел младший Червь. В руке его был черенок от лопаты, конец украшен заточенной железкой в форме длинного остроконечного треугольника.
Зомби, что-то мыча, шагнул из клетки, Болотник отпрыгнул за него. Выставив черенок, будто конный рыцарь – копье, Сынок несся вперед. Зомби шагнул навстречу, и они столкнулись. Железо пробило брюхо твари, наконечник выскочил из мягкой гнилой спины, и мотоцикл перевернулся. Сынок покатился по земле вместе с зомби, сжавшим его в могучих объятиях.
Из-за будок показались Псих, Оса и приволакивающий ногу Охотник. Макс, успевший убрать «маузер» в кобуру, распахнул полы плаща, отвел руки за спину, чем-то защелкал там.
– Сынок, осторожно! – закричал Псих, бросаясь к брату. Зомби, выдернув из себя самодельное оружие, прижал младшего Червя к земле и навалился сверху, обеими руками сжимая черенок, придавив им шею противника.
– Вон он! – выкрикнул Оса, вскидывая обрез.
Выстрелить он не успел. Болотник швырнул на пятачок между будками пару морских ежей и метнулся за угол. Два артефакта – усеянные длинными иглами мягкие коричневые шары, – упали и тут же рванулись в стороны, превратившись в размытые темные полосы, со свистом врезались в прутья, отскочили…
Макс этого не видел: он бежал между будками, не оглядываясь. Вопли и глухие удары сзади прерывались беспорядочными выстрелами. Он выскочил на край рощи и бросился дальше по усеянной листвой мягкой земле.
Вскоре беглец увидел прибитую к дереву лестницу, а вверху – дощатый настил между ветвей. Мелькнула мысль: влезть туда, залечь, попытаться сверху перестрелять Червей… Нет, слишком опасно. Они наверняка отлично знают Охотничью рощу и будут ждать чего-то подобного. Сделав еще несколько шагов, Болотник остановился на краю широкого канала, полного жгучего пуха – белесой волнующейся массы, которая с появлением человека пошла мелкими волнами. Он попятился, разбежавшись, прыгнул. Когда перелетал через канал, снизу взметнулся смерч. Пуховое щупальце попыталось ухватить сталкера за ботинки, но тот поджал ноги, и оно не дотянулось.
Макс упал на другой стороне, покатился, вскочил, оглядываясь. Сзади и справа доносился треск ветвей: там кто-то быстро шел. Роща не слишком велика, можно быстро пересечь ее всю… Но дальше – болотистое поле до горизонта. Братья окажутся на краю рощи прежде, чем он успеет убежать далеко, и просто пристрелят его в спину. К тому же у них остался, по крайней мере один, мотоцикл…
Надо убить их здесь, среди деревьев. Болотник замер, вслушиваясь. Спереди доносилось журчание, и он поспешил туда.
Вскоре он выскочил к берегу еще одного канала, куда более широкого, с наклонными бетонными стенками. На противоположном берегу росли деревья, среди них виднелась большая прогалина, где в ряд стояли дырявые мишени – фигуры людей и мутантов. Через канал вел дощатый мосток, и Макс побежал по хлипким, пропитанным влагой доскам.
Сзади раздался шум.
Не раздумывая, он спрыгнул в канал.
Глубина оказалась по плечи. Сделав шаг в сторону, Болотник замер под мостом, задрав голову. Успели его заметить или нет? Судя по приглушенным голосам – не успели. Сквозь широкие щели под мост проникал вечерний свет, грязная холодная вода несла куски древесины и глиняные комки.
– Сынка убил! – услышал он тоскливый голос одного из братьев. – Его… да его теперь, слышь, Батя, не просто пристрелить! Я с него кожу буду живьем спускать, медленно, пластами, и соль туда сыпать. Ток к нему подключить, иглы под ногти…
– Заткнись, – произнес Батя. – Сначала найти надо. Охотник, ты как?
Тот что-то пробурчал в ответ. Звуки шагов были все ближе… Вскоре Черви остановились на берегу.
– Где же он? – Макс понял, что это говорит Псих.
– Охотник? – Голос Бати.
– Я на краю рощи уже был, – откликнулся тот. – В поле нет его. Значит, здесь где-то. Рядом.
Четвертый голос – Осы – предположил:
– А может, нырнул?
Тихо вдохнув, Макс согнул ноги, опустился ниже. Вода захлестнула лицо, но сталкер не стал закрывать глаза и сквозь волнующуюся, быстро текущую в одном направлении грязную муть различил широкую темную массу вверху – мост, расчерченный узкими полосками светлых щелей, и берег канала в стороне.
На фоне неба возникла пара силуэтов, они будто струились, беспрерывно меняя очертания. Двое братьев склонились над каналом, вглядываясь. Макс не шевелился. Один силуэт переместился в сторону, увеличился… В груди уже жгло, громко колотилось сердце, стук глухо отдавался в ушах.
Силуэт исчез, и почти сразу пропал второй.
Болотник стал медленно распрямлять ноги, выдыхая. Дождавшись, когда лицо окажется над поверхностью, втянул ноздрями воздух, скосив глаза на берег. Приподнялся еще немного, чтобы лучше слышать. В ушах булькала и плескалась вода, но он разобрал голос Бати:
– Проверьте, чтоб оружие заряжено было. Оса, ты как?
– Плохо. Еж руку продырявил. Хорошо хоть левую…
– Стрелять можешь? Ладно. Иди через мост. Псих – вдоль канала влево, я – вправо. Охотник, вернись, погляди, может, он обошел нас как-то и к трубе вернулся. Все, пошли, темнеет уже.
Раздались шаги, под Осой затрещали доски, льющийся сквозь щели свет мигнул.
Макс не шевелился. Было холодно, он сцепил зубы. Течение норовило опрокинуть тело, унести вдоль канала – ступни все сильнее вдавливались в илистое дно, съезжая по нему, поднимая перед собой гору вязкой грязи. Больше здесь нельзя оставаться, скоро мышцы сведет судорогой от холода.
Вновь стук подошв, треск досок, тень…
Макс Болотник скинул с головы капюшон.
Потом присел, с головой уйдя под воду, оттолкнулся и прыгнул, выставив над собой нож.
Вылетев из воды, он прижался грудью к краю моста. Одной рукой обвив ноги Осы, рванул, повалил на доски и ударил.
Он собирался сразу перерезать Червю шею, чтобы тот не закричал, но грязная вода заливала глаза, и Макс немного промахнулся. Клинок вошел глубоко, пробив обе щеки, вспорол их, дойдя до углов разинутого рта, в вихре красных брызг вырвался наружу – и лицо Осы будто развалилось напополам, рот его стал сразу в два раза длиннее.
Оса завизжал на всю рощу. Макс выбрался на мосток, присев на краю, ударил еще раз. Крик смолк – зато сзади донесся другой, совсем близко. Схватив упавший обрез, Болотник повалился на бок, разворачиваясь. Вдоль канала бежал Псих. В руках Червя тоже был обрез, и они выстрелили одновременно. Ампула из оружия Болотника вонзилась Психу в бедро, а вторая попала в плечо лежащего Осы. Псих упал, тут же встал на колени и выдернул иглу. Макс успел сделать то же самое со второй, воткнувшейся в Осу, увидел, что ампула еще наполовину полна, зарядил оружие и опять выстрелил.
Он попал в грудь, и Псих повалился навзничь, задрав ноги. Из глубины рощи уже доносились крики приближающегося Бати. Макс перебрался через тело, перевернул мертвого Осу на спину, посадил и присел за ним, бросив обрез, отведя назад правую руку.
