Ежедневно нападали они на стан нашего Гетмана; но укрепления, обозы и артиллерия недопускали их ворваться в ряды наши; ежедневно они были отбиваемы. Козаки решились освободиться или умереть. Отчаяние угнетенных было равносильно искусству знаменитого Конецпольского и многочисленности притеснителей; а Тарас имел план обдуманный. Настал Польский праздник «Панске тяло»; начались постройки переносных алтарей, убранных цветами; начались увеселения в стане Польском; приветствовали праздник громом орудий: козаки не двигались, пока был день.
В сумерки, часть Тарасова войска проползла ползком в одну из лощин, окружавших Польский стан; там дожидались они условленного знака. Наступила ночь, козаки построились и на разсвете ударили с двух сторон на Поляков: многие из них были еще полунагие, не успев даже и опохмелиться после вчерашнего пированья. Перетоптав, переколов и перерезав часть войска, остальных козаки утопили в реке и разогнали; обоз и артиллерия достались победителям; одних Дворян у Конецпольского погибло в этом деле до 300 человек.
Битва Переясловская названа козаками Тарасовой ночью.
Гетман разделил войско на многие отряды и партии, отправил их для очищения сел Малороссийских от Поляков и Жидов. «Себе же взял Тарас удел, на работу сию, самый пространнейший.
Тогда месть Козацкая пала на врагов Христианства всею тягостию времен необузданности. Арендаторы гибли целыми тысячами; готовясь резать жида, козак припевал ругательства жидовские на Христиан, разсказывали, ему об аренде пасочной, напоминали ему значки угольком и мелком на пасхах, и потом без пощады зарезывал.
Поляки скоро узнали об истреблении своих единоверцев, во всей Малороссии и что «жиды прожектанты и лазутчики с талмудами своими так же не забыты и получили за мытничество свое довольное возмездие.»
Но правительство Польское не смело ничего предпринимать против козаков.; Король Шведский, обиженный неуважением к его представительствам за Малороссию, и по другим политическим причинам, и для нас посторонним, объявил войну Сигизмунду. К тому же и Россия заботилась о возвращении Смоленска, которым Польша завладела во время Московских смут.
Был ли при войске Тарас во время трехнедельной осады Переясловля Конецпольским, или находился в отлучке, не известно. Но козаки, имея частые битвы с Поляками под Переясловлем, наконец овладели обозом Конецпольского, отняли перевозы чрез Днепр и пожгли поромы. Отступив от города и наружно примирясь с козаками, Польский военачальник назначил им в Гетманы, уроженца Коневского, Тимофея Арандаренка, который съехавшись с Митрополитом Иовом в Черкасах, на раде, положил отправить к Королю двух представителей с жалобою на разорения, причиненные войною в Украйне. Король отвечал или нет, не известно; но бывший при Сагайдачном Наказным Гетманом Петр Жицкий заступил место Арандаренки.
Кошевый Атаман Сирко писал к Хану Крымскому Мурату: «Братья наши, Запорожцы року 1629 с вождем своим воюючи в човнах по Эвксипонту, коснулись мужественно и самых стен Константинопольских и оныя довольно окуривали дымом мушкетным при Великом Султане, и всем мешканцам Цареградским сотворили страх и смятение; а некоторые отлеглейшие селения Константинопольские запаливши, толь щастливо и з многими добычами до Коша повернули.
История не знает кто был этот вождь. Может быть, Тарас булаву свою сдал другому кому нибудь; козаки ночью вошли в пролив Константинопольский, овладели двумя галерами, и спокойно возвратились в, свою неприступную Сечь.
Густав Адольф предложил козакам, чрез Рижского Губернатора Руселя, отдаться к нему подданство, обещая им ненарушимое сохранение вольностей и веры их, какь, «Благородным Рыцарям, храбрым воинам, обладателям Днепра и Моря Черного, защитникам веры Греческой.» Но, смерть Густава прекратила на этот счет все намерения Старшин Малороссийских, если были какие нибудь; к тому же, Малороссия поставила бы против себя и Россию, ссылаясь на Деулинский договор с Польшею. Царь не позволил Послам Короля Щведского проехать в Украйну чрез Россию; он сам вероятно надеялся овладеть со временем богатою Малороссиею в пользу Царства своего; вероятно, он предвидел, что, если не при нем, так в царствование сына его, можно будет возпользоваться многократными предложениями Гетманов о подданстве. Как бы то ни было, смерть Густава Адольфа остановила даже и помысл о присоединении Малороссии к Швеции. Тогда же явился другой Гетман, на правой стороне Днепра, Гаврилович: хитрость Польская, произведенная в Украйне междоусобие, которое погубило и Гавриловича и Петра Жицкого.
Тогда Малороссияне избрали Гетманом из полковых Обозных, предателя отчизны, Семена Перевязку. Обдаренный, подкупленный Польскими Магнатами, присвоившими многие ранговые, Гетманские и уряднические имения, он начал тайно помогать их предприятиям и, благодаря измене, — на Украйне дотоле едва ли понимали возможность изменить Украйне, — благодаря измене, Поляки мало по малу учредили все, что уничтожил и Тарас покойник.» Для своего подкрепления ввели они войска. Козаки, отрешив Перевязку от Гетманства, предали его военному суду. Жид Крамар Лейбович продал часовым усыпительного табаку, и тем спас Перевязку от позорной казни.
Генеральный Хорунжий Павлюга заступил его место.
В течении этих двух лет, Русские, под начальством Боярина Шеина, имея войну с Поляками, очищали от них Почеп, Новгород-Северский, Стародуб, Сураж, Батурин, Ромен, Иван-Город, Мену, Миргород и Борзну. Запорожцы продолжали грабить земли Ханские и Султанские. В тысяча шесть сот тридцать втором году, Кошевым был Арлам; в 1633, Сулима. Однажды, возвращаясь из морской экспедиции, Сулима увидел новую крепость Койдак, заложенную Бопланом в Июле 1635 году над Верным Днепровским; видя, что крепость эта заграждает ему путь, напал на нее, изрубил гарнизон, состоявший из 200 человек, под начальством Француза, Полковника Марсона, а крепость разграбил и присвоил. Вскоре, по приказанию Конецпольского, он был осажден, взят и отвезен в Варшаву, и там четвертован.
Королем был уже Владислав, сын Сигизмунда; еще до вступления на престол, на сейме 1-го Ноября 1632, он предпринял примирение между благочестивыми и Униатами: тогда положено было быть двум Митрополитам, Униатскому и Неуниатскому; в Полоцкой Епархии быть так же двум Архиереям; в Епархиях Перемышльской и Львовской всегда быть Епископам благочестивым, Луцкую тоже уступить Неунитам, и возвратить им несколько церквей и монастырей.
По вступлении на престол Владислава Ноября 15, он присягнул на пактах конвентах.
На Сейме Коронациональном снова присягнул в сохранении всех прав и вольностей Диссидентов, и в ненарушимости привилегий, данных церквам Греческим; тут целая посполитая речь подтвердила диплом, данный Королем в пользу Грекокатоликов духовных и светских; а в жалованной грамоте Епископу Мстиславскому Бобриновичу, Король объявил, что всяк, не желающий быть в Унии, может свободно относиться к Епископу не-Унитскому, по силе, статей примирения. Наконец на Варшавском Сейме состоялась конституция, по которой утверждались статьи примирения, и речь посполитая определила всегда защищать
