Зинченка. Поляки отняли город, казаков истребили до последнего, и оставили там сильный гарнизон; он упорно и храбро защищался от Золотаренка; но Гомель был взят приступом. Наказный наш Гетман подошел к замку, который стоял на высоком холме, почти неприступном, защищенном оврагом и рекою. Обложение несколько дней было безуспешно; идти на приступ, казалось не только невозможностью, но верною и безполезною гибелью. Должно было искать других средств. Золотаренко встянул на Спасскую церковь несколько мортир и пушек; бомбы и ядра полетели внутрь замка, строения загорелись, замок наполнился пламенем, огня нельзя было угасить: препятствовала безпрестанная пальба. Поляки вздумали сделать вылазку и зажечь Спасскую церковь, или, в случае неудачи, спастись бегством. Ворота замка отворились; густою колонною двинулись осажденные оттуда на город. Когда отошли они подальше от стен, Золотаренко ударил на них с трех сторон: один залп и потом битва холодным оружием превозмогла и истребила неприятеля; почти никого не осталось от избиения. Город и замок достались победителям.
Из Гомеля Золотаренко выступил к Новому Быхову, также отнятому Поляками от Малороссии. Разместив войска в окрестных селениях, он безпрестанно посылал отряды для нападения на город. Ночью, на праздник трех крулей когда Поляки после молитв пировали, Золотаренко выступил к замку Быховскому: оттепель ему, помогла; наметы снеговые под стенами облегчили возможность войти внутрь замка; овладев оным, Козаки открыли пальбу по городу. Выгнанный из замка гарнизон соединился с войсками, которые находились в городе; приступили к замку и были отбиты с значительною потерею. Тогда решились они, оставя Быхов, пробраться в Литву, в ближайший город; пошли по Минской дороге, были окружены козаками, расположенными по селениям. Долго и храбро сопротивлялись, наконец принуждены были положить оружие, и взяты в плен. Быховских и Гомельских пленников набралось до трех тысячь. Золотаренко, при донесении об успехах, отправил их к Царю, и представил к награде Юрия Хмельницкого. Объявив Юрию признательность, Государь прислал Наказному Гетману подарки и похвальный лист.
До сих пор Поляки вели войну оборонительную, держались городов; с новым годом начали действовать наступательно. Собралась многочисленная Польская армия; над нею принял начальство Князь Радзивил, и пошел на Белоруссию. Не долго там скрывалось его намерение от опытного Золотаренка. В Марте месяце, наш Полководец перешел Днепр, соединился, с войсками Великороссийского Князя Хованского, и двинулся к Березине; над нею стояла Польская армия; он атаковал ее с двух сторон. Долго длилось сражение; Поляки дрались упорно: Радзивил безпрестанно изменял позиции, подкреплял свои линии, всегда держался зарослей, всегда примыкал к оврагам над рекой; наша артиллерия действовала на него слабо. Золотаренко уговорил Князя Хованского наступить пехотою на самый центр неприятельский. Он ударил в него холодным оружием, опрокинул и погнал. Неприятели побежали к мостам, устроенным на Березине; мосты были узки; Поляки, козаки и Русские столпились, и в этой тесноте поражение бегущих было жесточайшее: одни других сбрасывали в воду; мосты были завалены мертвецами. Едва наконец неприятели могли пробиться на другой берег Березины; тогда они сожгли мосты, и в безпорядке ушли в Польшу, оставя орудия, снаряды и весь стан с запасами Золотаренку и Хованскому.
Зная себе цену, имея благородную гордость, гений Малороссии, отдав Русскому Царю Украйну и народ Малороссийский, не мог не считать себя первым Вельможею Царства и благодетелем общего отечества. Как глава целого народа, как военачальник ста тысяч войска победоносного, и доныне одному ему покорявшегося, он не мог быть под начальством ни у какого Боярина, и не намерен был повиноваться ни кому, кроме Царя. А между тем его присутствие в этой войне обеих Россий с Польшею дало бы повод Боярам завидовать; они бы спорили о начале и, быть может, даже потребовали бы повиновения, чего не мог Гетман допустить, ни но славе, ни по своему достоинству. Могло случиться еще хуже: с его присутствием в войне, могли бы явиться две главы; и потому, решась участвовать в этой войне не иначе, как чрез своих Наказных и Полковников, в Ноябре он выехал из Бердичева в Чигирин. Бутурлин желал, чтобы он пошел к Луцку, и соединился там с Князем Трубецким. Тогда Хмельницкий показал свою находчивость и дальновидность; он не разсудил за благо повиноваться Бутурлину, но выслал к Луцку пять полков и писал к Боярину Шереметеву: «Мы для того съехали до Чигирина, что много козаков хотело удалиться на Запорожье, которых мы задержали, и велели смертию казнить, если бы они без воли нашей на сие отважились «. Так удержано было достоинство Гетмана Малороссийского? не забыто приличие в ответах, и доказаны к Государю преданность и повиновение.
Разбив Польскую армию на Березине, войска обеих Россий разделились на два корпуса, прошли остальную часть Белоруссии и вступили в Литву: середины ее держался Золотаренко; Князь Хованский шел границею Лифляндии и Курляндии. Войск Польских они не находили в поле: неприятели держались в городах и укреплениях. Выгоняя гарнизоны, уничтожая засады, разбивая врагов в их убежищах, наши полководцы завоевали большую часть Литвы и всю Белоруссию: они взяли до двух сот городов, местечек укрепленных и замков. Витебск, Полоцк, Минск, Вязьма, Дорогобуж, Белый, Рославль, Мстислав, Могилев, Чечерск, Шклов и Пропейск дали им контрибуцию; но грабежи были запрещаемы; все жители остались в жилищах. Дело шло не о том, чтоб опустошить страну, но чтоб прибавить Государю городов и подданных.
Вскоре сошлись оба полководца, и стали под Вильно. Немедленно был учинен всеобщий приступ. Все Польские войска у валов у бастионов были опрокинуты; они скрылись внутрь города, начали пальбу из строений, бросали на осаждающих тяжести, обливали их кипячею водою; наши гибли и не видели конца смертной битве в тесных улицах. И так город был зажжен со всех сторон, началось ужасное разрушение домов и истребление народа. Граждане оставили пылающие стены своего города; спасшиеся от избиения принуждены. были скрыться в соседние села, а Вильно претерпел удар, которого и самые осаждающие не располагали ему нанести.
Государь получил донесение от Золотаренка и Хованского о покорении всей Белоруссии, и принял титул: всея Великие, Малые и Белые России Самодержца.
Так в первый год присоединения своего к Царству, Малороссия показала Европе, что значит Россия, собранная воедино; а Царю явила свою верноподданническую преданность и неустрашимость на поле битв.
Государь возвратился в столицу. Колокольные звоны, пушечная пальба, благодарственные молебствия раздавались по всей Москве, грамоты летали из края в край России; теже колокольные звоны, таже пальба, теже молебствия гремели во всех провинциях. Первые дары и благодарность были присланы к Гетману, за его мудрые распоряжения в войне, за его мужественное воинство; вторыя награды были Золотаренку и Хованскому, за их великие подвиги. Потом созваны были все чины духовные и светские. При них, торжественно, в своей палате Царской, отец Петра Великого возсел на Царский престол и торжественно повторил громозвучный титул «Всея Великие, Малые и Белые России Самодержца».
Оставя гарнизоны в крепостях и при границах, оба полководца пошли на зимовье в средину Белоруссии.
Золотаренко проходил чрез Старый Быхов. Органист Томаш, засев на колокольне какой-то церкви, дал выстрел из ружья, и безбоязненный полководец козаков, любимец счастия и Хмельницкого, упал, пораженный потаенною пулею врага: она была серебряная. Органиста схватили, взяли под допрос; изувер признался, что его подговорили ксензы католические; дали ему пулю из священной чаши, пулю освященную, носящую на себе слова и заклинания, и посулили ему царство небесное, награду мученическую, а детям его воспитание в школе Иезуитской. Действительно, на пуле нашлись Латинские слова.
Золотаренка повезли в Корсунь, на его родину. В тамошней церкви, им же построенной, началось погребение. Но едва приступили к последнему обряду, громовой удар зажег церковь; люди бросились к
