– Тогда, все. Быстро уходите. Да хранит вас Господь!
Максимов еще не переварил услышанное, как за забором пропел тональный вызов и раздался характерный шелест работающей рации.
– Твою бога-душу-мать, щенок поганый! – выругался седой мужичонка.
«Вот так о н и работают: сначала создают террор, потом с ним мужественно борятся. Старо, как мир, зато эффективно», – подумал Максимов.
Первым желанием было лупануть сквозь доски в спину седому, Максимов хорошо чувствовал, где он стоит. Подождал, надеясь, что тот сиганет через забор, тогда с превеликим удовольствием завалил бы его голыми руками. Но седой, как назло, пошел к воротам.
Максимов бросился вокруг забора, к воротам уже не успевал, побежал в ту сторону, где местные пробили лаз.
Заглянул в дыру между досками. Так и есть, о н и уже были на рынке. Передовой отряд, все, как инкубаторские, одетые в однотипные цивильные шмотки, под которыми легко угадывались армейские повадки, согласованными ходами брали в полукольцо 'биржу'.
Максимов свистнул. Мальчишка, копавшийся в мусорном баке поднял чумазую мордашку.
– Чего? – голос хриплый, то ли от простуды, то ли успел прокурить.
– Дело есть, вали сюда.
– А денег пришлешь? – Юный бомж оценивающе посмотрел на Максимова. Как бродячая собачка, прикидывая в уме, дадут ли очередного пинка или свершится чудо и бросят кусок мяса.
– Будут тебе деньги, давай сюда, говорю! – как можно убедительно выкрикнул Максимов.
Мальчишка спрыгнул с бака, подошел к лазу. Держался на расстоянии, видно жизнь уже научила никому не доверять.
– Сперва деньги покажь, потом ля-ля, понял? – с независимым видом произнес он.
Максимов выгреб из кармана карточки на продукты, скатал разноцветные листки в комок и бросил мальчишке под ноги. Тот моментально, как голодная собака кость, подхватил их в воздухе.
– Ого! Ты, дядь, наверно, с дочкой генерал-губернатора трахаешься? – Карточки тут же исчезли в кармане его куцей курточки.
– Рви на 'биржу', скажи мужикам, сейчас облава будет!
– Врешь! – выдохнул мальчишка.
– Беги, говорю! Назад не возвращайся, уходи через забор. Пошел!
Мальчишка, слава богу, поверил и припустил, прыгая через лужи, к 'бирже'.
Сзади заревели моторы, на улицу с двух сторон вползали армейские 'ЗИЛ'ы.
Максимов во весь опор бросился через дорогу, нырнул в подоротню. В гулком колодце двора перепуганными птицами металось эхо криков, рявкающих команд и рева перегретых движков.
Бежать дальше было бессмысленно. Бегущий еще более подозрителен, чем затаившийся. Наверняка, рынок был оцеплен несколькими кольцами. Все вырвавшиеся из облавы будут просеяны сквозь их сито, избиты и брошены в кузова для последующего детального разбирательства.
Он рванул дверь подъезда и прыжками понесся вверх по лестнице.
На верхнем этаже остановился. Перевел дух и наскоро осмотрелся. Дверь квартиры слева можно было снести с петель одним ударом ноги. Дальше – или превратить ее во временный ДОТ, или балконом уходить в соседний подъезд. В зависимости от обстановки. Лесенка, упирающаяся в чердачный люк, – еще один выход из западни. Замок на люке – ерунда. Один выстрел – и путь свободен.
Сквозь мутное стекло было плохо видно; он плюнул на стекло и растер пыль пальцем, посмотрел через узкую полоску вниз. Рынок был как на ладони.
На рынке у туалета жахнули одиночные выстрелы. И сразу утонули в треске автоматных очередей. Били остервенело, свинцовым шквалом пытаясь задавить малейшее сопротивление. Патроны казенные, можно не
