прозрачных панталонах и шелковых чулках.
— Джейк! — вскрикнула Хелли, когда он начал ласкать через тонкую ткань ее разгоряченную плоть.
О! Как он ее дразнит, мучает.
На губах Джейка появилась предвкушающая улыбка.
— Тебе нравится, когда я трогаю здесь? — прошептал он, запустив пальцы во влажные складки ее женственности.
— Да! — еле слышно простонала Хелли.
Джейк гладил ее со сводящей с ума нежностью. Умелые руки порхали по самым чувствительным местам, пока она не начала стонать от настоятельной потребности.
— Джейк! Мне надо…
Хелли еще больше усилила темп вращения своих бедер вокруг его руки.
— Скажи мне, чего тебе надо, леди Миссионерка, — промурлыкал Джейк.
Боже! Как ему нравилось ощущать ее, такую нежную и податливую! Ему требовалась вся сила воли, чтобы тотчас не погрузиться в ее манящую плоть.
— Рай! Возьми меня туда!
Джейк подхватил Хелли на руки и отнес на кровать. На этот раз он победил последних демонов прошлого.
— Хелли? — Джейк сонно открыл глаза. — Я уже не надеялся когда-нибудь получить подобное удовольствие. Но мне нравится, как это делаешь ты.
— И мне нравится делать это тебе.
Хелли посмотрела на мужа. Хоть это и кажется невероятным, но за месяцы после того, как они поженились, он еще более похорошел и расцвел.
Она погладила его грудь, и он улыбнулся в ответ, прильнув к ней.
Хелли удовлетворенно устроилась рядом.
— Я родился в этой кровати. Она осталась от моей матери, — пояснил Джейк. — Эта мебель — одно из немногого, что осталось как память о ней. Мама отдала ее мне, когда я поехал в Калифорнию, сказав, что мне потребуется подходящая кровать, если я найду здесь себе невесту. Большинство наших памятных подарков сгорело при пожаре в Нью-Йорке. Во время этого пожара погибли и мои родители.
Сердце Хелли наполнилось жалостью. Она знала, как тяжело все потерять, и сказала ему об этом.
— Бедная леди Миссионерка, — пробормотал Джейк, целуя ее в затылок. — Ты действительно потеряла все, что напоминало тебе мать. У меня, по крайней мере, остались мебель матери и часы отца.
— Музыкальные часы?
— Да.
Умиротворенно улыбаясь, Джейк прильнул щекой к волосам Хелли.
— Во время своего свадебного путешествия в Вену родители были очарованы садами, где танцевали вальс. Они утверждали, что все ночи танцевали там под звездами. И их любимым вальсом был «Приглашение к танцам». Поэтому в первую годовщину свадьбы мать приобрела часы, которые играли эту мелодию. Она говорила, что всякий раз, когда отец открывал их, он напоминал ей об этом времени.
— Они, вероятно, очень любили друг друга, — прошептала Хелли, глядя на красивое лицо мужа.
Судя по выражению его лица, он был где-то далеко- далеко.
— Да. У моих родителей был очень удачный брак. Отец часто открывал часы, и они танцевали под их мелодию. Помню, когда я подрос, я стал надеяться, что и мне удастся найти такое счастье с женщиной.
Он посмотрел на вытянувшееся лицо Хелли.
— И на этот раз, мне кажется, это удалось.
— Мы вместе нашли нашу радость, — заявила Хелли, целуя его в губы.
Когда Джейк возвращал поцелуй, его выражение стало нежнее.
— А как насчет тебя, любимая? Уверен, что у тебя есть какие-то приятные воспоминания.
Хелли вздрогнула и отвернулась от его жаждущего взгляда.
— Очень мало. Всякий раз, как мама пыталась сделать мне что-нибудь особенное, отец разрушал это.
— Не могу себе представить, что заставило твою мать выйти замуж за такое бесчувственное животное. Я помню ее как весьма разумную женщину.
— Он был красив, а моя мать была неравнодушна к красивым мужчинам. И я предполагаю, он был довольно очарователен, пока ухаживал за ней. В конце концов, у него не было за душой ни гроша, а мать была богатой наследницей.
Хелли вздохнула.
— Он возненавидел меня с самого начала. Говорил, что у меня бледное лицо и он будет всю жизнь мучиться со мной. Он заставил меня чувствовать себя ничего не стоящей, недостойной любви, единственная причина, почему он позволил мне поступить в медицинскую школу, была в том, что это был шанс избавиться от меня.
— Подлая тварь! У меня руки чешутся поехать в Филадельфию и свернуть ему шею.
— Но он и есть подлая тварь. Однако он прав в том, что я некрасива. Я сама вижу это в зеркале.
Джейк удивленно поднял брови.
— И что же ты видишь?
— У меня слишком длинный нос.
— Смешно, — запротестовал Джейк. — Он как раз… — Джейк поцеловал ей нос, — …на три поцелуя. На мой взгляд, нос трехпоцелуйной длины — само совершенство.
Хелли улыбнулась смешной реплике.
— У меня слишком рыжие и курчавые волосы. Джейк провел по волосам рукой и серьезным взглядом окинул их.
— Они напоминают мне осенние листья, теплые и трепещущие. К тому же… — он понюхал волосы, — они хороша пахнут.
— Челюсти у меня чересчур квадратные.
— Упрямые, возможно. Но я люблю женщин, у которых есть собственное мнение.
— Рот у меня слишком широк.
— У тебя восхитительный рот, и ты это совсем недавно доказала. И он очень красив и вкусен. Мне просто чертовски повезло, что у моей жены такой прекрасный рот.
Хелли, смеясь, покачала головой:
— Теперь-то уж я знаю, что ты дразнишь меня. Отличный рот, вот уж право!
— Посмотри-ка на меня, любимая. Разве я не поразил тебя, как человек, настроенный на все самое наилучшее?
Это правда, Джейк во всем придерживался высокого стандарта.
— Да, но…
— Никаких «но», — прервал ее Джейк. — Ты самая лучшая, и я счастлив, что ты у меня есть. Разве ты не знаешь, что у меня дух захватывает всякий раз, когда я на тебя смотрю? Что я поражен твоей красотой? Твоя доброта согревает меня, а твой разум радует. Ты самая достойная женщина в мире, и я рад, что ты моя жена.
— Но не так сильно, как я тому, что ты мой муж, — прошептала Хелли, крепко обнимая Джейка. — Я почти рада, что мой отец оказался такой дрянью. Если бы он не притащил в дом моей матери любовницу, я никогда бы не ответила на объявление Давинии, а если бы я не приехала в Сан-Франциско, то никогда бы не встретила тебя. Не могу представить, что за жизнь у меня была бы без твоей любви.
Джейк прижал Хелли к себе и поцеловал в макушку. Он довольно долго просто держал ее, радуясь близости. Джейк тоже не мог представить своей жизни без ее любви. Наконец он спросил:
— Тебе хотелось бы что-нибудь получить из своего дома в Филадельфии? Есть что-нибудь особенное, оставшееся там?
Обдумывая его вопрос, Хелли играла волосками на его груди.
— Мое приданое, — ответила она наконец. — Сразу же, как мы поженились, я написала адвокату отца и сообщила ему об этом, потребовав свое приданое. — Хелли покачала головой. — Как раз сегодня утром я получила ответ. По-видимому, отец сказал ему, что меня убили здесь, в Сан-Франциско, и объявил Синклер-Майнз своей собственностью.
— Синклер-Майнз — твое приданое? — чуть не задохнулся Джейк.
Если это так, то он женился на очень богатой наследнице, Хелли кивнула.
— И металлургические заводы тоже. Моя прапрабабушка Джейн Синклер, которая основала эти предприятия, установила, что они должны переходить в наследство только по женской линии. Она считала, что каждая женщина заслуживает иметь что-то свое, что обеспечивало бы ей ее независимость.
— Она была свободомыслящей женщиной! — засмеялся Джейк.
— Как и отличной прабабушкой. Как и все женщины в моем роду, — проказливо заявила Хелли. — И все мы любили эти рудники. Что же касается меня, то, поскольку мама умерла такой молодой, рудники и заводы должны были перейти ко мне после того, как я выйду замуж или достигну тридцати лет, в зависимости от того, что произойдет раньше. Все это указано в завещании. К несчастью, у моего отца были другие планы. Понимаешь, моя мама была, как и я, единственным ребенком и если бы я умерла, все досталось бы моему отцу. И так как никто не видел меня уже почти год, все поверили его утверждению.
— Любимая, я рад был жениться на тебе с рудниками или без них.
Это было правдой, так как Хелли являлась его самым большим сокровищем. Джейк пристально посмотрел в глаза жены. У них был цвет лучшего коньяка, только светящаяся в них любовь согревала его больше, чем этот вкуснейший напиток.
— Денег у меня достаточно на нас обоих, и мне доставляет радость заботиться о тебе. Однако, учитывая, как много эти рудники значат для тебя, я позабочусь, чтобы ты получила свое наследство. Все эти деньги будут твоими, чтобы ты могла тратить их по своему разумению.
— Я люблю тебя, Джейк Парриш! — воскликнула Хелли, покрывая его лицо поцелуями. — Спасибо! Эти рудники были о семье три поколения, и у меня сердце разрывалось от того, что они попадут в недостойные руки человека, которому на них наплевать.
Джейк взял ее лицо в ладони и внимательно рассматривал его.
— Извини, что я не могу дать тебе дочь, которая унаследовала бы их.
— Как знать, может, тебе это и удастся.
Джейк смотрел на нее с несчастным видом. Как ему хотелось, чтобы это оказалось правдой! Не проходило дня, когда бы он ни винил себя за то, что не может дать ей ребенка. Временами, когда он видел, как Хелли нянчилась с Ариель, он думал, честно ли он поступил, женившись на ней. Его глубоко ранило сознание того, чем она для него пожертвовала.
С тяжелым вздохом Джейк отвернулся.
— Ты ведь знаешь, что я не…
— …Вполне возможно, что это не так, — прервала его Хелли.
Глаза ее зажглись от
