— Тогда пусть сидит и не пи…т! — Бочаров отвернулся от Дмитрия. — Я свой страх уже перегрыз, пока еще по дерьму сюда плыли. Но первых минут, когда понял, что к чему, врагу не пожелаю.
— Плохо дело? — Белов кивнул на стенку.
— Если я угадал этих ребят, то полный писец. — Бочаров ткнул пальцем в чертеж. — Это же ядерная пушка. Один конец целит в бункер Минобороны, так мне головорезы пояснили. Второй — в Тверскую. Фугас ориентирован так, что взрывная волна создаст горизонтальную подвижку почвы. Не вверх-вниз, а так. — Он провел раскрытой ладонью перед лицом Белова. — Самый опасный вид землетрясения. Достаточно и пяти баллов, чтобы дома срезало, как спички. Но главное не это. Умные ребята должны были все учесть, и риск обнаружения — прежде всего. На их месте я бы нашпиговал штрек сигнализацией, работающей на все: изменение состава воздуха, перепад тепла, свет, вибрацию, направленный взрыв, в конце концов.
— А такое можно достать?
— Дай денег, принесу через час.
Белов покачал головой, пробурчав себе под нос:
— Дожили, бля!
— Не то слово, Игорек! — Бочаров сплюнул под ноги.
— Значит, не лезть?
— Упаси Господь! — ужаснулся Бочаров. — Это же не самому себе сдуру в голову выстрелить, а полгорода в руины превратить.
— Но первый, на Цветном, они даже не поставили на боевой взвод, — подал голос Дмитрий. — Почему же вы считаете, что этот они смогли подготовить к взрыву?
Бочаров поморщился, словно хлебнул кислоты, выматерился сквозь зубы.
— А ты своей дурьей башкой прошиби заглушку и все узнаешь! — Он хотел еще что-то добавить, но только еще раз сплюнул.
Белов закрыл глаза и попытался успокоить рой мыслей в голове. На ледяной комок под сердцем он постарался не обращать внимания. Бежать от страха бесполезно, не тот случай, понял он, надо к нему привыкнуть, смириться, признать неизбежность конца. Только так можно обрести не покой, а спокойствие. Холодную отстраненность, которую по ошибке принимают за бесстрашие.
— Ладно, все ясно.. — Он открыл глаза. — Что у тебя, Дмитрий?
— Немного. Кое-какие следы закрепили. Что могли, засняли на видео.
— Ясно, сворачивай табор. Наверху думать легче. — Белов с трудом встал. — Спасибо тебе, Леонид Степаныч. — Он протянул руку Бочарову. — Напиши все четко и доходчиво. Сам понимаешь, для кого.
— Да я в слове из трех букв пять ошибок делаю! — Бочаров через силу усмехнулся.
— Они не меньше, — успокоил его Белов. — Что еще, Дмитрий?
— Мы еще не отработали маршрут. Шли они сюда другим путем. Володя разослал людей по тоннелям, они еще не вернулись.
— Разберемся. — Белов отстранил Дмитрия, подсвечивая под ноги, пошел к Владимиру.
Тот все еще сидел в прежней позе, застыв, как буддистский монах на медитации. Рядом, положив автомат на колени, пристроился еще один боец.
— Нашушукались? — спросил Владимир, услышав шаги Белова. Глаз не открыл.
Белов вспомнил свою службу в армии, первые полгода просто валился с ног от усталости, пока не научился использовать каждую секунду для отдыха. «Шимануть по сто минут в каждый глаз» — так во времена Белова назывался быстрый полуобморочный сон бойца. Владимир, очевидно, достиг в этом искусстве армейского выживания несказанных высот. Ему, казалось, все равно, где и сколько спать, лишь бы не тревожили.
«Блаженное неведение или полный пофигизм? — прикинул Белов. — Нет, психов в такие группы не берут. Скорее, своеобразное умение ждать, иначе — не выживешь».
— У меня к тебе вопрос. — Белов встал напротив, но тот даже не пошевелился.
— У меня — тоже. Бандера, постой пока в сторонке.
Боец неожиданно легко встал, из такой позы Белов выбирался бы под стоны и аккомпанемент хрустящих коленок. Боец прошел немного вперед, тень его упала на лицо Владимира.
— Игорь, ты тут старший? — спросил Владимир.
— Я, — кивнул Белов. — Дима хоть и из высокой конторы, но по званию и должности-шестой подползающий. Командую здесь я.
— Тогда решай, берем Димку с собой или нет.
— А почему так вопрос стоит? — насторожился Белов.
— Потому что он мне не нравится.
— А мне водка теплая не нравится, но я ее, гадину, если надо, пью! Ты же не первый год в армии, Володя, а еще не дошло, что когда на одном квадратном гектаре все на один толчок бегают, то терпеть приходится всех.
— В казарме терпишь, в окопе — нет, — возразил Владимир. — Не верю я ему.
— Та-ак! — Белов присел, опершись одной рукой о землю. Лицо Владимира теперь было освещено, но прочитать по нему, о чем тот думал, не удалось. — Что такое?
— Наверно, уже догадался, мы их маршрут нашли, — прошептал Владимир. — Сейчас я тебя по нему проведу. Но этого хорошего мальчика с собой возьму, только если ты прикажешь.
— Интригуешь? — усмехнулся Белов. — Нашел время и место!
— Потом спасибо скажешь. Я в ваши расклады не лезу, но кое-что понимать уже начал. Да и шептались вы не так уж тихо. Есть масса вопросов, но задаю один — молодого берешь?
— Пошли! — Белов, крякнув, встал на отяжелевшие ноги. — Долго идти?
— Нет. Кто же на себе цемент за версту попрет! — Владимир легко, как и его боец, вскочил. — Берешь молодого?
Нет, — решил Белов.
Освещенная площадка скрылась за поворотом, недолго на правой стене плясали отсветы, потом сразу сгустилась мгла. Белов шел, ориентируясь на чавканье сапог Владимира, глаза, привыкшие к яркому свету, ничего не различали даже в тусклом круге фонарика, только контур тела идущего впереди.
— Считай шаги, иначе крыша слетит, — бросил через плечо Владимир, не сбавляя темпа.
Белов попробовал, но быстро сбился. Сознание все слабее сопротивлялось ирреальности происходящего, все чаще и чаще его догоняла мысль, что все — лишь сон, и он легко проснется, когда окончательно станет невмоготу. Белов закрыл глаза, движения сразу стали легкими, он понял, что идет, как сомнамбула, обреченно, с глупой ухмылкой на губах.
В лицо ударил свет. Белов вздрогнул и непроизвольно откинулся назад.
— А вот этого делать не надо, — сказал Владимир, цепко подхватив его под локоть. Опустил фонарик ниже, чтобы не слепить Белова. — Шаги считай, иначе заснешь. Стукнешься темечком о стенку, даже каска не поможет. Года два придется учиться по слогам читать.
— У тебя уже так было? — Белов покрутил головой, медленно приходя в себя.
— А как же! Мама-мыла-раму. — Владимир вытер пот с лица, оставив грязные борозды. — Можешь расслабиться, уже пришли. — Он посветил вверх. В кирпичном своде зияла черная дыра. — Сможешь?
— Нет, конечно! — удивился Белов, прикинув расстояние до потолка.
— А они шли здесь. — Владимир посветил на пол. В слякотном месиве, покрывавшем кирпичи, отчетливо виднелись отпечатки ног. — Свежие — моих охламонов. Те, что с белой каемкой, — их. В цементе топтались. Минимум четверо. Дальше следов нет, мои проверили.
— Не по воздуху же взлетели? — недоверчиво протянул Белов.
— По воздуху, естественно. — Владимир направил луч в дырку. — Монах, хватит зыркать зенками, фал давай!
Сверху упал конец тонкого троса. Потом свесилась голова.
— Тянуть или сами залезете? — раздалось сверху. Владимир бросил взгляд на тяжело дышавшего Белова и скомандовал:
— Тяни!
Быстро обмотал трос вокруг талии Белова, завязал мудреным узлом, хлопнул по плечу.
Белов медленно поплыл вверх. Вцепился в канат, сдавленные обручем ребра не дали дышать полной
