называли «совок», с ужасом осознала, что и ее не миновал крест русской бабы: тащить на себе бестолкового мужика, отнимать у него стакан с водкой, уговаривать принять лекарство, прощать заходы налево, вытирать сопли и с ужасом ждать неизбежного — не сумы, так тюрьмы.
— А ведь сядет, коммерсант хренов! — прошептала она вслух.
В унитазе громко заплескалась вода.
Алла успела смахнуть слезинку и отскочить от окна. Едва не расплескала кофе.
Гарик вышел из туалета мрачнее тучи. Швырнул на диван газету, подтянул трусы и молча направился в спальню.
«Опять запор! — закатила глаза Алла. — Вот послал Господь утречко».
— Ты скоро там, мартышка? — раздался из спальни недовольный голос.
— Уже бегу, мусечка! — звонко отозвалась Алла, но даже не шелохнулась.
Она вдруг вспомнила вчерашний вечер. …Ужинали в клубе с банкиром Дубановым и его другом из Москвы. Гарик успел набраться до стеклянных глаз и не обращал внимания на то, как на нее смотрит москвич. Что означает столь долгий заинтересованный взгляд, Алла отлично знала. Весь вопрос, как из этого интереса выжать максимум. Дать по-быстрому в машине или сбежать с гостем в сауну, а потом полмесяца сиять фингалом под глазом, подарком Гарика, — такой романтики она себе позволить не могла. Рисковать, так по-крупному. Что в ее понимании означало переезд в Москву, должность в фирме, пусть на птичьих правах, и съемная квартирка в новостройке. На большее она не рассчитывала, заметив обручальное кольцо на пальце у москвича. Пытаться развести бизнесмена, как она уже знала, бодяга безнадежная, намучаешься, а потом сама же крайней и останешься.
Алла ответила москвичу взглядом глаза в глаза, потом медленно скользнула взглядом по плечам скатилась вниз по груди и ненадолго замерла на месте, прикрытом крахмальной салфеткой. Передернула плечами, словно избавляясь от наваждения, и, по-кошачьи зажмурившись, пригубила шампанское из бокала. Москвич был мужиком видным, с непередаваемым столичным лоском, одет с иголочки, с барскими замашками. Одного возраста с Гариком, но не в пример ему сухощав, с острыми чертами лица и шикарными усами под Никиту Михалкова. Алла с удовлетворением отметила, что после ее осмотра глаза москвича сделались, как у кота в марте.
Улучив момент, когда москвич, извинившись, вышел из-за стола, Дубанов наклонился к Алле и прошептал:
— Предупреждаю, Бесконечная, мужик он с гонором. Заставит ноги мыть и воду пить.
— А может, я именно об этом и мечтаю? — ответила Алла и достала сигарету.
Дубанов чиркнул зажигалкой, поднес огонь и едва заметно кивнул. Глаза при этом как-то странно блеснули.
Алла сообразила, что москвич зачем-то очень нужен Дубанову, и еще почувствовала, что Дубанов не просто подкладывает ее на раз приезжему партнеру, нет, по глазам было видно, что он решил командировочный интерес москвича превратить в свой, но не сиюминутный, а на перспективу
— Я умная девочка, — прошептала Алла, выпуская дым.
Дубанов еще раз кивнул и с довольным видом отвалился в кресле.
Алла, вздохнув, вернулась к печальной реальности. Перелила кофе в кофейник, бросила турку в раковину. Поставила на поднос две чашки. Прислушалась. В спальне было тихо. Осторожно на цыпочках подошла к двери в ванную. Открыла, встала на пороге. Всю стену занимало зеркало, и Алла пристально стала разглядывать свое отражение.
«Мамочка родная! Двадцать пять, без очков видно. Грудь еще ничего. Ноги, само собой, словно из зубов растут. Живот как у девчонки. А вот бедра уже тяжелеют. В мамку пошла, что тут поделать. Еще пару лет — и задница будет — хоть орехи дави».
— Пора, нечего тянуть. Последний шанс, девка, последний шанс! — прошептала она, подмигнув своему отражению.
— Ты скоро там, мартышка? — В голосе Гарика звучало раздражение.
— Иду, милый! — пропела Алла и шепотом добавила: — Чтоб ты сдох, жаба.
Она с омерзением представила рыхлый живот Гарика и дрожащие складки жира вокруг талии. И до боли стиснула ладонями виски.
Серый ангел
Джип поставили поддеревьями, в сотне метров от дома Гарика Яновского. Солнце уже поднялось высоко, его лучи пробивали густую зелень каштанов, и пятнистая тень на капоте машины напоминала камуфлированный раскрас бронетехники.
По радио передавали новости, из которых стало ясно, что страна продолжает накапливать первичный капитал и снижать жизненный уровень.
Твердохлебов повернул ручку настройки, и салон джипа наполнился хрипловатым голосом звезды отечественной эстрады, однофамилицы Гришки Распутина.
— Коза с баяном, — проворчал Твердохлебов и выключил приемник.
Посмотрел в зеркальце заднего вида. Злобин, закрыв глаза, полулежал на заднем сиденье.
— Андрей Ильич, ты не спишь?
— Нет, просто расслабился. Силы берегу, — отозвался Злобин, не открывая глаз.
— И то верно. Нам с тобой сегодня еще силы понадобятся для полового акта в извращенной форме с руководством. — Твердохлебов поскреб по-армейски стриженный затылок. — Интуиция и опыт подсказывают мне, что на этом празднике разврата нам опять достанется пассивная роль.
— Не стони раньше времени, Батон. Уже сейчас ясно, что по глупой наводке Фили ты ликвидировал ОПГ Мухи. Музыкантский в бегах, дагестанцы в морге, а Филя от своих слов не откажется, он у меня на крючке. Начальству легче будет из тебя героя сделать, чем шум поднимать. Поэтому я и взял тебя, а не угрозыск, чтобы палочка за раскрытие дела по горячим следам тебе досталась.
— Премного благодарен, — ответил Твердохлебов без особой радости в голосе. — Знаешь, Андрей Ильич, я в Чечне к какой мысли пришел? Героизм — это результат чьего-то раздолбайства или предательства.
— Классно сказал! Сам додумался?
— Ага, — кивнул Твердохлебов. — Только пока никак не соображу, почему все так сволочно устроено: за ошибки и подлость одних отвечают и платят жизнью совсем другие.
— Петя, возмездие умеет ждать, — назидательно произнес Злобин. — Филя в этом уже убедился. Через пять минут дойдет очередь до Гарика Яновского.
Твердохлебов в зеркальце посмотрел на Злобина. Глаза у рубоповца были грустные.
— Не скажи, Андрей Ильич! Филя — сявка мелкая, таких сажают по счету раз. А если бы этот жлоб Яновский хапнул денег побольше и прошел бы в областную думу, хрен нам сейчас дали бы его повязать! Попомни мое слово, еще всплывет, что он в местное отделение «НДР» входит. Так что готовься к неприятностям по партийной линии.
Твердохлебов зашелся нервным смехом. Злобин встрепенулся, сел и приготовился вступить в спор, но осекся, увидев идущего к машине Карасика.
Приняв в себя могучее тело Карасика, машина плавно закачалась на рессорах. Он устроился за рулем, правую руку положил на рычаг коробки скоростей.
— Как обстановка? — Твердохлебов сразу же стал серьезным.
— Объект в адресе, можно начинать, — коротко ответил Карасик.
— Ты его видел?
Карасика послали понаблюдать за окнами квартиры Яновского с чердака дома напротив. Заодно на правах старшего группы подготовить захват объекта.
— Сначала Алка Бесконечная в окнах мелькала. В полном неглиже, между прочим, завтрак готовила. А потом разок мелькнул Гарик. В сортир сбегал и опять в кровать завалился.
— Живут же люди! — с завистью вздохнул Твердохлебов. — Мы сутки на ногах, а ему голая баба
