— Если не считать его работу против нас в Кенигсберге, — вставил Винер, по-старому назвав Калининград ради Хиршбурга, не выносившего нового названия города.
— Думаю, его появление было не случайным. Есть данные, что Максимов уволен из армии с должности офицера 3-го отдела 2-го управления штаба Прибалтийского округа. — Хиршбург заглянул в записи и пояснил: — Это глубинная разведка в тылах «вероятного противника». Сочетание агентурно- оперативной работы с диверсионно-разведывательной деятельностью. Так что район и местная специфика ему были отлично знакомы.
Винер покосился на Хиршбурга и спросил:
— Скажите, в России действительно сейчас так легко работать?
— Непривычно легко, — помедлив, ответил Хиршбург. — Секретов нет, потому что они стали товаром. Можно купить практически любую информацию. Заплатив, можно получить нужную резолюцию на нужном документе. Либо блокировать прохождение уже принятого решения. Уровень коррупции такой, что даже не снился каудильо Франко.
— Тем не менее мы сидим здесь и зализываем раны, — обронил Винер, отвернувшись к лужайке.
Хиршбург насупился. В нерешительности дважды пробежал глазами короткое сообщение.
— Вынужден доложить, герр Винер. — Хиршбург дождался, когда молодой шеф повернет к нему лицо. — Наш агент в Кенигсберге ликвидирован. Полковника Елисеева нашли с прострелянной головой в котловане строящейся дачи. Дело по самоубийству военная прокуратура закрыла два дня назад.
— Зачем же так грубо работать? — поморщился Винер. — Могли же просто сделать так, чтобы он исчез.
— Типичный почерк ГРУ, они своих изменников не прощают. А показательная казнь служит уроком потенциальным предателям и предупреждением противнику. В военной разведке русских всегда так: предпочитают действовать демонстративно жестко и решительно. В чем их нельзя упрекнуть, так это в сентиментальности.
— Придется ответить им в той же манере. Демонстративно жестоко. — Винер посмаковал фразу, как до этого смаковал вино. Вкус ее ему явно понравился.
Хиршбург протянул Винеру два снимка.
— Вот он — Максимов. Снимали в Москве. Адрес и прочее уже установлены.
Винер сосредоточенно принялся разглядывать лицо человека на фотографии, а Хиршбург перевернул лист в папке и стал читать вслух:
— Прекрасная моторика и координация движений, гимнастические данные выше средних. Физических отклонений и выраженной патологии нет. Высокое интеллектуальное развитие. Работа обоих полушарий мозга сбалансирована, то есть в равной степени развиты образное мышление и аналитические способности. Повышена сенситивность и интуиция. Биоэнергетический потенциал выше нормы. Имеет опыт побед, воспоминание о которых использует в критической обстановке. Если судить по чертам лица, целеустремлен, волевой, контактен. При этом внутренне отчужден от окружающих. Способен одаривать любовью и дружбой только избранных им людей. Остальные для него — либо мишени, либо объекты разработки. Наделен особенной чертой — интеллигентной жестокостью. Иными словами, жесток без всякой психопатологии. Органично жесток, как жесток волк. При этом не является асоциальным типом. То есть не врожденный уголовник. Он считается с законами общества, вернее — использует их в своих интересах. — Хиршбург дочитал до конца и опустил листок. — От себя добавлю: место службы и должность говорят о хорошем владении приемами рукопашного боя и стрелковым оружием. Безусловно, обучен оперативной и агентурной работе. Имеет боевой опыт. Короче, идеальный боевик для особо опасных заданий. Скорее всего, действует самостоятельно, а не в составе группы.
— Что это вы мне тут наговорили? — Винер нехотя оторвал взгляд от фотографии.
— Комплексный психологический портрет объекта. Составлен экспертами из отдела «Сигма». — Хиршбург специально упомянул название любимого детища шефа. Этот отдел корпорации занимался прикладными разработками в парапсихологии. Сам Хиршбург старался без лишней надобности не входить в блок, где размещался отдел. Большая часть его сотрудников ничем не отличалась от вечно обкуренного Жозефа.
Но на Винера упоминание отдела на этот раз не произвело должного впечатления. Как правило, он высоко Ценил мнение адептов черной магии и трансперсональной психологии. Но сейчас его лицо исказила брезгливая гримаса.
— И как эта писанина объясняет простой и очевидный факт, что я еще жив? Клауса он свалил одним выстрелом. Сюда. — Винер ткнул пальцем себе в горло чуть выше распахнутого воротника. — О чем это говорит, Вальтер?
— Выстрел профессионала. На два пальца выше бронежилета. — Он не удержался и посмотрел на бандаж на груди Винера.
— Правильно, Вальтер. — Винер перехватил его взгляд. — Мне он стрелял в грудь. По касательной. При этом не счел нужным добить. Даже если он хотел, чтобы я истек кровью в этом подвале, зачем тогда устраивать шоу у машины?
— Если честно, в первые секунды я был уверен, что он просто изрешетит нас, — признался Хиршбург. — Думаю, у него был приказ лишь остановить. А как это сделать, он решал сам. Счел возможным не убивать, вот и не убил.
— Разве такая самостоятельность допускается? — Винер с недоверием покосился на ветерана тайной войны.
— Другого объяснения у меня нет, герр Винер.
— Все это очень странно, — пробормотал Винер, отложив фотографию и взяв в руку бокал.
Сделал глоток и стал смотреть на наездницу. Она как раз резко осадила коня, заставив его встать на дыбы. Конь несколько раз ударил по воздуху передними копытами, потом, низко захрипев, опустился на колени. Женщина выпрыгнула из седла, похлопала коня по черной шее. К ней сразу же бросился конюх, все время прятавшийся в тени ближайшего дерева. Он что-то сказал женщине, на что она ответила звонким смехом. На ней был не классический костюм для верховой езды, а одежда пикадора: остроносые сапожки, широкие кожаные штаны с высоким корсажем, короткая куртка поверх белой рубашки с широким воротом. На голове черная шляпа с узкими полями. Когда женщина засмеялась, закинув голову, шляпа соскользнула, и на ее плечи хлынул поток светлых волос. Из-за яркого света Хиршбургу показалось, что голову и плечи женщины окутало золотое свечение.
Женщина не стала поднимать шляпку. Легким бегом бросилась к дому, на ходу срывая с себя куртку.
— Буэнос диас, кабальерос! — приветствовала она мужчин, поднявшись на веранду.
Хиршбург встал, стараясь держать спину по-военному прямо, Винер на правах выздоравливающего остался сидеть.
— Испания идет тебе на пользу, дорогая.
— О, эта страна, как молодое вино. Не замечаешь, как напиваешься ею вусмерть. — Она перешла на немецкий, протягивая руку Хиршбургу. — Добрый день, Вальтер. Я права?
— Безусловно, — пробормотал старик, в лучших старых традициях припадая губами к ручке дамы.
При этом пришлось подставить ей на обозрение совершенно лысую голову, но голый череп вновь вошел у молодежи в моду, поэтому его Хиршбург не стеснялся. Смутило другое. От женщины исходил головокружительный аромат молодого тела и горьких духов, смешанных с острым запахом конского пота. Пальцы ее были горячими и слегка подрагивали, еще не успев забыть натянутых поводьев. Хиршбург старательно отвел глаза от ее груди, вызывающе натянувшей шелк рубашки.
«Винер, должно быть, уже совершенно оправился от ранения. Это же сколько здоровья надо иметь, чтобы взнуздать такую кобылку», — со стариковской завистью подумал он.
— Выпьешь с нами? — Винер указал на бутылку.
— Нет, сначала в бассейн. — Женщина похлопала стеком по колену. — Черт, Ромул дважды чуть не цапнул меня за коленку.
— Что уж тут поделать, если твои ноги вызывают у особей мужского пола хватательный рефлекс. — Винер улыбнулся. — Кстати, хотелось бы услышать мнение эксперта.
— Он протянул женщине фотографию.
