В рюмке еще оставался коньяк, и Максимов им перебил неприятный осадок, оставшийся после краткого общения с латиноамериканцем.
— Что ты ему сказал, Макс? — поинтересовалась Эрика, повернувшись вполоборота.
— Понимаешь, раньше все боялись наших танковых дивизий, а теперь дрожат коленками, стоит упомянуть «братков». Как видишь, СССР нет, а угроза существует.
Для Эрики слово «братки» прозвучало как «братья». Максимов намеренно не употребил английский эквивалент, и Эрика все массой европейского снобизма провалилась в западню.
— «Братья»? Впервые слышу. Что это такое?
— Предупреждаю, это секретная информация, не для печати. — Максимов выдержал паузу и с непроницаемым лицом продолжил: «Братья» — это спецкоманды «первого удара». Сформированы по личному приказу Андропова из числа бывших уголовников. Они внедрены к вам под видом криминальных банд. Сейчас занимаются рэкетом, чтобы самим себя обеспечивать. А начнется большая война, они себя покажут! Терять им же нечего. Дома их ждут ГУЛАГ или расстрел.
— Не может быть! — выдохнула Эрика.
— Почему? Ты про русские штрафные батальоны слышала?
Эрика, не задумываясь, кивнула.
«А как не знать! — подумал Максимов. — Про то, что мы выиграли войну только благодаря штрафбатам, в перестройку горланили все демократические борзописцы. А западная пресса охотно это дерьмо перепечатывала».
— Вот «братья» и есть те же штрафные батальоны. Только состоят из диверсантов, круче ваших коммандос раз в сто. — Он с удовольствием захлопнул ловушку.
В лучших традициях идеологической войны ложь, смешанная с правдой, породила сенсацию.
Больше всего его порадовало не немое удивление Эрики, а коварное молчание Карины. Притаившись за его плечом, она все слышала, но не вмешивалась.
— Это правда? — Эрика не спускала с его лица пытливого взгляда.
— Абсолютная, — уверенно заявил Максимов. Эрика на секунду задумалась, потом просветлела лицом.
— Все. — Она пристукнула ладошкой по стойке. — Я покупаю эксклюзив на эту информацию. И не вздумай отказать!
— Макс, не продешеви, — подкинула из-за плеча Карина.
— Да, сколько заплатите? — включился в игру Максимов.
Свет в зале из лунного стал багрово-красным. Из динамиков под потолком ударили первые аккорды танго.
— О! — Эрика вскинула палец. — Плачу танцем.
Максимов почувствовал себя вкладчиком «МММ» в день ареста Мавроди.
«Черт, а как все хорошо начиналось! — мелькнула грустная мысль. — Но хитрая лисичка сиганула через капкан, и он клацнул на ноге охотника. Хоть вой, а пляши».
Он встал, подал руку Эрике, помогая спуститься с высокого табурета.
Они оказались в числе первых пар, вышедших на площадку. Эрика двигалась легко, повинуясь каждому импульсу руки Максимова. Он сразу же оценил грациозность и гармоничность движений ее тренированного тела. Подумал, что Эрика холит и гордится им, как воин своим оружием.
По молчаливой взаимной договоренности решили не выделывать мудреных па и не устраивать шоу в духе Джеймса Бонда. Тем более, что площадка быстро заполнилась людьми, и протолкнуться между молодыми девчонками в развивающихся коротких юбочках и их долговязыми партнерами не было никакой возможности.
Воспользовавшись обстановкой и тем, что притушили свет, Эрика плотно прижалась к Максимову. От ее разгоряченной кожи исходил такой убийственно возбуждающий аромат, что, войди в забитый под завязку зал герой фильма «Запах женщины», он самонаводящейся торпедой ринулся бы к Эрике.
— Что тебя связывает с этой девочкой? — прошептала она, щекоча его щеку дыханием.
— Трудно догадаться? — Максимов был уверен, что это лишь прелюдия к главному, как танец был лишь поводом поговорить тет-а-тет.
Эрика скорчила гримаску.
— Любовь — это электрический разряд. Он может сжечь или спаять намертво. Но долго держит только взаимная заинтересованность. Ну, например, деньги и молодость, положение в обществе и амбиции, болезнь и сострадание. Желание любить и быть любимым — это тоже форма взаимозависимости.
— Ты — умная женщина, Эрика. — Максимов решил, что лесть — лучший яд. — Настолько умная, что, расслышав «русская мафия» по-испански, разыграла целый спектакль.
— А ты мудрый, потому что умеешь признать поражение, — вернула комплимент Эрика, приправив и его порцией яда.
— Просто контрибуция мне понравилась.
Эрика тихо засмеялась низким грудным смехом.
— Вы — интересная пара. Но у меня сложилось впечатление, что вас с Кариной бросили друг к другу обстоятельства. Ты уже решил, как поступишь, когда их действие кончится?
— Эрика, я так далеко не заглядываю. Меня больше интересует, чем кончится сегодняшний вечер.
— А чего бы тебе хотелось?
— Чего-нибудь необычного.
Мышка высунулась из норки, и глазки у кошки зажглись от возбуждения. Но кошка не отказала себе в удовольствии еще немного поиграть.
— Любишь авантюры?
— Иногда ловлю себя на мысли, что моя жизнь — сплошная авантюра, — в тон ей ответил Максимов.
Кошка, наконец, бросилась.
Ладонь Эрики скользнула с плеча Максимова на затылок. Она наклонила его голову и прошептала:
— Тебя приглашает на встречу один человек.
— Кто? — спросил Максимов, заранее зная ответ.
— Леон Нуаре. Журналист, с которым я работаю.
— И что ему от меня надо? — для видимости поинтересовался Максимов.
— Это он расскажет сам. — Эрика загадочно улыбнулась. — От себя обещаю незабываемую авантюру.
— Карина едет с нами, — поставил условие Максимов.
— Как скажешь. Она уже взрослая девочка. — Эльза убрала руку с его затылка. — Пойдем!
Они вернулись к бару. Карина болтала с двумя кучерявыми, похожими, как близнецы, арабами. Один от нетерпения притоптывал на месте. Второй азартно жестикулировал, как бы случайно задевая руку Карины. Какой бы поглощенной беседой она ни казалась со стороны, но, как выяснилось, бдительно следила за залом. Стоило Максимову и Эрике войти в полосу света, как Карина спрыгнула с табурета, растолкала сиамских близнецов и подбежала к Максимову.
— Люди, вы как хотите, а меня эта мамба-кукарача уже достала. Поехали в другое место, а?
— Здорово! А мы это и хотели тебе предложить. — Эрика, встав рядом, положила руку ей на плечо. — Ты еще не устала?
— Конечно, нет.
— Тогда поехали. Обещаю, там будет тихо и уютно. Эрика танцующей походкой пошла первой, но не к выходу, а в дальний конец зала.
Карина, вцепившись в локоть Максимова, приподнялась на цыпочки и свистяще прошептала:
— Любовь втроем? Макс, ты извращенец.
— Клевета! — отшутился Максимов.
На прощанье боковым зрением осмотрел танцующих. Ему показалось, что вновь мелькнул профиль
