– Нет. Я свободный. Просто у меня нет больше ни дома, ни будущего.
– Ну надо же, как печально, – управляющий криво усмехнулся, – сейчас расплачусь.
Во флигель он новичка не повел, а сначала заставил двух женщин-долгов, суетящихся в саду, поливать токса холодной водой из небольшого пруда. Только когда тот хорошенько вымылся, управляющий швырнул ему ношеную, но чистую одежду.
– Это должно тебе подойти. Одевайся. Потом Ламь проводит тебя на кухню и покормит. – Он кивнул, указывая на немолодую шайтку, вышедшую из флигеля. – Отдыхай сегодня. Завтра буду тебе показывать твою работу.
Реззер чувствовал, что вот-вот заснет. Уже минут десять они говорили ни о чем в ответ на такие же никчемные вопросы корреспондентов. Изредка моргали вспышки фотоаппаратов. Сами представители прессы тоже откровенно скучали. Они просто выполняли необходимую процедуру, и можно было быть уверенным наверняка, что в завтрашних репортажах и статьях сегодняшняя пресс-конференция будет отражена так же скучно и безвкусно. Очередная пауза затянулась, и наконец Чиф, поблагодарив присутствующих, пригласил пишущую братию на бокал демократичного сорта шампанского. Некоторые откликнулись, направившись к небольшим столикам, где дожидались своего часа подносы с бокалами. Но большая часть предпочла покинуть мероприятие, торопясь по своим служебным и личным делам.
– Чертовы писаки, – прошипел импресарио, подступив к Дану с бокалом дешевого шампанского, – всюду сплошные затраты, всюду одно обувалово. Куда катится наш мир?
– Может, не стоило этого устраивать? – Реззер чувствовал, как у него начинает болеть голова. – Разве без них нельзя обойтись?
– Реклама – двигатель торговли. С ними сплошные траты, а без них никак. – Чиф развел руками. – Сейчас везде все только и думают, как бы денег содрать побольше. Такие цены на любую мелочь, что скоро и заниматься спортом невыгодно будет.
– Разве были какие-то кризисы? – Реззер не особо разбирался в делах бизнеса, но был наслышан, что цены растут в период кризисов.
– Кризисы? При чем тут кризисы? – Импресарио с удивлением посмотрел на бойца. – Ты биржевых сводок наслушался, что ли? Я тебе не о мировых кризисах говорю. Я про то, что нас сейчас зажимают со всех сторон. Каждый таракан денег хочет. И каждый их утаскивает. А в результате: мы вот-вот лапу сосать начнем. Каждый раз появляются какие-то непредвиденные расходы, которые сводят на нет все, что мы получаем. Просто не знаю, что и делать.
– Не пойму я, Чиф, к чему ты клонишь. Все расходы неспешные, но нужные…
– Нужные? Да я тебе о том и толкую, что не раскошелиться нельзя, а плата становится просто непомерной. А мне ведь еще надо столько счетов оплачивать…
– Дьявол! Чиф, ты что, опять меня надуть собираешься? Мне казалось, что мы договорились. Разве не так?
– Договорились, разумеется. Я разве отказываюсь от своих слов? Но и ты не забывай, что говорили мы не про сейчас, а про тот расклад, который сложится, если ты выиграешь у Тайрадга. Так что болтать о деньгах вообще еще рано. К тому же это сейчас мы всем платим. А когда ты реальное имя себе создашь, тогда нам все платить будут.
Реззер подавил раздражение и простился с Чифом. Дома его не слишком сильно ждали. Ленара зло ворчала, посылая проклятия в адрес коммунальных служб, которые прислали очередные счета за все прелести современного жилища. Дочка играла рядом. Вдруг она нечаянно опрокинула напольную вазу с цветами. Ленара, усталая и раздраженная, взбесилась, отвесила дочке подзатыльник и принялась кричать на испуганного, плачущего ребенка.
– Ты что, белены объелась? – Реззер вступился за девочку: ему послышались нотки ненависти в голосе жены. – Она, похоже, просто твой злейший враг. А ведь она ненарочно ее опрокинула.
– Ну надо же, тебя что-то заинтересовало в этом доме. Что стряслось? Чиф не желает тебя сегодня видеть? Девкам ты сегодня не нужен? Что?
– При чем здесь я? Ты не вали с больной головы на здоровую. – Дан завелся с пол-оборота. – Я сколько раз тебе уже говорил: не бей ребенка по голове! Для этого есть задница. Это что, слишком трудно запомнить? Или это невыполнимо? Какая муха тебя укусила?
– Я просто устала все делать одна. У нас практически нет мужа и отца – так, почти безразличный к нам человек, который, ко всему прочему, не в состоянии нормально обеспечить свою семью.
– Что ты такое опять плетешь? Ты что, бредишь?
– Тебе плевать на нас. Твои подружки отнимают у тебя так много сил, что ты не в состоянии выкроить время для общения со своим ребенком?
– Да что ты мелешь? У тебя что, совсем крыша съехала? Ты соображаешь, что несешь?
– А что тебе не нравится? Я должна тебе говорить – Даня, любимый, притомился ты, наверное, шлюх трахая?
Отдохни, родной. Ничего, что у нас денег нет. Я что-нибудь придумаю. Так, да?.. :
Реззеру казалось, что Ленара готова вцепиться ему в лицо.
– Да пошла ты! – Он почувствовал, что вот-вот тоже потеряет контроль над собой. – Я даже не хочу с тобой разговаривать.
Реззер выскочил из дома, в сердцах хлопнув дверью. Внутри все клокотало. Казалось, что его сейчас просто разорвет от бешенства. И это притом, что они ничего особенного друг другу не сказали. Дан брел куда глаза глядят. Он с превеликим удовольствием сейчас ввязался бы в какую-нибудь драку, но, как назло, никто не горел желанием задирать этого здоровенного человека с побелевшими от бешенства глазами. Зато, прогулявшись по ночным улицам, Реззер совершенно успокоился. Раздражение и гнев на жену сменились размышлениями о дочке. Вскоре он даже корил себя за несдержанность, убеждая себя, что счастье дочки важнее его чувств и желаний. Вернувшись домой, он тихонько открыл дверь и, прислушиваясь, вошел. В квартире стояла полная тишина. Жена с дочкой уже спали, прижавшись друг к другу, на большой кровати. Боясь разбудить их, Реззер устроился на диване в холле, укрывшись клетчатым пледом. У него все не выходило из головы: дочка, не понимая происходящего, расстроится, если они с
