невежливым выстрелом, когда противник по собственной воле дарит тебе дополнительные десять минут жизни.
Десять минут, текущих, словно песок в неумолимых песочных часах, но слагающихся в долгие часы. Минуты, которые, будто маленькие пираньи, отгрызают от томительных часов крошечные кусочки, делая обещанное все более реальным.
– Сэр! Мы почти на месте! – доложил командир корабля, подходя к сидящим на командном мостике агентам. – Правда, выход из тоннеля совершен несколько дальше от объекта, чем предполагалось.
– Насколько дальше? – встревожился Стингрей.
– Не более двух часов, сэр! – тотчас ответил командир корабля.
– Делать нечего, – подал голос Фь Илъюк. – Идем самым полным к Фениксу.
– Принято, сэр! – кивнул офицер, прежде чем удалиться.
– Все не так, как должно быть, – сказал Майкл, и в его голосе прорезалось раздражение. – И без того ничего не понятно. А тут еще и эта ошибка с тоннелем.
– Значит, так угодно богам, – философски заключил гурянин,
– Они прикончат его, – буркнул человек. – Мы не успеем.
– Успеем. Нам осталось всего ничего, – возразил Фь Илъюк.
– Я все думаю вот о чем, – рассуждал Майкл. – Причины, двигающие поступками Челтона, мы не поймем, пока не увидим всей картины. Но я и Бергштайна не могу понять. Что его понесло на Феникс?
– Страх и желание спастись, – предположил гурянин.
– Это не тот человек, который будет терять голову от страха, – возразил Стингрей. – Он сумел бежать с крейсера. Зачем же обрекать себя, забираясь в эту лисью нору? Ведь у него на Фениксе скоростная яхта. Он мог бы уйти в неизвестном направлении и навсегда.
– Значит, не все так просто, – пожал плечами гурянин.
– Не все так просто, – согласился Стингрей. – Давай-ка сольем эту информацию Дикаеву. Пусть прилетит на Феникс. Нам нужен кто-то, знающий эту лисью нору.
– Давай сольем, – согласился Фь Илъюк. – Только он не отдаст нам Бергштайна, если мы его к нему подпустим.
– Так это только если подпустить, – усмехнулся Майкл. – Да и то, смотря как договориться.
– Ты не поверишь, Стив! – завопил командор Дикаев, словно ураган врываясь на капитанский мостик.
– Судя по твоему виду, Император предложил тебе место главы Военного Департамента Империи, – ответил Хайес, с опаской поглядывая на Дика как на полоумного.
– Много лучше, друг мой, – пояснил командор. – Много лучше. Мне только что передали весточку. Бергштайн на свободе!
– Что?! – изумленно произнес Стивен, с трудом сдерживая эмоции. – Как это возможно?
– Я не очень понял как, – успокоился Дикаев. – Но он на свободе. Это факт. И они хотят, что бы мы прилетели на Феникс.
Командор обернулся к дежурному офицеру:
– Боевая тревога! Курс на Феникс! Мердока на мостик. Пусть он проложит тоннель. Я хочу, чтобы мы вышли прямо над посадочным полем нашего друга.
– Принято, сэр! – ответил офицер.
– Так что, они все же решились вам помочь? – уточнил Хайес.
– Я в недоумении. Сам посуди, Стив, – ответил командор, – имперцы не могут идти на сделки. На такие сделки – тем более. Но Бергштайн-то на свободе. И сообщает мне об этом один из этих наших друзей- агентов. И не просто сообщает, а просит срочно прибыть на Феникс. Говорит, что они нуждаются в моей помощи.
– Я считаю, что имперцам верить нельзя, – покачал головой Хайес, – тем более агентам спецслужб. Но тут все складывается так, словно они действительно решили сдать тебе Бергштайна.
– Но ведь им понадобилась моя помощь? – задумался Дик.
– А что ты хотел? Чтобы они сказали прямым текстом. Мол, давай прилетай, мы для тебя Бергштайна упаковали… Такого не будет. Они придумали какой-то предлог, под которым ты сумеешь до него добраться. Вот и все.
– Я проложил тоннель! – прервал беседу появившийся Мердок. – Ближе никто не проложит. Только бы нам планету не задеть. Почти каламбур, да?
– Ты ведь не допустишь этого, Амос, – улыбнулся командор. – Ты лучший. Не зря твое имя теперь уже стало нарицательным. Ладно, друзья, погнали.
– Эй! Сержант Челтон! Время истекло! Вы приняли решение?! – вновь зазвучал громкоговоритель, отсчитав обещанные десять минут.
Сержант хотел было выйти из дота на верхний ярус пирамиды и сказать несколько слов тем, кто сейчас готовится к штурму. Предостеречь, пообещать пристрелить любого, кто попытается подойти, представиться, в конце концов. Но, уже шагнув к выходу, внезапно передумал.
Во-первых, без громкоговорителя ему пришлось бы орать во все горло. А это значило поступить по- юношески, глупо. Во-вторых, он стал бы отличной мишенью для снайперов. И, окажись он сам сейчас на месте нападавших, не преминул бы воспользоваться такой выходкой, вызванной эмоциональностью
