Он обнял ее за плечи и повел в гостиную. Камеры, вспышки и микрофоны журналистов атаковали их со всех сторон. Маруха буквально ослепла. «Спокойно, друзья, – попросила она. – Давайте лучше поговорим у меня дома». Это были ее первые слова, сказанные публично.
В семичасовой сводке новостей ничего не сообщалось, но спустя несколько минут из специального радиовыпуска президент Гавирия узнал, что Маруху освободили. Вместе с Маурисио Варгасом они поспешили к ее дому, предварительно составив правительственное заявление по поводу ожидавшегося с минуты на минуту освобождения Франсиско Сантоса. Варгас громко и четко прочитал текст в микрофон, взяв с журналистов слово, что запись не пустят в эфир до официального подтверждения.
Маруха тем временем подъезжала к дому. Только что вновь прошел слух, что Пачо Сантоса освободили, и репортеры «спустили собаку с цепи» – передали в эфир заявление правительства, которое ликующим хором подхватили все радиостанции.
Услышав запись, президент и Маурисио Варгас сначала похвалили себя за предусмотрительность. Однако минут через пять, когда последовало опровержение, президент воскликнул:
– Маурисио! Какой кошмар!
Обоим оставалось теперь лишь надеяться, что все случится так, как звучало в записи. А пока, не имея возможности даже втиснуться в квартиру Вильямисара – столько там собралось народу, – они поднялись этажом выше, в квартиру Асене Веласкес, и стали ждать, когда после трех ложных сообщений все же подтвердится, что Пачо Сантос – на свободе.
Пачо успел прослушать и сообщение об освобождении Марухи, и ошибочные слухи о своем освобождении, и опережающее события заявление правительства. Как раз в этот момент в комнату вошел тот, с кем он разговаривал накануне утром, и, не надевая на Пачо маску, взял его за руку выше локтя и повел на первый этаж. Здесь Пачо обратил внимание, что дом пуст; один из охранников с улыбкой объяснил, что всю мебель уже вывезли на грузовике, чтобы не платить за последний месяц аренды. На прощание охранники по очереди обняли Пачо и поблагодарили его за все, чему он их научил. Пачо ответил вполне искренне:
– Я тоже многому у вас научился.
В гараже ему дали книгу, чтобы он закрыл лицо, делая вид, что читает, и предупредили: в случае стычки с полицией он должен выпрыгнуть из машины и дать им возможность скрыться. Но главное – рассказывать всем, что его прятали не в Боготе, а в трех часах езды по проселку. Причина была очень веская: понимая, что Пачо – человек достаточно проницательный, чтобы приблизительно определить местоположение дома, охранники просили хранить все в тайне, поскольку долгое время они общались с соседями без всяких масок.
– Если вы все расскажете, – подвел итог ответственный за операцию, – нам придется убрать всех соседей, чтобы избавиться от свидетелей.
Перед полицейским постом на пересечении проспекта Бойака и 80-й улицы мотор заглох. Всех прошиб холодный пот. Четыре попытки завестись не увенчались успехом, лишь с пятой машина тронулась с места. Проехав еще два квартала, охранники забрали у пленника книгу и выпустили из машины на каком-то углу, вручив ему три купюры по две тысячи песо на такси. Пачо остановил первую попавшуюся машину. За рулем сидел молодой симпатичный парень, который отказался брать с него деньги, а подъезжая к дому, начал сигналить и радостно кричать, пытаясь разогнать стоявшую перед воротами толпу. Журналисты из желтой прессы были разочарованы: они рассчитывали увидеть изможденного и подавленного после двухсот сорока двух дней плена человека, а увидели Пачо Сантоса, помолодевшего душой и телом, располневшего и бесшабашного, которому как никогда хотелось жить. «Он совсем не изменился», – заметил его двоюродный брат Энрике Сантос Кальдерой. А кто-то, заразившись ликованием всей семьи, заметил: «Еще месяцев шесть ему бы не помешали».
Наконец Маруха была дома. Всю дорогу вокруг машины, в которой ее вез Альберто, сновали передвижные корпункты, вещая в прямом эфире. Следившие за развитием ситуации по радио водители узнавали проезжавших мимо супругов и приветствовали их гудками, которые постепенно сливались в единый хор по всей трассе.
Потеряв машину отца, Андрес Вильямисар решил было вернуться домой, но тут, не выдержав грубого насилия водителя, лопнула тяга двигателя. Андрес оставил машину у ближайшего поста под присмотром дорожной полиции и остановил первую попутку – темно-серый «БМВ», за рулем которого сидел симпатичный клерк, тоже слушавший последние известия. Объяснив, кто он и почему так спешит, Андрес попросил водителя подвезти его как можно ближе к дому.
– Садитесь, – ответил клерк, – но предупреждаю: если все это выдумки, вам не поздоровится.
На углу Седьмого проезда и 80-й улицы они встретили знакомую Андреса на стареньком «рено». Дальше Андрес поехал с ней, но на подъеме по проспекту Сиркунвалар и ее автомобиль заглох. С большим трудом Андресу удалось втиснуться в белый джип радиокомпании «Радио Кадена Насьональ».
Улицу, которая поднималась к дому, целиком заполняли машины и толпа высыпавших из домов соседей. Увидев это, Маруха и Вильямисар решили, что оставшиеся сто метров легче пройти пешком, и, даже не думая об этом, вышли из машины как раз в том месте, где произошло похищение. Первой, кого узнала Маруха в разгоряченной толпе, была Мария дель Росарио Ортис, автор и ведущая передачи «Колумбия требует освободить»; в тот день впервые за время существования передача не вышла в эфир из-за отсутствия темы. Потом Маруха увидела Андреса, который с трудом выбрался из джипа и пытался пробраться к своему дому как раз в тот момент, когда офицер полиции, высокий и статный, приказал перекрыть улицу. Андрес выразительно посмотрел в глаза офицеру и твердым голосом сказал:
– Я Андрес Вильямисар.
Офицер ничего не знал о нем, но пропустил. Маруха увидела, как сын бежит к ней, они обнялись под общие аплодисменты. Чтобы пробраться сквозь толпу, понадобилась помощь патрульных полицейских. Маруха, Альберто и Андрес старались держаться спокойно, но эмоции перехлестывали через край. Впервые на их глазах появились слезы, которых все трое не смогли сдержать. И было отчего: повсюду, куда достигал взгляд, их добрые соседи высовывались из окон высотных зданий, размахивая флажками, белыми платками и оглушительными аплодисментами приветствуя счастливое шествие семьи к дому.
Эпилог
Не поспав и часа, Вильямисар наутро, в девять часов, как и обещал, прилетел в Медельин. За ночь он словно воскрес. Оставшись наконец к четырем утра одни в квартире, они с Марухой от огромного нервного напряжения не могли заснуть до самого рассвета – просидели в гостиной, делясь воспоминаниями. В поместье Ла-Лома Вильямисара, как всегда, встретили обильным застольем – на этот раз в честь освобождения Марухи его венчало шампанское. Правда, банкет получился коротким, поскольку теперь спешил Пабло Эскобар: лишившись щита-заложников, он где-то затаился. Его новый посланник по кличке
