Обходя его, Измайлов и Бочаров открыли на юго-западном побережье острова залив Нучек с бухтой Константина и Елены. Все эти места были удобны для постройки крепостей. Нучек (порт Очес) владычествовал над устьем Атны (реки Медной). Это были малоприветливые места. Над тундрой поднимались угрюмые горы, увенчанные снегом; в горах светились сквозь вечный туман ледяные пропасти.
Ненастье длилось здесь восемь месяцев в году.
Но новые области были богаты зверем и рыбой, лесом и рудами.
«Три Святителя» посетили также залив Льтуа, простиравшийся к югу от горы Св. Ильи, за Якутатом. Это была самая восточная точка на побережье Аляски, куда сумели добраться в этот свой поход Бочаров с Измайловым. Всего два года назад мимо этих берегов, мимо исполинских снежных вершин и ледников плыл Лаперуз. Он осмотрел Льтуа и назвал ею Портом Французов.
Лаперуза поразил вид этого единственного в мире порта, лежащего среди белых гор, в синем лоне длинного залива, покрытого плавающими льдинами.
В то время когда Измайлов и Бочаров проникли так далеко к востоку вдоль побережья Северной Америки, уже известный нам Потап Зайков неожиданно встретился с испанскими мореплавателями. Летом 1788 года в бухтах Уналашки появились два иноземных корабля. Потап Зайков не растерялся и вступил в переговоры с нежданными гостями. На борту испанского фрегата случайно отыскался какой-то «Рагужской республики офицер». Дубровникский славянин этот был переводчиком при разговорах Зайкова с командиром фрегата.
Дон «Зончало Лопес Дегаро» сказал русским, что он плыл из Калифорнии «по повелению вице-короля, в Мексике находящегося, дабы обозреть Чукотской Нос и побывать в Петропавловской гавани», но его постигла неудача. Он повернул корабли обратно.
Вряд ли такой ответ успокоил Потапа Зайкова. При всем своем прямодушии Зайков верить испанцам не стал, хотя принял от них письмо на имя «министра морских индейских дел» дона Антония Вальдеса.
В Кенайском заливе, в бухтах морских островов испанцы раздавали местным жителям серебряные медали, грамоты и какие-то открытые письма.
После этого кенайцы отважились на истребление российских промышленных. На Аляске тогда было убито десять шелиховцев и четверо «работных» Компании Лебедева – Ласточкина. Евстрат Деларов приказал русским мореходам изъять у кенайцев путем мены все испанские подарки, грамоты и письма. Но испанские фрегаты, как призраки, время от времени появлялись у берегов русских владений в Америке.
Не было дыма без огня. Вскоре выяснилось, по какой причине испанцы столь упорно стали посещать воды Аляски. Они боялись, что Шелихов придет на своих кораблях в залив Нутка под 40° северной широты и поднимет русский флаг у ворот в Калифорнию.
Поэтому капитан Лопес де Аро и пустился в свой тайный поход, а возвратясь из него, донес вице-королю мексиканскому о той быстроте, с какой русские продвигаются в сторону Нутки вдоль побережья Америки.
Тем временем в заливе Нутка поселились англичане.
В 1789 году туда нагрянул испанский мореход Мартинес. Он жестоко расправился с британцами и заявил, что под скипетром короля испанского находится все побережье Америки от Берингова пролива до мыса Горн... Испания хотела граничить с Камчаткой!
А некий Кокс, поступив на службу к шведам, снарядил арматорский корабль «Меркурий» с четырнадцатью пушками и статуей Меркурия, укрепленной на носу фрегата. 20 марта 1789 года Кокс поплыл на Сандвичевы острова, откуда он хотел совершить набег на острова Берингова моря и даже на Петропавловский порт. Кокса долго ждали на Кадьяке и Уналашке, но пират умер в пути.
Шелихов решил оставить вечные свидетельства первенства русских на севере Тихого океана.
И вот в его руках мы видим карту и «Записку о главнейших вновь показываемых компанией Голикова и Шелихова у берега Америки островах, заливах и бухтах и о народах, тут обитающих...». На карте обозначены условные литеры.
«Положена тут одна доска, обозначенная на плане литерой „В“, – написано в гавани Константина и Елены.
В землю Аляски – от берега Кенайского залива до бухты Льтуа – по приказу Шелихова зарыто пятнадцать тяжелых досок из железа с медными русскими гербами и надписью «Земля Российского владения». Тойонам – розданы русские гербы.
У себя в Охотске проводит ночи Григорий Шелихов в сочинении разных бумаг, которые отправляет в Иркутск со своими нарочными. Вдумайтесь лучше, что предлагает, о чем мечтает этот рыльский мещанин, учившийся грамоте на медные деньги. «Для узнания берегов американской земли, лежащих к Северному полюсу», Шелихов хочет «крейсировать одним судном из Кадьяка на Северный полюс...». Другой корабль он намерен послать
«из устья Лены, Индигирки или Колымы – прямо на противолежащие американские берега, для измерения тут широты и познания путей в сей части Ледовитого моря...».
Еще один корабль Шелихов предлагает направить из Охотска до северных пределов Берингова пролива – вдоль Алеутской гряды.
Все морские земли севера Тихого океана Шелихов мечтает покрыть сетью, голубыми линиями дорог мореходов. Этими линиями он прилежно украшает карты Тихого океана и Ледовитого моря.
«...Устроить Удинский порт и отправить особую экспедицию из Балтийского моря на Восточный океан... направя курс на острова Курильские, не токмо что утвердить знаки империи Вашей по оным, но и коснуться самой цели Японского государства...»
Так писал Шелихов в 1790 году в своих предложениях. На досуге он читал напечатанный в Петербурге «Перечень путешествия штурмана Зайкова к островам, между Азиею и Америкою находящимся...» или отчет о походе Ивана Кобелева и статью Палласа. Книгопродавец Василий Соников заканчивал печатание книги «Российского купца Григорья Шелихова странствование в 1783 году из Охотска по Восточному океану к американским берегам...». На карте, приложенной к книге, быт нанесен «хутор Верен, где живут русские люди», – на материке Аляски к востоку от реки, что впадает в залив Норто. Сказание о древних поселенцах Аляски не умирало в те годы... Им жил и Шелихов.
Радищев знал книгу Шелихова, которую за восемьдесят копеек можно было купить тогда в Суконной линии или в «Аничковом доме». 14 ноября 1791 года Радищев встретился с Шелиховым в Иркутске, куда Колумб Российский приехал из Охотска. В то время Шелихов мог рассказать Радищеву о первых подвигах Александра Баранова на берегах Нового Света.
За год до встречи с А. Радищевым русский Колумб встретился в Охотске с невысоким, но крепким, как железо, человеком, которому тогда шел уже пятый десяток. Это и был Александр Баранов, выходец из Каргополя, купец, грамотей-самоучка, изобретатель. Любимой книгой его сделались «Путешествия Кука». Немирные чукчи незадолго до этого разграбили товары Баранова в Анадырске, вконец разорили его предприятие.
До торговли в анадырской тундре Баранов занимался делами по питейному откупу, но они тоже не принесли ему ничего, кроме убытка. Шелихову удалось уговорить этого предельно честного и твердого человека ехать управлять делами Компании на Кадьяке и Аляске.
15 августа 1790 года в магистрате города Охотска, стены которого были украшены гербом с изображением двух якорей и морского штандарта, был заверен договор Шелихова с Барановым.
«...Мы, нижеподписавшиеся, рыльский именитый гражданин Григорий Иванов сын Шелихов, каргопольский купец, иркутский гость Александр Андреев сын Баранов постановили сей договор о бытии мне, Баранову, в заселениях американских при распоряжении и управлении Северо-восточной компании, тамо расположенной...» -
читаем мы в этом договоре.
«Зиму я проводил в чувствительной скуке», – писал вскоре Баранов в Охотск. Мне довелось изучать отчет Баранова о его плавании на Кадьяк, найденный в вологодском архиве Шелихова. Корабль «Три Святителя», на котором следовал Баранов, потерпел крушение в бухте Кошигинской на Уналашке. Здесь Баранов пережил жестокие бедствия. Он голодал: разговеться ему удалось куском гнилой китовины. Ранней весной на Уналашке, в Кошигинской бухте, умер Потап Зайков. Вероятно, Баранов одним из первых бросил комок мерзлой земли в могилу знаменитого мореплавателя.
