армии капитан от сибирских старинных татар».
В архиве Селифонтова хранится пространное жизнеописание этого, казалось, ничем не примечательного капитана из татар. Но в моей картотеке под 1788 годом я нахожу оброненное сибирским губернатором Якоби замечание о мусульманах как полезных посредниках в сношениях России со странами Востока. В свете этого становится понятным такое повышенное внимание к капитану-мурзе. Одновременно И. О. Селифонтов добыл откуда-то целое сочинение о сибирских бухарцах, испокон веков знавших дороги из Сибири в Туркестан, Западный Китай и Индию.
В сибирских бумагах И. О. Селифонтова за 1802 год лежат такие жумчужины, как рукопись «Об Охотской дороге». Она говорит о том, что за год до снаряжения первой русской кругосветной экспедиции в Сибири уже обсуждались возможности будущей торговли с Китаем и Индией через порты Северо-Востока. Этими мыслями наполнены и «Замечания о реке Уде», устье которой еще Шелехов считал надежным пристанищем для кораблей, которые будут углубляться в просторы Восточного океана.
Мы видим, как закономерно развивалась русская мысль о мирном освоении тихоокеанских стран. А как рассказано в архиве Селифонтова о заселении русскими людьми Северо-западной Америки? В 1802 году Российско-Американская компания писала: «Всякое устрашение, а тем паче мучительство или убийство не имели места между промышленными и дикими… Оные действия приобрели более ста тысяч подданных Представив все сие, как патриоту, любящему славу и пользу отечества, должно представить и сравнение: если бы каковой полководец, хотя бы государственным иждивением и силою, завоевал область более ста тысяч душ народа, коликих бы он сподобился почестей и отличия…»
Большой удачей я считаю находку в архиве Селифонтова бумаг с пометкой «Письма акционеров Российско-Американской Компании» за 1788–1804 годы.
В 1804 году были написаны материалы «О положении прав России на реку Амур». Они, несомненно, связаны с поручениями, данными посольству графа Ю. Головкина установить степень судоходности Амуpa и добиться права для русских кораблей плавать через низовья великой реки к берегам Камчатки и Аляски. В те годы Селифонтов хранил у себя в Иркутске доказательства былой русской славы — серебряный ковш и печать, жалованные царем Алексеем Михайловичем бесстрашному гарнизону русской крепости Албазин на Амуре.
Уже известный нам востоковед Игумнов находился в свите Головкина и снова ехал в Китай. С посольством Ю. Головкина прибыл в Сибирь и известный ботаник Иван Редовский (1774–1807). Помощником его был сибирский землемер, губернский регистратор Иван Кожевин. Селифонтов не только должен был знать Кожевина, но, вероятно, лично от него еще в 1806 году получил удивительную тетрадь в четверть листа, украшенную выполненными от руки цветными рисунками, изображающими сцены из жизни якутов. «Практическое географическое описание о Жиганском уезде» — так было написано на заглавном листе. Далее указывалось, что «Описание» по записям землемера Ефима Кожевина, сделанным в 1795–1799 годах, составлено его сыном Иваном. «Сеи страны Россиянами и до заведения городов Якутска и Жиганска славят проплывших в море великих кочей», — писал Иван Кожевин.
Я перелистываю рукопись и в самом ее конце на страницах 30–31 нахожу небольшую главку «Смесь о кочах». В ней изложено более подробно сообщение Ефима Кожевина. В Жиганском уезде ему рассказали, что между русскими поселенцами на Лене из рода в род передается сказание о многих «великих кочах», сплывавших в море еще до основания Якутска (1632) и Жиганска (1633). Народная молва утверждала, что три коча достигли моря. Один из кораблей зашел в устье Индигирки, где его разбило и выкинуло на скалы около села Шанского (Шанское и поныне существует на картах; оно расположено к югу от Русского Устья). Ефим Кожевин узнал, что днище огромного коча, «из самого толстого лесу строевое», долго лежало на индигирских скалах. Второй коч, как можно понять из свидетельства Кожевина, прошел устья Калымы и Анадыря, достиг оконечности Камчатки, обогнул ее и вошел в Гижигинскую губу. Это было задолго до основания Гижигинского острога (1651). «…Прочие отнесены морем к берегам Америки», — повествует Кожевин о судьбе третьего «великого» коча. И добавляет, что у чукчей и коряков тоже 'существовало сказание о том, как их предки видели русских людей, огибавших на коче Чукотский нос. Это уже не первое дошедшее до нас свидетельство о том, что русские люди, быть может, еще до Семена Дежнева проходили пролив между Азией и Америкой, заселяли Анадырь, Камчатку и Аляску, О «бородатых» людях, издревле живших на Аляске, не раз говорили в XVIII веке и аляскинский отшельник Герман, и столетний сотник Иван Кобелев, и спутник Беринга ветеринарный прапорщик Яков Линденау. Теперь мы имеем еще одно свидетельство, заключенное в маленькой и изящной тетрадке землемера Ивана Кожевина.
Об Иване Кожевине я узнал, что он сопровождал И. И. Редовского в его путешествии на Алданский хребет, Удский острог, на Камчатку и в Гижигу. Возможно, что они побывали и на Курильских островах.
В 1806 году Селифонтов уехал из Сибири. Скончался он в 1822 году в своем ярославском имении. Однако его наследники продолжали собирать сибирские и тихоокеанские материалы, увеличивая замечательный архив. В 1838 году в архив Селифонтова поступили новые материалы об Амуре. В нем есть и бумаги 1865–1868 годов о расчетах с Российско-Американской компанией. Они относятся ко времени продажи царским правительством бывшей Русской Америки.
Надо сказать, что архивные материалы о самом Селифонтове могут иметься в Солигаличе. Совершенно необходимо выяснить, уцелела ли в Крыму недавно найденная и хранившаяся там рукопись дневника посольства Адама Лаксмана и Василия Ловцова в Японии в 1793 году. Дневник Лаксмана явился бы ценным дополнением к костромскому архиву Селифонтова.
В Рязани был найден дневник лейтенанта Лаврентия Загоскина. Л. А. Загоскин (1807–1889) прожил большую и увлекательную жизнь. В качестве морского офицера он плавал на Балтике (1826), служил на Каспии, участвовал в юрских битвах при Анапе и Навар, не, отличился в деле при Курикской банке (1828), не раз ходил к берегам Персии. В Новом Свете он посещал Калифорнию, исходил пешком бассейн Юкона.
Дневник Загоскина повествует о последних годах его жизни. Но много здесь и воспоминаний о славном прошлом отважного моряка.
В ту же эпоху в одной с Загоскиным губернии жил и другой носитель русской морской славы — адмирал Александр Авинов (1786–1854). Участник Наваринской битвы, он в 1819 году, подобно Загоскину, исследовал побережье Северо-Западной Америки в составе экспедиций на кораблях «Открытие» и «Благонамеренный». Мы не знаем, где находится научное и литературное наследство А П Авилова, к кому поступило оно из рязанской усадьбы адмирала.
В Рязанской губернии не раз бывал в своем родовом гнезде и великий мореплаватель В. М. Головнин, написавший «Воспоминания о моих путешествиях». Рукопись эта бесследно исчезла в год его смерти
В Серпухове, вероятно, можно найти новые свидетельства о любимце Петра Великого — Ф. Соймонове, во Владимире — о М П Лазареве, в Костроме — о Невельском, в Саратове — о последний по счету начальнике форта Росс — А. Ротчеве и т. Д.
Новые архивы можно также найти в городах, стоящих на бывшей великой сухопутной дороге из Москвы и Петербурга в Сибирь. В частности, в Перми надо искать материалы историка Алеутских островов В. Н. Верха.
Известно что в Казани жил участник кругосветного путешествия Беллинсгаузена и Лазарева астроном И. М. Симонов (1785–1855). После моего запроса в Казань часть наследия Симонова была найдена в архиве научной библиотеки: Татарской республики при Казанском университете. Обнаружены датированные 1831 и 1833 годами два письма адмирала И. Ф. Крузенштерна к Симонову, в которых говорится об открытиях английских моряков в Антарктиде, совершенных после плавания Беллинсгаузена. В большом томе подшитых бумаг нашлась рукопись известной книги И. М. Симонова «Шлюпы «Восток» и «Мирный», или плавание россиян в Южном Ледовитом океане и около света под командованием капитана Беллинсгаузена». Отсюда ясно, что казанский архив Симонова нужно исследовать более подробно.
В Иркутске удалось найти текст записи № 7 в книге красноярского Воскресенского собора о смерти и погребении «генерал-майора и кавалера Николая Петрова Резанова, 40 лет», скончавшегося «от горячки» 1 марта 1807 года. Некоторые подробности смерти и погребения Резанова приведены в дошедшей до нас копии надписи на памятнике, воздвигнутом Российско-Американской компанией.
Историей путешествий на Тихом океане интересовался А. М. Горький. Еще в 1909 году в главе своего «Курса истории русской литературы», прочитанного им в школе на острове Капри, он упоминал о русском: исследователе Камчатки Степане Крашенинникове (1713–1755) — скромном герое науки, отмеченном Вольтером, Ломоносовым и Пушкиным.
