– Ну, милый мой дружок, быстро тебе надоело. А ведь может случиться, что нынче ничего не найдём и будем искать на будущее лето. Годами ищут, Сёма! – сказала Софья с самым серьёзным видом.
– Годами?! Ну уж нет, мы нынче найдём! Я ведь страсть какой фартовый! – прихвастнул Сёма. – В прошлом году дали мне путёвку в геотресте в Крым. Поехал я. И пока жил, три раза на пляже деньги находил. Другие идут не видят, а я тут как тут!
– Нашёл, чудак, с чем сравнивать! – засмеялся пожилой рабочий.
И вдруг со стороны траншеи послышался голос Марея:
– Софья Захаровна, идите-ка сюда скорее!
Софья бросила комок земли и заторопилась к Марею. Она увидела его сейчас же, как только вылезла из чащи. Марей стоял на самой кромке траншеи, оставив лопату, и во всей его костистой рослой стати, несмотря на излишне просторные шаровары и рубаху, угадывалось особенное напряжение.
Сердце Софьи заколотилось часто-часто. 'Неужели Марей Гордеич наткнулся?'
– Вы звали меня? – спросила она, всё ускоряя и ускоряя свои шаги и не замечая этого.
– Как же, звал, Софья Захаровна, – спокойно, очень спокойно произнёс Марей.
Сердце её так и сжалось: 'Пустяк какой-то!'
– Я наткнулся на шлаки, Софья Захаровна. Посмотрите сами.
Не заботясь о собственной безопасности, Софья скатилась в траншею, глубина которой превысила уже три метра. И, едва оказавшись на дне траншеи, вопреки своей близорукости, Софья увидела то, что рассмотреть издали было не просто: в правом углу траншеи в спрессованном слое земли лежали ноздреватые, трудно определимые на цвет тяжёлые комочки.
– Давайте, Марей Гордеич, мою сумку! – крикнула Софья, и, когда Марей передал ей сумку с инструментами, всё на свете, кроме этих невзрачных комочков, перестало для неё существовать.
Марей долго сидел на кромке траншеи, ничем не нарушая Софьиной сосредоточенности. Только когда она сама попросила его помочь подняться наверх, он спросил:
– Имеет ценность?
– По моим представлениям, это следы стоянки.
– Вот оно что! – протянул Марей, по-видимому, вполне понимая, что это значило. – И как дальше будем, Софья Захаровна? – спросил старик.
– А дальше сделаем так, Марей Гордеич: все силы стянем сюда и попробуем пройти ещё глубже и дальше в направлении Купели Краюхина.
Софья позвала рабочих. Они выслушали её и согласились продолжать работу, хотя уже наступила пора идти на отдых.
– Вишь, как, Семён, бывает! Фартовым-то не ты оказался, а Марей Гордеич! – шутили рабочие.
Но напрасно горячилась Софья – этот день ничего нового больше не принёс.
С большой неохотой Софья ушла с раскопок. У неё пробудилась такая жажда работы, что она готова была провести здесь ночь и работать при кострах. Но это было бессмысленно.
На рассвете Софья поднялась, намереваясь до завтрака сходить к траншее. Но её уже опередили. Жарко пылал костёр. Возле него сидели все рабочие (кроме Сёмы, ещё спавшего в палатке) и Марей.
– Что это вы так рано поднялись? – подходя к костру, спросила Софья. Ей и в голову не пришло, что они озабочены тем же, чем и она.
– По одной, видно, причине не спится всем нам, Софья Захаровна, – сказал Марей. – Идите кушать, и тогда за работу!
Софья сходила на реку, выкупалась. Тем временем встал Сёма, и завтракали они уже все вместе подогретыми мясными консервами в продолговатых бланках, оставшимися где-то на складах с военного времени.
День выдался, как по заказу. Раскалённое солнце, начавшее нещадно палить, вскоре закрыли облака. Ветерок от реки освежал воздух и разгонял гнуса, заставляя его прятаться в траву. Работали увлечённо, споро.
Перед обеденным перерывом Сёма наткнулся на целое гнездо находок. Он так бурно обрадовался, его возглас был таким яростно восторженным, что откликнулось даже таёжное эхо.
– Первобытный человек! Софья Захаровна, первобытный человек! – орал во всё горло Сёма.
Софья бросилась к нему, взглядом умоляя не прикасаться больше лопатой. Она стремительно, с разбегу опустилась на колени и под пристальным взглядом всех работавших замерла над находками.
– Да ты и в самом деле, Сёма, фартовый, положительно фартовый! – взволнованно заговорила Софья, пересыпая с ладони на ладонь тяжёлые плиткообразные камушки и спёкшиеся кусочки буро-серого шлака. Она бережно сложила их на свою парусиновую зелёную сумку и принялась ползать на коленях по траншее.
– Смотрите, Марей Гордеич, а тот самый шов, который в Краюхинской купели, сюда вышел! Вот он!
Марей тоже опустился на колени и, осмотрев рыжую прослойку земли, сказал:
– Как две капли воды походит. Глужбе надо взять, Софья Захаровна.
– Попробуем взять глубже, – согласилась она.
И вот, вместо того чтобы идти на обед, рабочие стали углублять траншею и прокладывать её дальше в направлении Купели Краюхина. Вдруг Сёмина лопата взвизгнула так тонко и пронзительно, что этот резкий
