концентрации винно-уксусных испарений опьянеть мог любой. Всего за несколько минут. Гремлин же, похоже, был здесь давно.
Как же ему помочь?
Сергей попробовал успокоить гремлина и погладил его. Тот был шершавым, твердым, словно начал уже коченеть, на теле у него были какие-то выступы, как на доспехах. Пластмассовых доспехах…
– Тьфу… – проворчал Комов.
Нельзя так много пить. Он не мог припомнить, когда позволял себе такое в командировках. Голова всегда должна быть свежей, ведь в любой момент его могут поднять звонком, и он отправится делать очередной репортаж.
Он принял за гремлина мобильный телефон.
– Да, – хрипло сказал Сергей, отвечая на вызов.
– Как ты долго не подходишь! Скоро линия бы разъединилась.
– Ну-у-у-у, – Комов хотел пояснить, что в этом случае можно было еще раз перезвонить, но споткнулся уже на первом слове и понял, что всю фразу не произнесет ни за что.
– Город почти весь освободили. Спасатели уже работают. Вы на какой улице и какой номер дома?
– Мы на какой улице и какой номер дома? – заплетающимся языком повторил Сергей.
– Улица Комлова, дом 17, – подсказал старик.
Сергей повторил адрес, потеряв при этом несколько букв, и подумал, что записавший его слова, ничего не найдет.
– Я слышал, что тебе ответили, – крикнула трубка.
– Какая отличная связь! – восхитился Комов.
– Ждите, к вам сейчас приедут спасатели. Медицинская помощь нужна?
– Нам? – Сергей подумал. Объяснять ничего не хотелось, и он вытолкнул короткое слово: – Нет.
– Тогда до связи. Держитесь.
– Держимся, – отрапортовал Комов. – Изо всех сил…
Отключил телефон, дрожащей рукой провел по лбу. Голова кружилась.
– Серега! – донесся до него бодрый голос оператора. – Похмеляться будешь?
Комов застонал и уткнулся лицом в одеяло.
Спасатели появился очень быстро, ведь в их распоряжении имелись подробные карты города, а улицы не были забиты автомобильными пробками.
Спустя полчаса после телефонного разговора, Сергей услышал, что над их головами закипела жизнь, заурчала работающая техника. Спасателей предупредили, что под развалинами дома никого нет, а люди находятся в подвале. Они и не стали мудрствовать: подогнали небольшой бульдозер и быстро убрали нагромождение камней. На все ушли считанные минуты. Беляш заявил, что столь виртуозную работу следует считать мировым рекордом, жалко только, что в программу Олимпийских игр, что идут в эти минуты в Пекине, столь нужную людям дисциплину еще не включили. В отличие от всякой ерунды.
Яркий свет ударил Комову в глаза. Представление древних о том, что небеса твердые, оказалось правильным, и вот теперь в испещренной грязными разводами тверди образовалась огромная дыра. Солнечный свет и пьянящий чистый воздух переливались через ее края и затапливали подвал.
Идти Сергей не мог. Ноги его совсем не держали. В подвал спустились спасатели, подхватили журналиста под руки, вытащили на свежий воздух, поволокли к носилкам. На них была синяя форма МЧС, и Комов подумал, что именно такая форма должна быть у ангелов, а крылья у них временно отобрали, чтобы не отличались от обычных жителей Земли. Отдадут потом, когда ангелы вернутся на небеса.
– Куда вы меня несете? – с трудом разомкнул склеившиеся губы Сергей.
– Вам нужна медицинская помощь, – сказал один из спасателей. – Сейчас на носилки положим, потом в госпиталь отвезем. Он на окраине города разбит.
– Мне не надо в госпиталь, – сказал Комов. – Положите лучше на травку, ей-богу, я скоро очухаюсь…
Спасатели наконец-то разнюхали, чем несет от Сергея, и не стали вступать с ним в споры. Отнесли на травку. Через минуту появился оператор, а потом и хозяева подвала.
В горле у Комова пересохло, там была сухо, как в пустыне. Спасатель протянул ему двухлитровую бутылку минеральной воды. Сергей дрожащими руками отвернул крышку, приложил горлышко к губам и стал жадно глотать живительную влагу. Он выпил бутылку до последней капли, виновато посмотрел сначала на улыбающегося спасателя, потом на оператора. Выглядел Женька отлично, но от воды тоже не отказался. Струйки минералки стекали у него по подбородку и оставляли на коже светлые полоски – смывали пыль, толстым слоем осевшую на лице.
– Там не продохнуть, хоть противогаз надевай, – услышал Комов переговоры спасателей. – Есть еще кто-нибудь в подвале?
Сергей приподнялся на локтях, осмотрелся вокруг, нашел взглядом оператора и стариков, промычал:
– Нет… Больше никого.
Глядя на него, спасатели посмеивались. Ситуация была комичная, совершенно не свойственная их невеселой работе – наверняка потом будут вспоминать о том, как извлекли из-под развалин одного вусмерть пьяного и трех поддатых. Обычно они находили в завалах только мертвые тела. Но спасатели быстро ушли. Работы у них было много.
На свежем воздухе силы быстро возвращались к Сергею и вскоре он смог подняться на ноги без чужой помощи. Голова еще немного кружилась, но опьянение постепенно выветривалось.
– Надо бы сходить на улицу Сталина, проверить, что с нашим домом, хозяйкой и вещами, – сказал Женька.
– Это далеко, – пояснил хозяин подвала. – Час идти. Не меньше.
– Час, так час, – пожал плечами Беляш. – Вы-то куда пойдете? У вас теперь дома нет…
– Родственников навестим. А если не найдем… За городом палаточный городок разбили, там есть и вода, и еда горячая. Переждем. Потом посмотрим. Во Владикавказе у нас родня.
– Вот, – Комов протянул листочек, вырванный из блокнота, на котором написал номер своего мобильного телефона. – Звоните, если что.
– Хорошо, – сказал старик и спрятал листочек в нагрудный карман рубашки.
– Спасибо вам, – сказал оператор. – Большое спасибо. Может, еще увидимся.
Старики ушли, а журналисты долго смотрели им вслед. Говорить не хотелось, да и не нужны были слова.
– Ну что же… – Женька перевел взгляд на Комова. – Двинули?
– Подожди, – попросил Сергей. – Посидим еще минутку.
– Без проблем, – согласился Беляш. – Я, кстати, и в редакцию уже отзвонился, и к тебе домой, и к Хасану. Сказал, что все в ажуре, оглядимся и выйдем на связь.
– Это хорошо, – благодарно улыбнулся Комов.
Оператор внимательно осмотрел его и поставил диагноз:
– Скоро оклемаешься. Мы ж настоящее вино пили, а не тулбурел.
– Чего-чего? – не понял Сергей.
– Не слышал? – удивился Женька. – Ну, брат!.. Так в Молдавии молодое вино называют. Я лет десять назад попал в Приднестровье. Какой-то праздник они отмечали, сейчас уж не упомню. Работали мы на пару с Анатольичем. Помнишь его?
Сергей аккуратно кивнул. Анатольич был одной из легенд канала. Менялись руководители, менялась страна, а он оставался прежним – не хватающим звезд с небес, но предельно надежным и безотказным.
– Ну вот, – продолжил Беляш. – Вечером нас в погреб затащили. Современный такой погреб, под гаражом. Стол длинный там стоит, лавки. И три здоровенные бочки. В одной белое вино, во второй – розовое, а в третьей – красное. Везде, заметь, молодое – время такое. Не вино – сказка! Пенистое, душистое, язык пощипывает. Выпьешь стакашек и чувствуешь себя так, словно в рай попал.
– Ты прям поэт, – улыбнулся Сергей.
– С литра такого вина любой поэтом станет, – отмахнулся оператор. – А там его несколько тонн было…
