– Ты расслаблена, – предупредил на прощание Глеб. – Жди жопы.
Так и есть. Прорицатель хренов!
Опять все забуксовало. Саша неожиданно поругался с женой и собрал шмотки.
В Германию не позвонили. Оказывается, Дима попросил Сашу, как руководителя проекта, узнать телефон клиники, Саша, собрался поручить это Свете, но Света, занятая разборками с мужем, попросила поручить это кому-нибудь другому. Но тут разборки начались у Саши, и он вообще все на свете забыл. Дима же, не дождавшись информации, не пошевелил ни одним пальцем.
Какой-то кошмар. Дело двух телефонных звонков вдруг оказалось непосильной ношей.
Я ору. Вернее, не ору, поскольку не имею привычки и не считаю себя вправе, а просто жестко наезжаю.
Диме по фигу проект, Саша и Света слишком реактивны, а всем остальным наплевать на своих партнеров по Игре, на себя, на ребенка и вообще…
– Что значит реактивны? – спрашивает Сима.
– Это значит, что, когда происходит событие, мы выдаем спонтанную реакцию, – объясняет умный Антон, – не осознанную и сознательно выбранную, а как эмоция на душу положит. То есть, по сути, являемся рабами этой ситуации. А потом еще пытаемся манипулировать. Как так, у меня трагедия жизни разыгрывается, я так переживаю, а вы тут с какими-то мелкими звонками лезете. Да переживай ты сколько влезет! Как будто нельзя при этом разделить: звонки отдельно, трагедия отдельно.
– А Саша вообще так круто среагировал, что решил наплевать на данное им же слово, – подхватываю я. – Рабы эмоций. Зомби. Причем зомби неосознанные.
– Разве эмоции – это плохо? – делает наивное лицо умная Сима. В дурочку играет с перепугу.
– Эмоции – это хорошо. Просто можно испытывать эмоции и заниматься при этом делами. Одно другому не мешает. Как вы не понимаете, вы пообещали родителям ребенка, что все сделаете. Они ждут, надеются, а вы тут трагедии переживаете. Пока вы все тут сходитесь, расходитесь, ссоритесь, миритесь, мужиков делите, ребенок умрет. И это все ярко отражает вашу жизнь.
– Зачем ты так говоришь? – обижается Света.
– А зачем ты так делаешь?
Все молчат, мы с капитанами тоже.
Помолчав, мы четверо встаем и уходим, после чего за дверью начинается всеобщий ор. Теперь мы в соседней комнате, и я на всякий случай наезжаю на капитанов. Не фиг молчать на собрании! Почему это я опять начинаю разговор, а не они?
После обсуждения ситуации становится ясно, что, поскольку у них нет опыта, они не знают, как быть капитанами, и боятся облажаться.
– Да не бывает правильных капитанов. Главное, быть внимательным и искренним. А ошибиться невозможно, – говорю я.
После этого открываю страшную тайну. Я тоже не знаю, как правильно быть координатором. Каждый раз все по-новому, блин. Прошлый опыт не работает.
Придя в ресторан, я стремительно наезжаю на управляющую за то, что уже пять дней не работает льдогенератор в баре. Гости пьют односолодовый айловский виски не с кубиками, а с дробленым льдом, которым положено посыпать свежую рыбу. Это кошмар! Кощунство.
После этого я еще звоню Артему и наезжаю на него тоже. За то, что не звонит, не пишет и вообще ему на меня насрать. Что-то у меня жажда крови проснулась сегодня, не иначе. Реагирую. Зомби. Правда, осознанная зомби, а это все же разница.
Жопа какая! В субботу все еще хуже.
Саша уехал от жены. Пока к Егору. У того двухкомнатная квартира, и он пустил Сашу перекантоваться. Я грубо сказала Антону, чтобы не звонил мне, пока не вернет этого негодяя домой. К жене. Антон, как все нормальные зомби, среагировал, но сумел не нагрубить мне в ответ. У Светы проблемы. Вчера она уехала от мужа к маме, со всеми своими личными вещами и малышкой. Муж звонит маме, орет, истерит, требует возвращения жены на базу. Анжела завралась. У нее в целях куча сделок по продаже рекламных площадей, и она добросовестно отчитывается на звонках, что все хорошо. Однако утром, еще до звонков, мне позвонила ее начальница, бывшая выпускница, и сказала, что скоро уволит ее.
– Чем вы там занимаетесь, я не пойму! – расстроилась она. – Вроде результаты должны расти, а у нее ни одной сделки, даже самой маленькой, за последний месяц.
– Епс. – расстроилась я в ответ.
В Германию не позвонили. Денег не нашли. Утвержденного плана лечения нет.
СМИ нет. Есть договоренность о репортаже, но договоренность – это не репортаж.
Соня каждый день опаздывает на звонки. Привлекает внимание в жажде сочувствия.
И так далее до бесконечности.
Я изо всех сил стараюсь не впадать в эмоциональную реакцию. Такие спады, в конце концов, всегда бывают после подъемов. Это неминуемый цикл развития. Всех колбасит. Наступает очередной флаттер.
Да заколебали! В конце концов, у меня тоже флаттер.
Артем достал. Главное, не звонить ему в таком состоянии. Мужчины плохо переносят наши истерики.
«Какое мне до этого дело? – думаю я через секунду. – Что я не женщина, что ли? Любая женщина имеет право на истерику».
