орала, что она живая и не может три месяца жить без секса.
– Что, больше не с кем? – поинтересовались мужчины в голос.
Представляю их реакцию. Молодая, красивая, сексуальная, с выдающейся грудью заявляет, что ей срочно необходим секс.
– Не с кем, – заявляет Сима.
– Познакомить? – в голос спрашивают они.
– А то мы пока в Игре, – озвучивает общие мысли Егор.
– Дураки, – обижается Сима, – мужиков-то много. Так они все чужие. Как с чужим-то? Тот уже свой, родной, мы же пять лет встречаемся.
– Встречались, – уточняет Настя. – Ну Симочка, ты же не животное, в конце концов.
– Вот поэтому я и не могу с чужими.
– Да пойми ты, дурында, ты и не найдешь никакого своего, пока к этому привязана. Место занято. Это мужики могут так – переспал и через день следующую нашел. А мы же привязываемся.
– Протестую! – восклицает Боков.
Все смотрят на него, вытаращивают глаза и начинают хохотать:
– Боков, молчи лучше!
– Вот вам как раз пример моногамного мужчины!
– Ты лучше с женами своими разберись!
Боков только голову чешет. И то верно, уж кто бы говорил.
Света ведет себя несколько отстраненно. Кажется, она с головой в новой жизни. Счастливая до ушей. Пообещала проявляться активнее.
Вечером мне опять позвонила жена Саши.
– Здравствуйте, Наташа. – Голос убитый.
– Да, Маша, привет!
Что я ей могу сказать? Я бы тоже хотела, чтобы все было по-другому. Мне не удалось, Маша. Как и тебе. Такая жизнь. Такая вот херовая жизнь. Нечестная. Каждый из нас одинок и нужен другим только в пределах собственных выгод. Это правда, Маша. Даже тем, кто нас любит. Это же их любовь. Ты одна, Маша. Даже если вокруг тебя море друзей и родственников. Даже мама любит не тебя, Маша, а свою дочь. Правда, херовая новость?
– Вы знаете, что Саша ушел от нас?
– Да.
– А вы не можете что-нибудь сделать? Раньше у вас получалось.
– Нет, Маша. Уже не могу. Не в моей компетенции, правда. Я могла требовать только в пределах его обещаний. Таковы правила Игры.
– Плохая игра. Несправедливая.
– Как все остальное.
– Ладно, что делать. До свидания? – В голосе вопрос.
– До свидания.
Я не сказала ей: «Звоните, Маша, если что». Не могу. У меня и так телефон не затыкается. Я мечтаю о тишине. Меня на всех не хватит. Ужасно. Как можем мы, ввосьмером, изменить мир? Глупые. Я звоню Глебу.
– Я знаю, – говорит он. – Ну и что?
– Зачем тогда это все?
– Ради миссии. У меня есть миссия. И я к ней иду, что бы ни происходило.
– У тебя какая?
– Доверие и партнерство во всем мире.
– Как глупо. Это же невозможно.
– Ну и что? Миссия и должна быть принципиально недостижимой в пределах моей жизни. Ты же бизнесмен. У твоего ресторана есть миссия?
– Есть. Мы поддерживаем здоровье населения и прививаем культуру простой натуральной еды, в отрыве от пафоса. Ну это не для декларации, конечно, так, для себя определились.
– Ты серьезно думаешь, что благодаря твоему ресторану Россия станет здоровой нацией, а Макдоналдс уйдет с рынка?
– Нет, – смеюсь я, – ну хоть несколько лишних человек будут нормальной едой кормиться.
– Так и вокруг нас уже сколько человек по-другому живут. В любви и партнерстве.
– А Саша?
– Откуда ты знаешь, что лучше для Саши? И для Маши, кстати, тоже?
