фельдмаршала смогли поселиться в своем доме и получить статус жертв нацизма, совершенно необходимый для того, чтобы выжить в этот тяжелый период, в условиях разрухи, отсутствия работы и денег. Кроме того, спустя некоторое время они стали сдавать часть комнат французским офицерам, а также немцам, у которых не было жилья. Все это позволило им держаться какое-то время на плаву, хотя, по образному выражению Констанции Паулюс, «после года, проведенного в тюрьме, уже много не перенесешь, а жизнь здесь, в доме, очень неприятна, но изменить этого нельзя».
Эрнст Паулюс, его жена Лора и малолетний сын Фридрих Александр уехали к родителям жены в город Фирзен, где проживали по адресу: Бисмаркштрассе, 67. С осени 1945 года Эрнст начал работать на фабрике отопительных приборов, принадлежащей его тестю, господину Динзингу.
Окончательно связь со членами семьи была установлена только в феврале 1946 года, после появления Паулюса на Нюрнбергском процессе. Тогда ему удалось получить письмо от сына, в котором были указаны новые адреса жены и его самого. Кроме того, была предпринята попытка организовать скоротечную встречу отца с сыном, но она не состоялась, так как уже 12 февраля фельдмаршал должен был выехать в СССР. Не состоялась также встреча и с родной сестрой, Корнелией Паулюс, специально приехавшей в Нюрнберг.
До этого отдельные письма доходили до Паулюса через Международный Красный Крест или от его кузена, Константина М. Стурца-Бохотина, проживавшего в Румынии. Писал письма и фельдмаршал, но, вероятно, многие из них в военной круговерти просто терялись либо изымались по известным причинам спецслужбами Германии.
Необходимо сказать, что за весь период пребывания в плену советской цензурой было задержано всего лишь несколько писем Паулюса, а после известных событий августа 1944 года они, в случае необходимости, корректировались и переписывались заново.
Итак, в 1946-1947 годах возник еще один канал получения писем — они поступали через земляка и знакомого фельдмаршала, доктора Хадермана, проживавшего в Берлине, которому удавалось переадресовывать письма в СССР и обратно не только для членов семьи Паулюса, но и для многих других немецких генералов, находящихся в советском плену. Среди них — генералы Латтман1, Корфес2, Вайнкнехт3, Хенрици4 и многие другие. Только родственникам последнего генерала удалось избежать печальной участи «зиппенхефт линге». Причина здесь одна — этот генерал попал в плен 9 мая 1945 года — в День Победы.
До конца не ясно, какими мотивами руководствовался доктор Хадерман, оказывая помощь. Каких-то особых денежных средств, тем более от такой специфической категории населения — военнопленных и их родственников, — он просто не мог получать, поскольку, как правило, жены и родственники пленных генералов, тем более недавно освобожденных из тюрем и концлагерей, не имели никаких средств. Вероятнее всего, Хадерману нравилось общаться с родственниками людей, чьи фамилии еще недавно внушали уважение в германском обществе. Кроме того, впереди у всей нации была неизвестность — те, кого еще так недавно называли изменниками, могли вновь оказаться на гребне жизни. Но вскоре посредничество доктора стало ненужным — доставка почты была упорядочена.
В определенный момент могло показаться, что сам глава семьи, став врагом рейха, способствовал применению к своим близким репрессий, чем мог оттолкнуть их от себя. Но этого не случилось. Как уже отмечалось, Фридрих Паулюс, в связи с его постоянным стремлением сделать успешную военную карьеру, обычным для выходцев из низов общества, не мог уделять много времени семье. Тем не менее, несмотря на то что воспитанием детей занималась в основном жена, он также старался участвовать в этом процессе.
Находясь в течении многих лет в плену, имея взрослых детей и четырех внуков, он всегда старался давать полезные советы по их воспитанию, образованию и другим сторонам жизни. Внуки же, и те, что появились на свет уже после его пленения, едва научившись писать, впоследствии напишут неровным детским почерком о своей любви к нему:
«Дорогой дедушка!
Скоро Рождество, и так как ты, к сожалению, не с нами, я пишу тебе письмо. Когда в канун праздника ты вскроешь нашу посылку, то, определенно, будешь ей рад. Мы будем много думать о тебе.
Может быть, мы поедем на праздники в Алльгой. Если будет снег, то я покатаюсь на лыжах. В школе я хорошо успеваю и думаю к пасхе поступить в ремесленную школу.
Итак, дорогой дедушка, всего хорошего к Рождеству желает тебе от всего сердца твой мальчик».
Так выразил свое отношение старший внук — Бурши, никогда еще не видевший своего деда. Вот такие секреты заочного воспитания.
В семье было принято называть друг друга по уменьшительно-ласкательным именам, известным только ее членам и близким родственникам. Констанцию Паулюс звали Кока, дочь Ольгу — Пусси, сына Эрнста — Зусси, сына Фрица Пуффи, внука Ахима фон Кутцшенбаха — Бурши, внучку Сильвию — Берка, внука Фридриха Александра — Аксель, сестру Корнелию Паулюс — Нелли, свояченицу Александру Базер — Поньон, ее мужа Эдуарда Базера — Тэдди.
По мере возможности они старались поддерживать фельдмаршала всякого рода посылками, несмотря на то что это влекло за собой определенные расходы.
Члены семьи Паулюса постоянно находились под прессом всякого рода домыслов, слухов и клеветы, распространяемых по радио и через газеты. Так, например, осенью 1947 года газеты всего мира, в том числе и американские, сообщили о скором вторжении в Германию стотысячной армии, составленной из немецких военнопленных, возглавляемой Паулюсом и Зейдлицем. Никто из семьи Паулюса этому вздору никогда не верил.
Наоборот, сын фельдмаршала, Эрнст Паулюс, старался добиться справедливого отношения к своему отцу, пытаясь опубликовать в печати английской зоны оккупации письма отца, называющего вздором все спекуляции вокруг его деятельности в СССР. Но это не остановило поток лжи в атмосфере размежевания интересов трех стран-победительниц и Советского Союза.
3 февраля 1948 года Эрнст Паулюс выступил по кельнскому радио, заявив, что все слухи о существовании «армии Паулюса» в СССР являются сплошным вымыслом. В качестве подтверждения этой информации он ссылался на свидетельства бывшего подполковника Фрица Кайзера, недавно возвратившегося из советского плена.
Одиннадцатого июля 1948 года в очередной раз им была предпринята попытка рассказать правду о деятельности отца, на этот раз — в газете «Берлинер Цайтунг»1. Эту заметку высоко оценил сам фельдмаршал, но рекомендовал сыну впоследствии воздерживаться от контактов с какими-либо журналистами, так как, в условиях предстоящего разделения Германии, это было бы бессмысленно. Он был прав, так как в середине следующего года начали уже писать о фельдмаршале Паулюсе, командующем китайской армией.
В такой обстановке последовал следующий для семьи удар — 10 ноября 1949 года в 1 час 5 минут в Баден-Бадене от тяжелого рецидива желтухи умирает Констанция Паулюс. Фридрих Паулюс знал о ее болезни и до последнего времени надеялся, что ему разрешат поехать к ней. Но этого не случилось.
Констанция Паулюс была погребена на кладбище Баден-Бадена, где к тому времени уже была похоронена ее внучка Александра, несколько других близких родственников, а также лежал небольшой четырехгранный камень с именами Ахима фон Кутцшенбаха и Фрица Паулюса, хотя они и были похоронены далеко за пределами Германии.
Вопрос о репатриации Паулюса решался на самом высоком уровне, но решен положительно в этот период так и не был. Девятого декабря ему были вручены задержанные письма родных, в которых было известие о смерти жены. Он весьма горестно воспринял эту весть и, выслушав соболезнования, ушел в свою комнату, где долго плакал.
Смерть Коки произвела на него пагубное впечатление; только 31 декабря он направляет детям две телеграммы, в которых сообщает о своем скором возвращении домой. Но и эти надежды вскоре, подобно миражу, растаяли.
Потеряв мать, дети и близкие родственники фельдмаршала сконцентрировали все свое внимание на заботе о нем. За неимением другой возможности, все это выразилось во всевозрастающем потоке писем, открыток и посылок. Для учета их поступления Паулюсом была разработана особая система, которая
