будет заключать в себе критику основ политической экономии и политики вообще[136]. Самого д-ра Маркса французское консервативное правительство заставило покинуть Париж. Он намеревается переехать в Бельгию; если же месть прусского правительства (которое побудило французских министров выслать Маркса) будет его преследовать и там, ему придётся перебраться в Англию. Но самый важный из фактов, ставших мне известными со времени моего последнего письма, это то, что д-р Фейербах, наиболее выдающийся философский ум Германии в настоящее время, объявил себя коммунистом. Один из наших друзей посетил его недавно в его сельском уединении в глухом уголке Баварии, и Фейербах выразил ему своё глубокое убеждение в том, что коммунизм является лишь необходимым выводом из провозглашённых им принципов и что, по существу, коммунизм является лишь практикой того, что он сам уже давно провозгласил в теории. Фейербах сказал, что ни одна книга не доставила ему такого наслаждения, как первая часть «Гарантий» Вейтлинга[137]. Он заявил, что никогда никому не посвящал своих книг, но испытывает большое желание посвятить свою ближайшую работу Вейтлингу. Таким образом союз между немецкими философами, наиболее выдающимся представителем которых является Фейербах, и германскими рабочими, представляемыми Вейтлингом, союз, год тому назад предсказанный д-ром Марксом[138], близок к осуществлению. Если с нами философы, чтобы мыслить, и рабочие, чтобы бороться за наше дело, — то какая сила на земле сможет противостоять нашим успехам?
Старый друг ваш в Германии
Написано Ф. Энгельсом 2 февраля 1845 г.
Напечатано в газете «The New Moral World» № 37, 8марта 1845 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
Милостивый государь!
В течение некоторого времени я был лишён возможности, в силу обстоятельств, писать вам о положении дел в Германии; сейчас продолжаю свои сообщения в надежде, что они заинтересуют ваших читателей и будут следовать одно за другим с меньшими перерывами, чем до сих пор. С удовлетворением могу вам сообщить, что мы делаем такие же быстрые и решительные успехи, как и тогда, когда я отправил вам своё последнее сообщение. С тех пор как я вам писал в последний раз, прусское правительство сочло опасным оказывать дальше поддержку «Союзам для улучшения положения трудящихся классов». Оно обнаружило, что эти союзы повсюду заражаются чем-то вроде коммунизма, и поэтому оно сделало всё, что было в его власти, чтобы упразднить их или по крайней мере помешать их успеху. С другой стороны, большинство членов этих обществ, принадлежа к буржуазии, становились в тупик, когда речь заходила о тех шагах, которые они могли бы предпринять для улучшения положения трудящихся. Никчёмность всех предложенных ими мер, — сберегательные кассы, премии и поощрения лучшим рабочим и тому подобное, — немедленно доказывалась коммунистами, которые подвергали эти меры публичному осмеянию. Таким образом попытка буржуазии обмануть рабочий класс посредством лицемерия и ложной филантропии оказалась совершенно бесплодной, тогда как для нас она создала возможности, довольно редкие в стране с патриархальным полицейским строем; в итоге хлопоты достались на долю правительства и капиталистов, а пользу из всего этого извлекли мы.
Но не только эти собрания были использованы для коммунистической агитации; в Эльберфельде, центре фабричного округа Рейнской Пруссии, были проведены настоящие коммунистические собрания. Коммунисты этого города были приглашены некоторыми наиболее почтенными гражданами для совместного обсуждения коммунистических принципов. Первое собрание состоялось в феврале и носило скорее частный характер. На нём присутствовало от сорока до пятидесяти человек, в том числе генеральный прокурор округа и другие члены судебных учреждений, а также представители почти всех крупнейших торговых и промышленных фирм. Д-р Гесс, имя которого уже не раз упоминалось мной на столбцах вашей газеты, открыл заседание, предложив избрать председателем г-на Кётгена, коммуниста, что было принято без возражений. Затем д-р Гесс прочёл лекцию о современном состоянии общества и о необходимости уничтожить старую систему конкуренции, которую он назвал системой открытого грабежа. Лекция вызвала продолжительные аплодисменты (в аудитории большинство составляли коммунисты); после этого г-н Фридрих Энгельс (который некоторое время тому назад напечатал в вашей газете несколько статей о коммунизме на континенте[139]) довольно подробно говорил об осуществимости и преимуществах коммунистической системы{175}. В подтверждение своих положений он привёл ряд подробностей об американских коммунистических колониях и о вашей колонии «Гармония». Вслед за тем завязалась весьма оживлённая дискуссия, в которой со стороны коммунистов выступали вышеупомянутые ораторы и некоторые другие, а со стороны их противников — генеральный прокурор, литератор д-р Бенедикс и другие. Заседание, начавшееся в девять часов вечера, затянулось до часу ночи.
Второе собрание состоялось через неделю в обширном зале лучшей гостиницы города. Зал был заполнен местной «респектабельной» публикой. Г-н Кётген, который председательствовал на предыдущем собрании, изложил некоторые соображения о будущем строе общества и его перспективах, как они рисуются коммунистам. Затем г-н Энгельс произнёс речь{176}, в которой он доказал (как явствует из того факта, что не раздалось ни одного слова возражения), что современное положение Германии не может не привести в очень скором времени к социальной революции; что эта неминуемая революция не может быть предотвращена какими-либо мерами, способствующими развитию торговли и фабричной промышленности, и что единственным средством предотвратить такую революцию, — революцию более грозную, чем все потрясения предшествующей истории, — является подготовка и введение коммунистической системы. Дискуссия, в которой приняли участие на стороне коммунистов некоторые представители адвокатской профессии, специально для этого приехавшие из Кёльна и Дюссельдорфа, опять была весьма оживлённой и затянулась за полночь. Были также прочитаны некоторые коммунистические стихотворения присутствовавшего на собрании д-ра Мюллера из Дюссельдорфа.
Неделю спустя имело место третье собрание, на котором снова выступал д-р Гесс и, кроме того, были прочитаны из одного сборника некоторые подробности об американских коммунистических колониях. Перед закрытием собрания возобновилась дискуссия.
Через несколько дней по городу распространился слух, что следующее собрание будет разогнано полицией, а ораторы — арестованы. Бургомистр Эльберфельда действительно отправился к владельцу гостиницы и пригрозил отнять у него патент на содержание гостиницы, если он в будущем будет позволять, чтобы в его помещении происходили подобные собрания. Коммунисты тотчас же обратились по этому поводу к бургомистру и накануне того дня, когда должно было состояться очередное собрание, получили предписание на имя гг. Гесса, Энгельса и Кётгена, в котором местные власти с потрясающим количеством ссылок на обычное и писаное право объявляли подобные собрания незаконными и грозили положить им конец вооружённой силой, если они не будут прекращены. Собрание состоялось в ближайшую субботу; на нём присутствовали бургомистр и генеральный прокурор (который после первого раза избегал показываться на этих собраниях) в сопровождении отряда вооружённой полиции, присланного по железной дороге из Дюссельдорфа. Конечно, при таких условиях не было никаких публичных выступлений: собравшиеся занялись бифштексами и вином и не дали полиции никакого повода к вмешательству.
Такие меры могли только способствовать нашему делу: они побудили тех людей, которые ещё ничего не слыхали о данном вопросе, заинтересоваться им, поскольку правительство приписывало ему такое значение; и очень многие из тех, кто пришёл на дискуссию, совершенно не зная о наших взглядах или даже иронически относясь к ним, отправились домой, проникнутые уважением к коммунизму. Это уважение было вызвано отчасти и почтенным представительством нашей партии на собрании: почти каждая патрицианская и богатая семья города была представлена одним из своих членов или родственников за обширным столом, занятым коммунистами. Короче говоря, эффект, произведённый этими собраниями на общественное мнение всего промышленного округа, был поистине изумительный; через несколько дней тех, кто публично выступал за наше дело, забросали просьбами о книгах и газетах, из которых можно было бы получить представление о коммунистической системе в целом. Насколько нам известно, полный отчёт о заседаниях будет издан в
