разделение труда, а также попытки пролетариата покончить с этим угнетением тоже должны были достигнуть здесь высшей степени напряжения и сознательности. И поскольку Манчестер представляет собой классический тип современного промышленного города, а также потому что я знаю его как свой родной город, и лучше, чем знают его большинство его жителей, — мы остановимся на нём несколько дольше.
Города, расположенные вокруг-Манчестера, в отношении рабочих кварталов мало чем отличаются от центрального города, — только рабочие в них составляют, пожалуй, ещё более значительную часть населения чем в последнем. Это чисто промышленные города, и все их торговые дела совершаются в Манчестере и через Манчестер; они во всех отношениях зависят от Манчестера и поэтому населены только рабочими, фабрикантами и мелкими торговцами, между тем как в Манчестере всё же имеется очень значительное торговое население, много комиссионных контор и больших розничных магазинов. Вот почему, хотя города Болтон, Престон, Уиган, Бери, Рочдейл, Мидлтон, Хейвуд, Олдем, Агитон, Стейлибридж, Стокпорт и другие и насчитывают по тридцать, пятьдесят, семьдесят и даже до девяноста тысяч жителей, почти все они представляют собой попросту большие рабочие посёлки, прерываемые лишь фабриками, несколькими главными улицами, вдоль которых тянутся магазины, и несколькими загородными дорогами, вдоль которых расположены — наподобие вилл — окружённые садами дома фабрикантов. Сами города плохо и неправильно застроены, с грязными дворами, улицами и закоулками, полны угольного дыма и производят особенно мрачное впечатление своими зданиями, сложенными из когда-то яркокрасного, но от времени почерневшего кирпича, который здесь является универсальным строительным материалом. Подвальные квартиры представляют здесь обычное явление; эти вырытые в земле норы устраиваются, где только возможно, и в них живёт очень значительная часть населения.
Самым худшим из этих городов, после Престона и Олдема, считается Болтон, расположенный в одиннадцати милях к северо-западу от Манчестера. Насколько я смог заметить во время своих неоднократных посещений города, в нём имеется только одна, притом довольно грязная, главная улица, Динсгейт, которая служит одновременно и рынком; она и в самую лучшую погоду представляет собой мрачную, отталкивающую дыру, хотя её обрамляют кроме фабрик только низенькие дома в один, два этажа. Здесь, как и повсюду, более старая часть города особенно запущена и неприглядна. Через город протекает какая-то чёрная жижа, о которой трудно сказать, ручей это или сплошной ряд вонючих луж, и которая посильно способствует отравлению воздуха, и без того далеко не чистого.
Далее идёт Стокпорт, который, хотя и расположен на Чеширском берегу Мерсея, всё же принадлежит к промышленному округу Манчестера. Он зажат в узкой долине Мерсея так, что улицы, круто спускаясь вниз на одном берегу, образуют столь же крутой подъём на другом, а железнодорожная линия из Манчестера в Бирмингем проходит над городом и над всей долиной по высокому виадуку. Стокпорт славится во всём округе как одно из наиболее мрачных и закопчённых местечек и на самом деле производит чрезвычайно мрачное впечатление, в особенности если смотреть на него с виадука. Но ещё более мрачное впечатление производят расположенные длинными рядами по всему городу, от глубины долины и до гребня холмов, коттеджи и подвалы пролетариев. Я не помню, чтобы мне пришлось видеть в каком-нибудь городе этого округа такое относительно большое число заселённых подвалов.
В нескольких милях к северо-востоку от Стокпорта лежит Аштонандер-Лайн, один из новейших фабричных центров этой местности. Расположен он по склону холма, у подножья которого протекают канал и река Тейм, и в общем построен по новой, более правильной системе. Пять или шесть длинных параллельных улиц тянутся вдоль холма, их перерезают под прямым углом другие улицы, спускающиеся в долину. При такой системе расположения улиц фабрики вытесняются из центра города, тем более, что ради близости к воде и речному сообщению они и без того сконцентрировались бы внизу в долине; здесь они все и скучились, выбрасывая из своих труб густой дым. Благодаря такому расположению Аштон производит гораздо более приветливое впечатление, чем большинство других фабричных городов: улицы шире и чище, яркокрасные коттеджи выглядят более свежо и уютно. Зато эта новая система постройки коттеджей для рабочих имеет свои дурные стороны, так как за каждой такой улицей скрывается гораздо более грязная задняя улица, в которую ведёт узенький боковой проход. Я не видел и в Аштоне ни одного здания, которому могло бы быть больше пятидесяти лет, если не считать нескольких домов на окраине, однако и здесь есть улицы, где стоят скверные, обветшалые коттеджи с расшатанными, вываливающимися кирпичами, с потрескавшимися стенами и обвалившейся внутри штукатуркой; эти улицы, грязные и чёрные от копоти, своим видом ни в чём не уступают улицам остальных городов округа, разве только, что здесь они составляют не правило, а исключение.
Одной милей дальше на восток лежит Стейлибридж, тоже у реки Тейм. Если от Аштона подняться на гору, то на вершине её увидишь справа и слева большие красивые сады с роскошными особняками, похожими на виллы, большей частью построенными в елизаветинском стиле, который так же относится к готическому стилю, как протестантско-англиканская религия к апостолической римско-католической. Ещё сотня шагов — и перед глазами появляется в долине Стейлибридж. Но какой резкий контраст с роскошными виллами и даже со скромными коттеджами Аштона! Стейлибридж расположен в извилистой и ещё более узкой чем долина Стокпорта ложбине, оба склона которой покрыты коттеджами, домами и фабриками, разбросанными в полном беспорядке. Приближаясь к городу, замечаешь, что уже первые коттеджи тесны, закопчены, стары, ветхи, а каковы первые дома, таков и весь город. Лишь немногие улицы тянутся по дну узкой долины; большинство, переплетаясь, вьются вверх и вниз по её склонам, и, вследствие такого наклонного расположения улиц, нижний этаж почти во всех домах наполовину врыт в землю. Какая масса дворов, задних улиц и закоулков образуется при такой хаотической системе застройки видно с горы, откуда город раскрывается местами почти как с высоты птичьего полёта. Если к этому прибавить ещё ужасную грязь, то станет понятным, почему этот город, при всей красоте своих окрестностей, производит такое отвратительное впечатление.
Но довольно об этих менее значительных городах. Каждый из них имеет свои особенности, но в общем рабочие живут в них так же, как в Манчестере. Вот почему я обрисовал только особенности застройки каждого из них; прибавлю лишь, что все замечания общего характера о состоянии рабочих жилищ в Манчестере целиком применимы и к окружающим его городам. Перейдём же теперь к главному городу.
Манчестер лежит у подножья южного склона цепи холмов, которая тянется от Олдема между долинами реки Эруэлл и реки Медлок и заканчивается холмом Керсолл-Мур, являющимся одновременно ипподромом и «Священной горой» Манчестера[102]. Собственно Манчестер расположен на левом берегу Эруэлла, между этой рекой и её двумя притоками — Эрком и Медлоком, впадающими здесь в Эруэлл. На правом берегу Эруэлла, стиснутый в крутом изгибе этой реки, лежит Солфорд, а далее к западу — Пендлтон; к северу от Эруэлла находятся Верхний и Нижний Бротон; к северу от Эрка — Читем-Хилл, к югу от Медлока лежит Хьюлм, далее к востоку — Чорлтон-он-Медлок, а ещё далее, немного на восток от Манчестера, — Ардуик. Всё это нагромождение домов в обиходе называется Манчестером и насчитывает население в 400 тыс. человек, никак не меньше, а скорее больше. Сам город расположен так своеобразно, что человек может прожить в нём много лет, выходить на улицу ежедневно и ни разу не побывать в рабочем квартале и даже не прийти в соприкосновение с рабочими, если вообще будет выходить только по своим делам или на прогулку. Объясняется это главным образом тем, что, вследствие неосознанного молчаливого соглашения, а также вполне определённого осознанного расчёта, рабочие районы самым строгим образом отделены от тех частей города, которые предоставлены буржуазии, и там, где этого нельзя сделать открыто, это делается под прикрытием милосердия. В центре Манчестера находится довольно обширный торговый район, охватывающий пространство в полмили в длину и столько же в ширину и почти весь состоящий из контор и товарных складов (warehouses). Почти весь этот район нежилой, ночью становится совершенно пустынным и безлюдным, и только дежурные полицейские проходят по узким и тёмным улицам со своими потайными фонарями. Местность эта прорезана несколькими главными улицами, на которых сосредоточено огромное движение и где нижние этажи домов заняты нарядными магазинами; на этих улицах верхние этажи кое-где заселены, и здесь уличная жизнь не прекращается до поздней ночи. За исключением этой торговой части весь Манчестер, в узком смысле, весь Солфорд и Хьюлм, значительная часть Пендлтона и Чорлтона, две трети Ардуика и отдельные участки в Читем-Хилле и Бротоне — всё это составляет один сплошной рабочий район, охватывающий торговую часть поясом шириной в среднем в полторы мили. За этим поясом живёт высшая и средняя буржуазия, средняя — на прямых улицах недалеко от рабочих кварталов, именно в Чорлтоне и в расположенных дальше частях
