проповедуется многими из черни в Китае!»
Пусть китайский социализм имеет столько же общего с европейским, сколько китайская философия с гегелевской. Все же отрадно, что самая древняя и самая прочная империя в мире под воздействием тюков ситца английских буржуа за восемь лет очутилась накануне общественного переворота, который, по всяком случае, должен иметь чрезвычайно важные результаты для цивилизации. Когда наши европейские реакционеры в предстоящем им в близком будущем бегстве в Азию доберутся, наконец, до Китайской стены, к вратам, которые ведут к архиреакционной и архиконсервативной твердыне, то, как знать, не прочтут ли они там надпись:
REPUBLIQUE CHINOISE LIBERTE, EGALITE, FRATERNITE{24}
Лондон, 31 января 1850 г.
Желания прусской буржуазии исполнены: «человек чести» поклялся в верности конституции под тем условием, что ему «будет дана возможность править при этой конституции». И за несколько дней, протекших с 6 февраля, буржуа в палатах уже полностью выполнили это его желание. До 6 февраля они говорили: мы должны делать уступки, чтобы только добиться от короля присяги конституции; когда присяга будет принесена, мы сможем выступать совсем иначе. После 6 февраля они говорят: конституция скреплена присягой, у нас есть все возможные гарантии, мы можем, стало быть, совершенно спокойно делать уступки. Восемнадцать миллионов на военные приготовления — на мобилизацию 500000 солдат против неизвестного и по сей час врага — утверждены почти единогласно, без прений, без оппозиции; бюджет вотируется в четыре дня, все правительственные проекты проходят через палаты во мгновение ока. Как видите, у немецкой буржуазии попрежнему нет недостатка в трусости и в предлогах для этой трусости.
Прусскому королю эти благонамеренные палаты дали полную возможность убедиться в преимуществах конституционной системы перед абсолютистской, в ее преимуществах не только для управляемых, но и для правителей. Если припомнить финансовые затруднения 1842–1848 гг. — тщетные попытки получить ссуду через Seehandlung и через банк, отказы Ротшильда, отклоненный Соединенным ландтагом заем, истощение казначейства и государственных касс — и если сравнить со всем этим финансовое раздолье 1850 г. — три бюджета с дефицитом в семьдесят миллионов, покрытым с согласия палат, массовый выпуск облигаций и казначейских билетов, правительство в лучших отношениях с банком, чем оно было когда-либо с Seehandlung, и вдобавок еще тридцать четыре миллиона вотированных займов в запасе — какой контраст!
Судя по словам военного министра, прусское правительство считает весьма вероятным наступление событий, которые могут заставить его мобилизовать всю свою армию в интересах европейского «порядка и спокойствия». Этим заявлением Пруссия достаточно громко и отчетливо возвестила о своем возвращении в лоно Священного союза. Против какого врага затевается новый крестовый поход, совершенно ясно. Центр анархии и переворотов, французский Вавилон, должен быть уничтожен. Будет ли нападение произведено прямо на Францию или же ему будут предшествовать диверсии против Швейцарии и Турции, это будет в значительной мере зависеть от развития событий в Париже. Во всяком случае, прусское правительство имеет теперь средства на то, чтобы увеличить число своих солдат в течение двух месяцев со 180000 до 500000; 400000 русских стоят наготове в Польше, на Волыни и в Бессарабии; Австрия имеет под ружьем по меньшей мере 650000 человек. Только чтобы прокормить эти огромные воинские массы, России и Австрии придется начать завоевательную войну еще в текущем году. А что касается первого направления этого похода, то о нем свидетельствует один только что опубликованный любопытный документ.
«Schweizerische National-Zeitung» в одном из своих последних номеров публикует составленный якобы австрийским генералом Шёнхальсом меморандум, в котором содержится полный план вторжения в Швейцарию. Основные моменты этого плана следующие:
Пруссия стягивает около 60000 человек на Майне, вблизи от железных дорог; один корпус, состоящий из гессенцев, баварцев и вюртембержцев, концентрируется частью под Ротвейлем и Тутлингеном, частью под Кемптеном и Меммингеном. Австрия выставляет 50000 человек в Форарльберге и в направлении на Инсбрук и формирует второй корпус в Италии, между Сесто-Календе и Лекко. Тем временем Швейцарию убаюкивают дипломатическими переговорами. Как только наступает момент для нападения, пруссаки быстро перебрасывают свои части по железной дороге в Лёррах, небольшие отряды — в Донауэшинген; австрийцы стягиваются близ Брегенца и Фельдкирха, а итальянская армия близ Комо и Лекко. Одна бригада остается близ Варесе и угрожает Беллинцоне. Послы вручают ультиматум и покидают страну. Военные действия начинаются; главный предлог — восстановить союзную конституцию 1814 г. и независимость кантонов Зондербунда. Самое нападение ведется концентрически на Люцерн. Пруссаки двигаются через Базель к реке Ааре, австрийцы через Санкт-Галлен и Цюрих к реке Лиммат. Первые занимают территорию от Золотурна до Цурцаха, последние от Цурцаха через Цюрих до Уцнаха. Одновременно 15000 австрийцев прорываются через Кур на Шплюген и соединяются с итальянским корпусом, после чего они вместе наступают через долину Верхнего Рейна на Сен-Готар, в свою очередь соединяются здесь с прошедшим через Варесе и Беллинцону корпусом и поднимают восстание в старых кантонах. Тем временем наступление главных армий, к которым у Шафхаузена присоединяются более мелкие отряды, и завоевание Люцерна отрезают эти кантоны от западной Швейцарии и таким образом отделяют овец от козлищ. Одновременно Франция, обязанная по «тайному договору от 30 января» выставить 60000 человек у Лиона и Кольмара, занимает Женеву и Юру под тем же предлогом, под каким она заняла Рим. В результате Берн уже нельзя больше удерживать и «революционное» правительство вынуждено либо тотчас же капитулировать, либо погибнуть от голода со своими войсками в Бернских Альпах.
Как видите, план совсем не так плох. Он тщательно учитывает территориальные условия, он предлагает занять сначала более равнинную и плодородную северную Швейцарию и взять соединенными силами единственную серьезную позицию, которая там имеется, позицию за реками Ааре и Лиммат. Достоинство плана состоит в том, что он предлагает отрезать швейцарскую армию от ее житницы, временно оставив в ее руках более трудно проходимую горную область. Он может поэтому быть приведен в исполнение еще в начале весны, и чем раньше он будет осуществлен, тем труднее будет положение оттесненных в горы швейцарцев.
Опубликован ли рассматриваемый документ против воли его авторов или же он составлен специально для того, чтобы его нашла и обнародовала какая-нибудь швейцарская газета, это трудно решить, опираясь на одни лишь изложенные в нем соображения. В последнем случае цель его могла заключаться только в том, чтобы, заставив швейцарцев опустошить свою казну быстрой и широкой мобилизацией, сделать их более послушными Священному союзу и вообще ввести в заблуждение общественное мнение насчет намерений союзников. То обстоятельство, что военные приготовления России и Пруссии и планы войны с Швейцарией так усердно выставляются сейчас напоказ, говорит как будто в пользу этого предположения. Такое же впечатление оставляет одно место в самом меморандуме, рекомендующее проводить все операции с максимальной быстротой, чтобы захватить возможно большую территорию, прежде чем местные контингенты будут стянуты и смогут выступить. Однако столько же внутренних оснований можно привести и в пользу подлинности меморандума как действительно предлагаемого плана вторжения в Швейцарию.
Одно несомненно: Священный союз выступит еще в этом году либо сперва против Швейцарии или Турции, либо прямо против Франции, и в обоих случаях судьба Союзного совета предрешена. Кто бы ни вошел первым в Берн — Священный союз или революция, — Союзный совет сам предрешил свою гибель своим трусливым нейтралитетом. Контрреволюция не может довольствоваться его уступками ввиду его более или менее революционного происхождения; революция ни минуты не сможет потерпеть существование такого предательского и трусливого правительства в сердце Европы, в окружении трех стран, наиболее втянутых в движение. Поведение швейцарского Союзного совета являет самый разительный и, будем надеяться, последний пример того, что представляет собой мнимая «независимость» и «самостоятельность» малых государств в окружении современных великих держав.
