Собрание сочинений, том 9

долгосрочной аренде и при аренде без определенного срока, как обеспечить себе «нормальный» доход за свои затраты. Но по отношению к Ирландии это предположение является совершенно ложным. Здесь вы имеете, с одной стороны, малочисленный класс монополистов земли и, с другой, — весьма многочисленный класс малоимущих арендаторов, которые лишены возможности выбирать способ применения своих ничтожных средств и могут вкладывать их лишь в одну отрасль производства, в земледелие. Они вынуждены поэтому становиться арендаторами без гарантии сроков аренды [tenants at will]. В качестве таковых они, естественно, рискуют лишиться своего дохода, если не вкладывают свой скудный капитал. Если же они вкладывают его в целях обеспечения своего дохода, они рискуют потерять и этот капитал.

«Может быть», — продолжает «Times», — «нам возразят, что редко когда-либо по окончании срока аренды на участке не остается чего-либо, представляющего собой в той или другой форме собственности арендатора, и что за это он должен получить компенсацию. В этом замечании имеется доля истины, но вопрос о такого рода требовании при нормальных общественных условиях легко может быть улажен между лендлордом и арендатором, так как при всех обстоятельствах это требование можно учесть в первоначальном договоре. Но мы утверждаем, что эти отношения должны регулироваться общественными условиями, ибо, по нашему мнению, никакой парламентский акт не в состоянии заменить собой подобного фактора».

Действительно, при «нормальных общественных условиях» мы вовсе не нуждались бы в парламентском вмешательстве в ирландские арендные отношения, так же как при «нормальных общественных условиях» мы не испытывали бы нужды во вмешательстве солдата, полицейского и палача. Законодательство, суд и вооруженная сила — все это лишь плоды ненормальных общественных условий, препятствующих установлению между людьми таких отношений, которые делали бы ненужным насильственное вмешательство третьей верховной силы. Но, быть может, «Times» превратился в социального революционера? Быть может вместо «парламентских актов» он желает социальной революции, которая бы реорганизовала «общественные условия», и вытекающего отсюда «устройства»? Англия разрушила условия жизни ирландского общества. Сначала она конфисковала землю, затем «парламентскими актами» задушила промышленность, наконец, вооруженной силой сломила активность и энергию ирландского народа. Таким образом Англия создала те отвратительные «общественные условия», которые дают возможность маленькой касте хищных лордиков диктовать ирландскому народу, на каких условиях ему дозволяется пользоваться землей и жить на ней. Народ, слишком слабый еще, чтобы произвести революцию в этих «общественных условиях», обращается к парламенту, требуя, по крайней мере, смягчения или регулирования этих условий. Но «нет», — заявляет «Times», — «если вы не живете при нормальных общественных условиях, парламент не может исправить это положение». А если ирландский народ, по совету «Times», попытался бы сам завтра исправить свои общественные условия, то тот же «Times» первый бы апеллировал к штыкам и обрушился бы с потоком кровожадных угроз по адресу «кельтской расы с ее наследственными пороками», которой недостает англосаксонской склонности к мирному прогрессу и усовершенствованию в рамках закона.

«Если лендлорд», — пишет «Times», — «намеренно наносит ущерб одному арендатору, то тем труднее ему будет найти другого; и поскольку все его занятие состоит в сдаче земли в аренду, он убедится, что ему становится все труднее сдавать ее».

В Ирландии дело обстоит как раз наоборот. Чем больший ущерб лендлорд наносит одному арендатору, тем легче он получает возможность угнетать другого. Арендатор, вступающий в пользование землей, служит орудием, которым наносится ущерб прежнему, выброшенному арендатору, а этот последний служит орудием порабощения нового. Что, по истечении известного времени, лендлорд, нанося ущерб своему арендатору, причинит ущерб самому себе и разорится сам, — это не только вероятно, это уже факт для Ирландии, факт, который, однако, является весьма сомнительным источником утешения для разоренного арендатора.

«Отношения между лендлордом и арендатором», — утверждает «Times», — «это отношения между двумя торговцами».

Это именно та petitio principii {недоказанная предпосылка. Ред.}, которая пронизывает всю передовицу «Times». Нуждающийся ирландский арендатор целиком зависит от земли, в то время как земля принадлежит английскому лорду. С таким же основанием можно было бы объявить отношением между двумя торговцами отношение между грабителем, извлекающим свой пистолет, и путешественником — свой кошелек.

«Но», — говорит «Times», — «в действительности отношения между ирландскими лендлордами и арендаторами скоро будут реформированы фактором более могущественным, чем законодательство. Земельная собственность быстро переходит в новые руки, и если эмиграция будет продолжаться в таких же масштабах, как в настоящее время, обработка земли в Ирландии также перейдет в другие руки».

Здесь, наконец, «Times» сказал правду. Британский парламент воздерживается от вмешательства в такой момент, когда старая, отжившая система доводит до окончательного разорения сразу обе стороны: как богача-лендлорда, так в бедняка-арендатора. Первого повергает удар молотка комиссии, ведающей заложенными имениями, второй изгоняется вынужденной эмиграцией. Это напоминает нам старую историю о марокканском султане. Какая бы тяжба ни велась двумя сторонами, он не знал иного, более «могущественного фактора» для разрешения спора между ними, чем казнь обеих сторон.

«Ничто не может привести к большему хаосу», — заканчивает «Times» свою статью об арендном праве, — «чем подобного рода коммунистическое распределение собственности. Единственным лицом, обладающим каким-либо правом на землю, является лендлорд».

Газета «Times», по-видимому, подобно Эпимениду, проспала всю первую половину настоящего столетия и никогда не слыхала о горячей полемике, которая в течение всего этого времени велась по поводу притязаний лендлордов; эта полемика происходила не среди сторонников социальной реформы и коммунистов, а среди экономистов — истинных представителей британской буржуазии. Рикардо, создатель современной политической экономии в Великобритании, не полемизировал против «права» лендлордов, поскольку он был вполне убежден, что их притязания основаны на факте, но не на праве, а политическая экономия вообще не занимается вопросами права. Рикардо атаковал монополию на землю более простым, но зато более научным и потому более опасным способом. Он доказывал, что частная собственность на землю, в отличие от соответствующих требований сельскохозяйственного рабочего и фермера-арендатора, является отношением совершенно излишним и несовместимым со всей системой современного производства; что земельная рента — экономическое выражение этих отношений — могла бы с большой выгодой быть присвоена государством; что, наконец, интересы лендлорда противоположны интересам всех других классов современного общества. Было бы утомительно перечислять все выводы, которые извлекла из этих предпосылок школа Рикардо против монополии на землю. Для моей цели будет достаточно процитировать трех новейших английских авторитетов в области политической экономии.

Лондонский «Economist», — главный редактор которого г-н Дж. Уилсон является не только оракулом фритредеров, но также и оракулом вигов, и не только представителем вигов, но и неизменным придатком казначейства в каждом вигском или коалиционном министерстве, — в различных статьях утверждал, что, точно говоря, не может существовать права, разрешающего какому-либо индивиду или нескольким индивидам требовать исключительной собственности на землю нации.

Г-н Ньюмен в своих «Лекциях по политической экономии», Лондон, 1851 г., написанных с откровенно признаваемой целью опровергнуть социализм, утверждает:

«ни один человек не имеет и не может иметь естественного права на землю, если только он лично ее не занимает. Его право касается лишь пользования землей, но не больше. Любое иное право представляет собой продукт искусственного закона» (или парламентских актов, как выразился бы «Times»)… «Если когда-нибудь земли не будет хватать для того, чтобы жить на ней, праву частных собственников удерживать ее в своих руках придет конец»[148].

В Ирландии дело обстоит именно так, и г-н Ньюмен недвусмысленно подтверждает обоснованность требований ирландских арендаторов, хотя его лекции и читались перед избранной аудиторией британской аристократии.

В заключение разрешите мне процитировать несколько выдержек из работы г-на Герберта Спенсера