Собрание сочинений, том 10

Гамильтону:

«Правительство ее величества сожалеет о том, что тревога в раздражение, господствующие в Париже, побудили французское правительство отдать приказ своему флоту направиться в греческие воды; но положение, в котором находится французское правительство, во многих отношениях отличается от положения правительства ее величества. Насколько известно правительству ее величества, французское правительство не получило заверений от императора относительно той политики, которой он намерен следовать по отношению к Турции». (См. Синюю книгу, т. I, стр. 102.)

Если бы царь довел и до сведения Франции, что «больной человек умирает» и что имеется подробный план раздела наследства, то Франция, разумеется, не испытывала бы ни тревоги, ни сомнений относительно судеб Турции, истинных целей миссии Меншикова и незыблемого решения российского императора сохранять целостность и независимость империи, в которой, по его выражению, не сохранилось уже «жизнеспособных элементов».

Того же 23 марта граф Кларендон посылает вторую депешу сэру Гамильтону Сеймуру не из тех, что «стряпались» для Синих книг, но содержащую секретный ответ на секретное сообщение из С.-Петербурга. Свое донесение о диалоге сэр Гамильтон закончил таким рассудительным предложением:

«Осмеливаюсь рекомендовать, чтобы в депешу, которая будет мне адресована, было вставлено несколько выражений, имеющих целью положить конец дальнейшему рассмотрению или, по крайней мере, обсуждению вопросов, которые в высшей степени нежелательно было бы рассматривать как подлежащие обсуждению».

Граф Кларендон, чувствующий себя самым подходящим человеком, чтобы держать в руках горячие угли, поступает в полном согласии с указаниями царя и в прямом противоречии с предостережениями своего собственного посла. Он начинает свою депешу заявлением, что правительство ее величества «охотно идет навстречу желанию императора продолжить обсуждение вопроса с полной откровенностью». Император «приобрел право» на «самое откровенное изъявление мнения» со стороны английского правительства своей «благородной верой» в то, что оно поможет ему расчленить Турцию, предать Францию и, в случае свержения оттоманского господства, подавить какие-либо попытки христианского населения образовать свободные и независимые государства.

«Правительство ее величества», — продолжает свободнорожденный брит, — «совершенно уверено, что буде какое-либо соглашение в связи с новыми возникшими обстоятельствами явится целесообразным или действительно возможным, слову его императорского величества будет оказано предпочтение перед всяким договором, который может быть заключен».

Во всяком случае слово его стоит любого договора, который можно было бы заключить с ним; ведь советники британской короны давно уже заявили, что все договоры с Россией прекратили свое существование вследствие нарушений их с ее стороны.

«Правительство ее величества продолжает пребывать в уверенности, что Турция все еще обладает жизнеспособными элементами». И, чтобы доказать искренность этой уверенности, граф мягко прибавляет:

«Если бы мнение императора, что дни Турецкой империи сочтены, стало достоянием гласности, ее крушение произошло бы еще раньше, чем рассчитывает его императорское величество».

Итак, «калмыку» достаточно будет высказать свое мнение о том, что больной человек умирает, и тот действительно умрет. Вот так жизнеспособность! Тут уж даже иерихонских труб не нужно. Дуновение высочайших уст императора — и Оттоманская империя разваливается.

«Правительство ее величества вполне разделяет мнение императора, что занятие Константинополя какой-либо из великих держав было бы несовместимо с сохранением нынешнего равновесия держав и с поддержанием мира в Европе и должно сразу же быть признано невозможным; что нет данных для восстановления Византийской империи; что постоянная неурядица в Греции не поощряет к расширению ее территории и что, ввиду отсутствия почвы для создания областного или общинного самоуправления, предоставление турецких провинций самим себе или дозволение им образовать особые республики привело бы к анархии»,

Заметьте, что британский министр, униженно склоняющийся к стопам своего господина-татарина и рабски повторяющий его слова, не стыдится повторить даже чудовищную ложь, будто в Турции нет «почвы для создания областного и общинного самоуправления», между тем как именно сильное развитие общинной и областной жизни давало Турции возможность до сих пор противостоять жесточайшим ударам изнутри и извне. Одобрив все выдвинутые царем постулаты, британское министерство оправдывает и все выводы, какие он намерен из них делать.

В случае распада Турецкой империи, — говорит доблестный граф, — «единственным средством достигнуть мирного исхода был бы европейский конгресс». Но он боится последствий такого конгресса не из-за коварства России, — которая на Венском конгрессе так провела Англию, что Наполеон на острове Св. Елены воскликнул: «Если бы я остался победителем при Ватерлоо, я не мог бы продиктовать Англии более унизительных условий», — а из страха перед Францией.

«Договоры 1815 г. должны бы в таком случае подвергнуться пересмотру, и Франция, вероятно, была бы готова рискнуть европейской войной, чтобы освободиться от обязательств, которые она считает оскорбительными для своего национального достоинства и которые, будучи навязаны ей победоносными врагами, являются для нее источником постоянного раздражения».

Правительство ее величества «желает сохранить Турецкую империю» не как оплот против России и не потому, что крушение Турции заставило бы Англию защищать против России свои диаметрально противоположные интересы на Востоке. О нет! — говорит граф, — «интересы России и Англии на Востоке совершенно тождественны».

Англия хочет сохранить Турецкую империю не по каким-либо соображениям, связанным с восточным вопросом, а «из убеждения, что ни один крупный вопрос на Востоке не может быть поднят без того, чтобы не стать источником раздоров на Западе». Следовательно, восточный вопрос повлечет за собой не войну западных держав против России, а войну западных держав между собой, войну Англии против Франции. И тот же министр, который писал эти строки, и его коллеги, которые их санкционировали, хотят обмануть нас, заставив поверить, что они серьезно собираются вести войну против России в союзе с Францией, и притом войну «из-за вопроса, возникшего на Востоке», и вопреки тому, что «интересы России и Англии на Востоке тождественны»! Бравый граф идет еще дальше.

Почему он боится войны с Францией, которая, по его словам, должна быть «неизбежным следствием» распада и расчленения Турецкой империи? Сама по себе война с Францией была бы очень приятным делом. Но с ней было бы связано то деликатное обстоятельство,

«что всякий крупный вопрос на Западе будет принимать революционный характер и включать в себя пересмотр всей социальной системы, к чему континентальные правительства, конечно, не готовы.

Император вполне отдает себе отчет в силах, которые находятся в состоянии постоянного брожения под поверхностью общества, и в их способности взрываться даже в периоды мира; его императорское величество вследствие этого вероятно присоединится к мнению, что первый пушечный выстрел может явиться сигналом к возникновению положения, более гибельного даже, чем бедствия, которые неизбежно приносит с собой война».

«И отсюда», — восклицает откровенный миротворец, — «страстное желание правительства ее величества предотвратить катастрофу». Если бы за разделом Турции не таилась война с Францией, а за войной с Францией — призрак революции, то английское правительство с одинаковой охотой проглотило бы и Grand Turc, и его «казацкое» величество.

Верный инструкциям, полученным через посредство сэра Г. Сеймура из русской императорской канцелярии, доблестный Кларендон заканчивает свою депешу обращением к «великодушию и чувству справедливости императора».

Во второй депеше нашего графа от 5 апреля 1853 г. сэру Гамильтону дается поручение довести до сведения русского канцлера, что

«виконту Стратфорду де Редклиффу приказано вернуться на свой пост; миссии его придан особый характер собственноручным письмом ее величества, так как полагают, что Порта будет более склонна следовать умеренным советам, исходящим от