Собрание сочинений, том 10

К. МАРКС

БОМБАРДИРОВКА ОДЕССЫ. — ГРЕЦИЯ. — ВОЗЗВАНИЕ ЧЕРНОГОРСКОГО КНЯЗЯ ДАНИЛЫ. — РЕЧЬ МАНТЁЙФЕЛЯ[125]

Лондон, вторник, 2 мая 1854 г.

Наконец осуществлена бомбардировка Одессы, которая столько раз совершалась в хвастливом воображении союзников. Но полученные до сих пор телеграфные сообщения так скудны и так бедны подробностями, что не заслуживают комментариев. По самым достоверным известиям бомбардировка началась 22 апреля, была приостановлена 23 апреля (когда коменданту города было предложено сдаться) и возобновилась 24 апреля. С одной стороны, сообщают, что большая часть города совершенно разрушена; но с другой — что пострадали только форты от зажигательных ракет и бомб. В некоторых кругах утверждают даже, что бомбардировка совсем не дала никаких результатов. Несколько телеграмм сообщают об уничтожении восьми русских судов, конечно, торговых судов, так как русских военных кораблей в Одессе не было. По последнему сообщению, посланному из Одессы 26 апреля, весь союзный флот отбыл в то же утро.

Чтобы подготовить общественное мнение к этому событию, французское правительство только что опубликовало в «Моniteur» следующую выдержку из последнего доклада адмирала Гамелена морскому министру:

«6 апреля английский паровой фрегат «Фуриос» подошел к Одессе, чтобы вытребовать и взять на борт консулов и тех из французских и английских подданных, которые пожелали бы покинуть этот город ввиду близящихся военных действий… Хотя на фрегате и на шлюпке был поднят парламентерский флаг, русские батареи предательски дали семь выстрелов по шлюпке через несколько минут после того, как она отчалила от мола… Я обсуждаю с адмиралом Дандасом меры возмездия, диктуемые подобным варварским образом действия».

Русские дают иную версию всего дела. Они утверждают, что посылка судна с парламентерским флагом была лишь предлогом для изучения их оборонительных сооружений. Недавнее посещение севастопольского порта кораблем «Ретрибюшен», под предлогом вручения депеш, а на самом деле для зарисовки батареи, расположенной внутри порта, чрезвычайно разгневало царя, тем более, что шум, поднятый английской прессой по поводу этого подвига, подтвердил его подозрения. Поэтому был отдан приказ открывать огонь из пушек по всем судам, появляющимся перед каким-либо русским портом. «Independance belge»[126] публикует письмо, касающееся этих событий и якобы написанное из Одессы русским офицером, на самом деле, по-видимому, сочиненное самим г-ном Киселевым.

«В шесть часов утра 27 марта (8 апреля) пароход английского королевского флота «Фуриос», не поднимая парламентерского флага, приблизился к молу одесского Карантинного порта. Хотя командир военного порта имел приказ открывать огонь по всякому английскому военному кораблю, он, тем не менее, решил воздержаться от немедленного выполнения этого приказа, допуская, что пароход мог еще не быть осведомленным об объявлении войны Англией. «Фуриос» бросил якорь, спустил шлюпку и послал ее к берегу под парламентерским флагом. Командир военного порта немедленно отправил своего адъютанта встретить находившегося в лодке офицера. Этот офицер заявил, что он прибыл с поручением взять на борт французского и английского консулов. Ему ответили, что эти господа уже давно покинули Одессу, и поэтому попросили его немедленно удалиться; тогда шлюпку подняли на борт парохода, и парламентерский флаг был убран. Но вместо того, чтобы сняться с якоря, офицеры на пароходе принялись зарисовывать батареи. Тогда, чтобы помешать этому, по «Фуриосу» были сделаны холостые выстрелы. Так как «Фуриос» не обратил на них внимания, то в одно из его колес было послано ядро. «Фуриос» немедленно удалился».

Разумеется, просто смешно — прежде чем предпринять военные действия против русского порта, англо-французский флот должен был дожидаться «повода» для этого со стороны русских, но и тогда он не мог взять этот порт, а лишь угостил его несколькими бортовыми залпами.

Приблизительно в то же время, когда «Фуриос» был послан в Одессу, в письмах из Одессы, полученных в Константинополе, утверждалось, что русское правительство конфисковало все находившееся на складах зерно, нисколько не считаясь с частной собственностью иностранных купцов. Всего конфисковано 800000 четвертей. Кроме того, русское правительство предписало иностранным купцам поставить 150000 мешков и 15000 подвод для отправки конфискованного зерна в глубь страны. В ответ на все протесты губернатор заявил, что именно политика западных держав толкнула русское правительство на такие крайности и что, конфискуя их имущество, оно только спасает его от разграбления возмущенным населением. После протеста оставшихся в Одессе консулов нейтральных государств губернатор, наконец, согласился — не заплатить за конфискованные товары, а лишь выдать владельцам простые расписки. Далее приведем выдержку из одной стокгольмской газеты:

«Весь город кишит беженцами из Финляндии, много есть и приехавших с Аландских островов» (которые, по-видимому, все еще заняты русскими), «спасающихся от русских вербовщиков. В русском флоте ощущается большой недостаток матросов, и власти хватают старого и малого. Отцов семейств среди ночи угоняют из дому, не давая ни минуты на сборы. Чтобы спастись от такого произвола, люди целыми семьями, со всеми пожитками бегут в Швецию».

В «Journal de St.-Petersbourg» от 23 апреля напечатан манифест царя к его подданным, в котором война с западными державами представлена как война православной церкви против еретиков, за освобождение угнетаемых Оттоманской империей единоверцев.

Мы читаем сегодня в парижской газете «Presse»:

«Один из наших константинопольских корреспондентов сообщил нам важные подробности о недавно раскрытом русском заговоре, следствие по которому только что закончено. Следствие ясно показывает, что Россия уже давно подготовляла кризис, в результате которого «больной человек» должен был сойти в могилу буквально на глазах у своих врачей. Следствием доказано, что барон Эльснер поступил на службу в турецкую полицию лишь для того, чтобы лучше обмануть своих surveillants [надзирателей. Ред.]. Он получал по ведомости 1000 пиастров в месяц. Несмотря на его хитрость, двойная игра, которую он вел, была раскрыта следующим образом: он завязал дружбу с г-ном Аспа, врачом, находившимся на турецкой службе, и полагая, что может ему доверять, признался ему, что не переставал служить России, хотя и состоит на жалованье у турецкой полиции. По словам г-на Эльснера Россия хотела набрать из греков и славян, живущих в Турции, армию в 60000 заговорщиков, готовых подняться по данному сигналу. Решительный удар предполагалось нанести в Константинополе. Во главе заговора в этом городе стоял англичанин, некий Плантадженет Харрисон. Г-н Аспа притворился, будто разделяет взгляды Эльснера, но дал знать турецкой полиции. Полиция, уже давно подозревавшая Эльснера, установила за ним усиленный надзор и обнаружила, что он регулярно посылает доклады князю Горчакову. В конце концов ей удалось перехватить один из этих докладов. Эльснер, действовавший в общем очень осмотрительно, имел неосторожность показать этот доклад г-ну Аспа, который сейчас же сообщил о нем г-ну Паламари, тайному агенту турецкой полиции, и сумел в присутствии последнего передать его Радшичу — славянину из Австрии, который поддерживал связь с Эльснером в его сообщниками. Письмо было отнято у Радшича при обыске и является одним из вещественных доказательств. Далее было установлено, что Эльснер вошел в соглашение с Константиносом, капитаном греческого торгового корабля, и что они договорились о вовлечении в заговор еще сорока капитанов греческих кораблей, которые в назначенный день должны были прибыть в Константинополь с боевыми припасами и снабдить всем необходимым для поднятия восстания среди греческого населения столицы. Константинос поддерживал постоянную связь не только с Эльснером, но и с г-ном Метаксасом, греческим послом при Порте. Бодинаров, русский полковник, служил связующим звеном между Эльснером и князем Горчаковым».

В «Augsburger Zeitung» появился ряд чрезвычайно враждебных России статей, которые произвели в Германии большую сенсацию, так как до сих пор эта газета весьма горячо отстаивала русские интересы; известно к тому же, что вдохновителем ее является австрийский кабинет. Австрия, говорится в этих статьях, должна считать себя свободной от своих обязательств по отношению к России после разоблачений, содержащихся в секретной переписке сэра Г. Сеймура. В одной из статей мы читаем:

«Когда действия России вынудили Австрию заявить протест С.-Петербургу, этот протест был принят так надменно, а венский кабинет так бесцеремонно третировали, что каждая новая депеша из Константинополя стала вызывать тяжелые предчувствия. Этот недостаток уважения и внимания заставил