Собрание сочинений, том 10

в Париже под руководством полковника Бедо. Этот иностранный легион с успехом можно было бы назвать Обществом 10 декабря европейских армий. Отъявленные головорезы, запутавшиеся в долгах авантюристы, дезертиры всех стран, вообще отбросы европейских армий, составляли ядро этого Corps d'elite [избранного войска. Ред.], который с полным правом носил название refugium peccatorum [убежища грешников. Ред.]. Нигде больше гений Ахилла не мог бы так развернуться, как в товарищеской среде подобного войска, официальная миссия которого предохраняла его от клыков полиции, тогда как моральный облик его членов устранял все преграды, обычно сдерживающие офицеров регулярной армии. Расточительный во всем, Ахилл, однако, был очень скуп на доказательства своего военного мужества и способностей и продолжал прозябать в течение четырех лет в незначительном чине лейтенанта первого батальона иностранного легиона, пока, наконец, 15 августа 1837 г. новый патент не дал ему чин капитана. Весьма прискорбно, что походная касса во французской армии находится под надзором капитана, который несет ответственность за выплату жалованья солдатам и за снабжение продовольствием. Кассы, однако, и были как раз тем, на что наш современный Ахилл был особенно падок. Так получилось, что спустя несколько месяцев после его повышения в чине во вверенной ему кассе обнаружился ужасающий дефицит. Генерал-инспектор г-н де Рюльер, раскрывший эту растрату, настаивал на наказании капитана. Доклад в министерство был уже составлен, его вот-вот должны были сдать на почту и г-н де Сент-Арно погиб бы навсегда, но тут вмешался его начальник г-н Бедо, тронутый отчаянием своего подчиненного, и ему удалось смягчить гнев генерала Рюльера.

У Сент-Арно есть свойственная только ему манера выражать благодарность за оказанные ему благодеяния. Назначенный военным министром накануне coup d'etat[151] , он приказал арестовать генерала Бедо и вычеркнуть имя генерала Рюльера из списков офицерского корпуса. Рюльер послал ему следующее письмо, которое показал своим друзьям в Париже и опубликовал в бельгийских газетах:

«В 1837 г. генерал Рюльер отказался сломать шпагу капитана Леруа де Сент-Арно, не желая его обесчестить. В 1851 г. военный министр Леруа де Сент-Арно, будучи не в силах обесчестить генерала Рюльера, сломал его шпагу».

Написано К. Марксом 9 июня 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4114, 24 июня 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС ОСАДА СИЛИСТРИИ

После некоторого промежутка времени, заполненного военными операциями, которые не выдерживают критики, ибо они диктовались не столько стратегическими и тактическими, сколько дипломатическими и парламентскими соображениями, осада и штурм Силистрии являются, наконец, событием, имеющим военное значение.

Этот штурм показывает, что русские продолжают удерживать инициативу и что до настоящего момента действия турок, союзных армий и союзных флотов определяются действиями противника. Союзные флоты инстинктивно, непреодолимо влечет к русскому флоту в его надежном убежище в Севастополе; будучи не в состоянии атаковать эту крепость без помощи сухопутных сил, они скованы в своих действиях и парализованы флотом, значительно уступающим им по качеству и числу судов. Даже эвакуация фортов кавказского побережья, произведенная своевременно и под носом у британских и французских паровых судов, показывает решимость русских удержать инициативу как можно дольше. А на войне это уже очень много. Это доказывает превосходство — либо в количестве, либо в качестве войск, либо же в полководческом искусстве, и поддерживает моральное состояние солдат при всех неудачах и отступлениях, кроме проигрыша решительного сражения. Именно эта инициатива и сплачивала маленькую армию Веллингтона, окруженную сотнями тысяч французских войск в Испании, и делала ее центром всех событий этой пятилетней войны. Вы можете быть вынуждены к отступлению, вы можете быть отбиты, но пока вы в состоянии влиять на действия противника, вместо того чтобы подчиняться ему, вы все еще до некоторой степени превосходите его. И — что еще важнее — ваши солдаты, каждый в отдельности и все вместе, будут чувствовать себя выше его солдат. Кроме того, нападение на Силистрию является первой действительно наступательной операцией русских с тех пор, как они закончили оккупацию устья Дуная. Вступление в Добруджу преследовало явно оборонительные цели; оно явилось одновременно и сокращением линии их фронта, и шагом к овладению устьем Дуная. А нападение на Силистрию — не только смелая, но и в высшей степени правильно рассчитанная операция.

В 1828–1829 гг. русские, тогда господствовавшие на Черном море, совершенно правильно пренебрегли Силистрией ради того, чтобы в первую очередь овладеть Варной, так как Варна открывала новую линию морских сообщений с их собственной страной. Все же Силистрия была достаточно важным пунктом, чтобы побудить их взять ее прежде, чем перейти Балканы. Но в настоящее время, когда союзные флоты господствуют на Черном море, Варна в значительной степени теряет свое значение для русских, а Силистрия и Шумла становятся для них главными объектами наступления. Для русских Варна может иметь теперь ценность лишь косвенно: взяв ее, они не получают расширенной операционной базы, но только лишают противника того, что можно было бы назвать береговым предмостным укреплением, под прикрытием которого он мог бы внезапно сосредоточить, при помощи своих судов, известное количество войск для какой-либо определенной операции. Так, в 1849 г. датчане, заманив прусскую армию в Ютландию, внезапно переправили морем сильный отряд войск на свое береговое предмостное укрепление у Фредерисии и, совершив вылазку, уничтожили прекрасный, но значительно более слабый шлезвиг-гольштейнский отряд, оставленный перед крепостью для ведения осады. Если, следовательно, русские, отодвинутые от Черного моря, не могут ни при каких обстоятельствах перейти Балканы, не заняв Варны, они не могут выступить против Варны, не овладев по крайней мере Силистрией.

Но для настоящего момента эти соображения отходят на второй план. Без помощи Австрии Россия не может и думать о переходе Балкан на виду у своих теперешних противников. Силистрия в настоящий момент имеет для русских первостепенное оборонительное значение; и это значение столь велико, что, если они ее не возьмут, они могут считать свою кампанию этого года проигранной. Силистрия расположена как раз против центра русских позиций, протянувшихся от Журжева через Калараш и Чернаводы к Кюстенджи. При наличии сильной системы крепостей перед этой позицией, при том, что в Шумле находится Омер-паша, подобно пауку, следящему из своей паутины за каждым движением предполагаемой добычи, при том, что союзные войска ожидаются на Камчике и Девненске, весьма мало шансов на то, что армия, которой Россия может располагать для войны на Дунае, окажется способной без посторонней помощи пробиться к фракийским долинам, зелень которых манила усталых солдат Дибича с Балканских гор. Россия должна рассчитывать, по крайней мере в этом году, лишь на простую защиту своих нынешних завоеваний, пока либо Австрия не присоединится к ней, либо какое-нибудь обстоятельство не обессилит или не заставит удалиться ее наиболее серьезного противника, англо-французскую армию. Оборонительная война предполагает систему полевых или, если возможно, долговременных оборонительных сооружений. Но пока Силистрия остается в руках противника, русские не имеют в своем распоряжении долговременных укреплений за исключением мелких фортов Добруджи, которые в случае потери Валахии окажутся совершенно бесполезными. Русские могли бы восстановить некоторые укрепления Браилова и Рущука и создать укрепленный лагерь под Бухарестом, но пока они не овладели Силистрией, их первая серьезная оборонительная линия лежит дальше в тылу, на линии Серет — Фокшаны — Галац — Измаил.

Но предположим, что Силистрия находится в руках русских, — и военное положение сразу же меняется. Силистрия — прекрасный пункт для русского предмостного укрепления на Дунае. Она