Собрание сочинений, том 11

расставаться с грезами о разрушении «города» Свеаборга.

Что касается сражения на реке Черной, то для его оценки необходимы прежде всего более подробные сведения. Весь вопрос заключается в том, велась ли борьба за переправы через Черную и в какой мере глубина реки служила действительной преградой. Если сражение происходило при отсутствии такого рода преграды перед фронтом французов, то оно выставляет русских в весьма неблагоприятном свете. И, наоборот, если речь шла о преодолении теснин, которые нельзя было обойти, то большие потери русских вполне объяснимы, и сражение может считаться почетным для обеих сторон. Но все-таки остается неясным, почему русские со своей стороны не попытались совершить обход через Байдарскую долину. Несомненно все же одно: если только союзники не уйдут добровольно, русские, как они только что показали, не в состоянии будут оттеснить их с плато и рубежа на реке Черной. Таким образом, снова начинается прежняя канитель.

Штурма Малахова кургана можно ожидать со дня на день. Если он не удастся, союзники окажутся в тяжелом положении. Если он удастся, — что еще возможно, хотя и ценой огромных потерь, — то это еще не будет означать, что русские потеряют Южную сторону; разве только им придется оставить ее из-за недостатка продовольствия. Во всяком случае, союзники получили бы возможность вытеснить оттуда русских до начала зимы. Сообщения о состоянии здоровья солдат английской армии в Крыму противоречивы. Согласно одному отчету, ежемесячно тысяча английских солдат, находящихся в траншеях, выходит из строя. Установлено, что в составе одного только 10-го гусарского полка численностью в 676 человек 161 человек больны. Доктор Сатерленд, председатель посланной правительством в Крым медицинской комиссии, сообщает в одном из своих писем графу Шефтсбери, между прочим, следующее:

«К концу недели, 7 июля: численность английской армии 41593 человека; общее количество смертных случаев — 150, от холеры — 71, от лихорадки — 17, от поноса — 19, от дизентерии — 2. К концу недели 14 июля: численность армии — 42513 человек; общее количество смертных случаев — 123, от холеры — 55, от лихорадки — 18, от поноса — 10, от дизентерии — 5. Умерло от ран в первую неделю — 44, во вторую—30, всего — 74».

Таким образом, за две первые недели июля соотношение числа смертных случаев от болезней и числа смертных случаев от ран составит приблизительно 4:1. Доктор Сатерленд проводит следующее различие между состоянием здоровья в армии в прошлую зиму и летом этого года:

«Смертность в зимний период носит совершенно иной характер, чем в летнее время. Сейчас вряд ли существует хотя бы одна из тех причин, которые имели место зимой: плохое питание, недосыпание, физическое перенапряжение, недостаток одежды и укрытий, плохая защита от непогоды, вызвавших scorbutis [цингу. Ред.] почти во всей армии. Тогда все случаи заболеваний были цинготного характера, и отсюда страшная смертность в госпиталях в Скутари; ее можно было сравнить только со смертностью от голода в Ирландии» (1847); «теперь же, напротив, мы имеем дело с лихорадкой и холерой, распространение которых в нашем лагере, несомненно, уменьшилось благодаря большой заботе о солдатах».

Состояние здоровья солдат осажденной армии в настоящее время, бесспорно, хуже чем осаждающей. Но доктор Сатерленд не может требовать безусловного доверия к своему письму, поскольку, как свидетельствует недавний случай, за критику в английском лагере наказывают. Приблизительно полтора месяца тому назад газета «Times» опубликовала анонимное письмо, в котором сообщалось о непростительном отношении к раненым после кровопролития 18 июня. Военное ведомство потребовало, чтобы газета «Times» назвала имя корреспондента. Газета отклонила это требование и согласилась назвать имя только при условии, если г-н Фредерик Пиль даст твердое обещание не преследовать корреспондента за сделанные им разоблачения, Пиль на это условие не пошел, однако осудил отказ «Times» в парламенте. Между тем г-н Бейкуэлл (хирург-ассистент), автор упомянутого письма, находился по болезни в отпуске в Скутари. Это было в середине июля. Начальствующие лица в лагере каким-то образом раскрыли авторство Бейкуэлла. За его спиной и во время его отсутствия была создана из числа высших медицинских чинов, большей частью как раз скомпрометированных письмом Бейкуэлла, следственная комиссия, которая вынесла заключение о виновности Бейкуэлла, не дав ему возможности ни защищаться, ни привести доказательства в обоснование выдвинутых им обвинений. 3 августа в очередном приказе по армии было объявлено об отстранении Бейкуэлла от должности. В свете этого события и следует оценивать достоверность английских официальных или полуофициальных отчетов о состоянии здоровья солдат, уходе за ранеными и т. п.

Написано К. Марксом 22 августа 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 395, 25 августа 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

К. МАРКС ПИСЬМО НЕЙПИРА

Лондон, 24 августа. Сэр Чарлз Нейпир опубликовал сегодня в ежедневных газетах письмо[265], которое в основном подтверждает наше мнение о бомбардировке Свеаборга. Мы приводим из этого письма следующие выдержки:

«Из того, что я сам написал, а также из донесения адмирала Дандаса видно, что, если бы точно следовали моему плану, Свеаборг был бы уже разрушен. Выясняется, что союзники имели всего 43 канонерские и мортирные лодки и что много мортирных лодок было выведено из строя, а они должны были иметь, по крайней мере, 100. В одном письме ко мне» (1854) «сэр Джемс Грехем, оценивая потребность в таких лодках, называл цифру 200. Если бы это количество имелось налицо, то бомбардировку можно было бы продолжить, сменяя людей подобно тому, как это делается в траншеях. Мортиры успевали бы охлаждаться, и бомбардировка продолжалась бы до тех пор, пока не осталось бы камня на камне и не образовался проход для линейных кораблей, пройдя который, они довершили бы дело. Однако адмиралтейство, видимо, не учло, что мортирные лодки не могут бесконечно стоять на одном месте, хотя отчеты о Севастополе, казалось бы, должны были его научить кое-чему. Таким образом, операция, которая как будто проводилась весьма обдуманно, имела лишь частичный успех, и адмирал Дандас в своем отчете признает, что русские морские укрепления почти не повреждены. Если бы у адмирала Дандаса было больше средств, он мог бы продолжать бомбардировку, пока стояла хорошая погода, и эскадры, вместо того чтобы возвращаться в Нарген, могли бы бросить якорь в Свеаборге.

В первый год войны ввиду недостатка в средствах все это еще можно было простить адмиралтейству, но на втором году — никак нельзя. Вместо канонерских и мортирных лодок адмиралтейство строило металлические плавучие батареи, которые едва держатся на воде, и если бы даже и могли плавать, все равно оказались бы бесполезными: приблизившись к Свеаборгу на расстояние 400 ярдов, они наверняка были бы уничтожены, а оставаясь на расстоянии большем, чем 400 ярдов, они не смогли бы причинить никакого вреда.

Первый эксперимент с использованием металла обошелся стране в целый миллион, а где он, этот миллион? Второй эксперимент стоил не меньше, чем полмиллиона, а металлические плавучие батареи еще не покинули наших гаваней, да и вряд ли когда-либо покинут. Это результат того, что у руководства стоят неспособные люди. Министрам уже пришлось реорганизовать военное ведомство. Когда же они подумают о реформе адмиралтейства? А пока они этого не сделают, народные деньги будут выбрасываться на ветер. Адмиралтейство, видимо, не представляет себе результата бомбардировки, хотя я больше года тому назад предсказывал ему, что произойдет. Если бы они читали историю, то знали бы, что Мартиника была взята с помощью мортирных лодок; между тем казематов для всего гарнизона там было так же мало, как в Свеаборге. По утверждению адмирала Дандаса, его планом не предусматривалась попытка общего нападения линейных кораблей на оборонительные сооружения, и его операции поэтому имели ограниченную задачу — разрушить крепость и арсеналы, насколько это возможно с помощью мортир.