Каждый легион имел своего орла, а каждая когорта свое знамя. Для легкой пехоты Цезарь отбирал из своих легионов определенное число воинов (антесигнанов), одинаково пригодных как для службы в легких войсках, так и для ближнего боя в линейном строю. Кроме них у него были вспомогательные войска из провинций: критские лучники, балеарские пращники, контингенты из Галлии и Нумидии, германские наемники. Конница его состояла частью из галльских, частью из германских войск. Римские вылиты и римская кавалерия исчезли незадолго до этого.
Штаб армии состоял из легатов, назначаемых сенатом; они были помощниками военачальника, который их использовал в качестве командиров отдельных отрядов или единиц боевого порядка. Цезарь первый дал каждому легиону особого легата в качестве постоянного командира. Если не хватало легатов, то команду над легионом принимал на себя квестор. Он собственно являлся казначеем армии и главой интендантства, и в этой должности ему помогали многочисленные чиновники и ординарцы. К штабу были прикомандированы военные трибуны и упомянутые выше молодые вольноопределяющиеся (contubernales, comites praetorii {буквально: сотоварищи, сопровождающие; здесь: лица, входившие в свиту военачальника. Ред.}), исполняющие обязанности адъютантов, дежурных офицеров; но во время битвы они сражались в строю наравне с простыми воинами в рядах cohors praetoria {когорты, сопровождающей военачальника. Ред.}, состоявшей из ликторов, чиновников, слуг, лазутчиков (speculatores) и ординарцев (apparitores) главной квартиры. Военачальник, сверх того, имел нечто вроде личной охраны, состоявшей из ветеранов, которые добровольно снова вступали в армию по призыву своего прежнего командира. Этот отряд, в походе передвигавшийся верхом, но сражавшийся в пешем строю, считался elite армии; он носил и охранял vexillum — знамя, являвшееся отличительным знаком всей армии. Для боя Цезарь обыкновенно строил армию в три линии: 4 когорты каждого легиона стояли в первой линии и по 3 когорты во второй и третьей линиях; при этом когорты второй линии становились за интервалами первой линии. Вторая линия должна была поддерживать первую; третья линия составляла главный резерв для решающих маневров против фронта или фланга противника и для отражения его решающих ударов. Если случалось, что противник настолько обходил фланги, что возникала необходимость удлинения линии фронта, то армия располагалась лишь в две линии. К построению в одну линию (acies simplex {простой боевой порядок. Ред.}) прибегали лишь в случае крайней необходимости, и тогда между когортами не оставлялось интервалов; при обороне лагеря, однако, такое построение было правилом, так как линия все еще имела в глубину 8 — 10 шеренг и могла образовать резерв из воинов, которые не помещались на парапете.
Август завершил дело превращения римских вооруженных сил в постоянную регулярную армию. Он разместил 25 легионов. по всей империи: 8 были расположены на Рейне (они считались опорой и костяком — praecipium robur — армии), 3 — в Испании, 2 — в Африке, 2 — в Египте, 4 — в Сирии и Малой Азии, 6 — в Дунайских провинциях. В Италии были расположены гарнизонами отборные войска, которые набирались исключительно в самой Италии и составляли императорскую гвардию; последняя сначала состояла из 12, позднее из 14 когорт; кроме того в городе Риме имелась муниципальная гвардия (vigiles {стражники. Ред.}) в составе 7 когорт, формировавшаяся первоначально из освобожденных рабов. Помимо этой регулярной армии, провинции должны были по-прежнему выставлять свои легкие вспомогательные войска, теперь большей частью превращенные в своего рода милицию для несения гарнизонной и полицейской службы. Но на границах, находившихся под угрозой нападения, для боевой службы пользовались не только этими вспомогательными войсками, но и иноземными наемниками. Число легионов возросло при Траяне до 30, при Септимии Севере — до 33. Легионы, кроме своих номеров, носили наименования по месту их расположения (L. Germanica, L. Italica {Германский легион, Итальянский легион. Ред.}), по имени императора (L. Augusta {Легион Августа. Ред.}), по имени богов (L. Primigenia, L. Apollinaris {Легион Юпитера, Легион Аполлона. Ред.}), либо же присвоенные им как почетное отличие (L. fidelis, L. pia, L. invicta {Надежный легион, Благочестивый легион, Непобедимый легион. Ред.}). Организация легиона подверглась некоторым изменениям. Командир его назывался теперь префектом. Первая когорта численно была удвоена (cohors milliaria {тысячная когорта. Ред.}), а нормальная численность легиона повышена до 6100 человек пехоты и 726 человек конницы; это считалось минимумом, и в случае нужды к легиону добавлялась одна или более cohortes milliariae. Cohors milliaria находилась под командой военного трибуна, остальные когорты — под командой трибунов или praepositi {начальников. Ред.}; чин центуриона, таким образом, стал теперь чином младших командиров. Стало правилом допущение в легионы вольноотпущенников и рабов, уроженцев провинций и вообще людей всякого звания; римское гражданство требовалось только для преторианцев в Италии, но даже и там в более поздние времена отказались от этого требования. Таким образом, римляне в армии весьма скоро были поглощены потоком варварских и полуварварских, романизованных и нероманизованных элементов; римлянами оставались одни только офицеры. Это ухудшение состава армии весьма скоро отразилось на ее вооружении и тактике. Тяжелый нагрудник и пилум были отброшены; утомительной системой обучения, создавшей завоевателей мира, стали пренебрегать; обслуживающий персонал и роскошь сделались необходимыми для армии, a impedimenta (обоз) увеличивался одновременно с ослаблением и уменьшением выносливости войск. Как и в Греции, упадок характеризовался пренебрежением к тяжелой линейной пехоте, нелепым увлечением всякого рода легким вооружением и заимствованием вооружения и тактики у варваров. Отсюда бесчисленные виды легких войск (auxiliatores, exculcatores, jaculatores, excursatores, praecursatores, scutati, funditores, balistarii, tragularii{1} ), вооруженных всевозможным метательным оружием, а Вегеций сообщает нам, что усовершенствование конницы шло по линии подражания готам, аланам и гуннам[31]. В конце концов исчезло всякое различие в снаряжении и вооружении между римлянами и варварами, и германцы, физически и морально стоявшие выше, перешагнули через останки дероманнзованных легионов.
Таким образом, завоеванию Запада германцами противостояла лишь смутная традиция древней римской тактики, ее жалкий пережиток; но даже и этот жалкий пережиток был теперь уничтожен. В отношении развития тактики все средневековье является столь же бесплодным периодом, каким оно было для любой другой науки. Феодальная система, хотя по самому своему происхождению она и являлась военной организацией, в сущности была враждебна всякой дисциплине. Мятежи и отложения крупных вассалов вместе с их военными отрядами были обычным явлением. Отдача приказаний предводителям превращалась обыкновенно в шумный военный совет, что делало невозможными какие бы то ни было крупные операции. Поэтому войны редко велись на решающих участках; борьба за обладание каким-нибудь одним пунктом заполняла целые кампании. За весь этот период (если лишь бегло касаться смутных времен с VI по XII столетие) единственными значительными операциями являются походы германских императоров в Италию и крестовые походы[32], причем как те, так и другие были одинаково безрезультатны.
Средневековая пехота, комплектовавшаяся из феодальной челяди и частью из крестьянства, состояла главным образом из копейщиков и в большинстве случаев ни на что не годилась. У рыцарей, покрытых с ног до головы железом, было любимым видом спорта въезжать поодиночке в эту незащищенную толпу и рубить направо и налево. Часть пехоты на континенте Европы была вооружена арбалетами, тогда как в Англии национальным оружием крестьянства сделался большой лук. Этот большой лук был весьма грозным оружием и он обеспечил англичанам превосходство над французами при Креси, Пуатье и Азенкуре[33]. Легко защищаемый от дождя, который время от времени делал арбалет непригодным, этот лук метал стрелу на расстояние свыше 200 ярдов, что было не намного меньше дальности действительного огня старого гладкоствольного мушкета. Стрела пробивала доску в дюйм толщиной и простреливала даже нагрудники. Благодаря этому большой лук долго еще сохранял превосходство даже над первым ручным огнестрельным оружием, тем более, что за время, пока мушкет того времени заряжался и производил один выстрел, можно было выпустить шесть стрел; даже еще в конце XVI столетия королева Елизавета пыталась вновь ввести в качестве боевого вооружения национальный большой лук. Особенно эффективным оружием он был против кавалерии; стрелы, если даже броня тяжеловооруженных всадников служила защитой от них, ранили или убивали лошадей; а спешенные рыцари оказывались в силу этого неспособными к бою, и их обычно брали в плен. Лучники действовали или в рассыпном, или в линейном строю. В средние века решающим родом войск являлась кавалерия. Сплошь
