показала, когда Север начал выступать против рабства».
Можно было бы полагать, что «Examiner» и другие оракулы общественного мнения в Англии достаточно знакомы с современной историей, чтобы не нуждаться в информации г-жи Стоу по таким чрезвычайно важным вопросам. Все растущее злоупотребление Союзом со стороны рабовладельческой клики, действующей в союзе с демократической партией Севера[151], является, так сказать, характерной чертой истории Соединенных Штатов с начала текущего столетия. Следующие одна за другой компромиссные меры знаменуют последовательные этапы агрессивных действий, которые приводили к постепенному превращению Союза в раба рабовладельцев. Каждый из этих компромиссов означал новую агрессию со стороны Юга и новую уступку со стороны Севера. В то же время ни одна из очередных побед Юга не была одержана без ожесточенной борьбы с враждебной ему силой на Севере, которая выступала в лице различных партий, с различными лозунгами и под различными знаменами. Если положительный и окончательный результат каждой отдельной схватки оказывался в пользу Юга, то внимательный наблюдатель исторических событий не мог не заметить, что каждое новое продвижение рабовладельцев является шагом на пути к их окончательному поражению. Даже во времена Миссурийского компромисса силы борющихся сторон настолько уравновесились, что Джефферсон, как видно из его воспоминаний, опасался, что Союзу угрожает раскол из-за этого смертельного антагонизма[152]. Агрессивность рабовладельческой стороны достигла своей высшей точки, когда, благодаря биллю Канзас-Небраска[153], впервые в истории Соединенных Штатов — как признался сам г-н Дуглас, — были уничтожены все юридические преграды распространению рабства на территории Соединенных Штатов; когда после этого один из северных кандидатов купил себе избрание в президенты тем, что обещал Союзу завоевать или купить на Кубе новую территорию, где бы господствовали рабовладельцы; когда позже решением по делу Дреда Скотта[154] федеральные власти провозгласили распространение рабства законом американской конституции и, наконец, когда фактически африканская торговля рабами была возобновлена в еще больших размерах, чем когда-либо раньше в период ее легального существования. Но одновременно с этим кульминационным пунктом агрессивных действий со стороны Юга, предпринятых им при попустительстве демократической партии Севера, налицо были несомненные признаки того, что антагонистические факторы на Севере настолько окрепли, что это должно было скоро изменить соотношение политических сил. Канзасская война[155], образование республиканской партии и большое количество голосов, полученных г-ном Фримонтом во время президентских выборов 1856 г., — все это были убедительные доказательства того, что Север накопил достаточно энергии, чтобы исправить те ошибки, которые были под давлением рабовладельцев совершены в течение полувека в истории Соединенных Штатов, и чтобы заставить страну вернуться к подлинным принципам своего развития. Помимо этих политических явлений, был один важный статистический и экономический факт, указывающий, что использование федерального Союза в интересах рабовладельцев достигло такого пункта, когда оно — вынужденно или de bonne grace
Но разве все это было тайной главой истории? Неужели нужно было «признание» г-жи Бичер-Стоу, чтобы перед «Examiner» и другими политическими светилами лондонской прессы раскрылась тщательно скрываемая истина о том, что «до этого рабовладельческая партия использовала Союз в своих целях»? Разве американский Север повинен в том, что английские журналисты были захвачены врасплох резким столкновением антагонистических сил, борьба между которыми являлась движущей силой истории Соединенных Штатов в течение полувека? Разве повинны американцы в том, что английская печать приняла за порожденную в один день причуду то, что на самом деле явилось назревшим результатом многолетней борьбы? Тот факт, что образование и развитие республиканской партии в Америке было почти не замечено лондонской печатью, выразительнее всяких слов говорит о бессодержательности ее тирад против рабства. Возьмите, например, двух антиподов лондонской печати: лондонскую газету «Times» и «Reynolds's Weekly Newspaper»[156]; одна — самый крупный орган респектабельных классов, другая — единственный сохранившийся орган рабочего класса. Первая газета незадолго до того, как окончилась карьера г-на Бьюкенена, выступила с пространным восхвалением его управления и клеветой на республиканцев. Рейнольдс, со своей стороны, во время пребывания Бьюкенена в Лондоне был одним из его любимцев и с тех пор никогда не упускал случая превозносить Бьюкенена и всячески поносить его противников. Как могло случиться, что республиканская партия, выставившая в качестве своей программы открытую борьбу против агрессии рабовладельцев и использования Союза в интересах рабовладения, одержала победу на Севере? Как могло случиться, далее, что основная масса членов демократической партии Севера, отбросив в сторону свои прежние связи с лидерами рабовладельцев, не считаясь со своими полувековыми традициями, жертвуя значительными коммерческими выгодами и еще более значительными политическими предрассудками, поспешила поддержать нынешнее республиканское правительство и щедро предложила ему людей и деньги? Вместо ответа на эти вопросы «Economist» восклицает:
«Разве можем мы забыть, что аболиционистов обычно столь же жестоко преследовали и оскорбляли на Севере и на Западе, как и на Юге? Разве можно отрицать, что раздражительность и нерешительность, чтобы не сказать неискренность, вашингтонского правительства в течение многих лет служили главным препятствием, о которое разбивались наши усилия, направленные на полное уничтожение работорговли на берегах Африки, в то время как большая часть судов, фактически участвовавших в этой торговле, была построена с помощью северного капитала, принадлежала северным купцам и имела экипаж, состоящий из матросов-северян?»
Вот, поистине, шедевр логики! Настроенная против рабства Англия не может симпатизировать Северу, разрушающему тлетворное влияние рабовладельцев, потому что она не может забыть, что Север, будучи подчинен этому влиянию, поддерживал работорговлю, травил аболиционистов и допускал, чтобы его демократические учреждения были заражены рабовладельческими предрассудками. Она не может симпатизировать правительству г-на Линкольна, потому что ранее ей приходилось критиковать правительство г-на Бьюкенена. Она обязательно должна злобно придираться к теперешнему движению Севера по пути к обновлению, поощрять северян, которые симпатизируют работорговле, заклейменной республиканской программой, и заигрывать с рабовладельцами Юга, создающими собственное государство, потому что она не может забыть, что Север вчера был не таким, каков он сегодня. Необходимость для оправдания своей позиции прибегать к подобному крючкотворству, заимствованному из практики Олд- Бейли[157], доказывает больше, чем что-либо другое, что настроенная против Севера часть английской прессы руководствуется скрытыми мотивами, слишком низкими и позорными, чтобы их можно было высказать открыто.
Поскольку один из излюбленных маневров этой части английской печати состоит в том, чтобы поставить в упрек нынешнему республиканскому правительству действия его рабовладельчески настроенных предшественников, она изо всех сил пытается убедить английский народ в том, что в «New-York Herald»[158] надо видеть единственного подлинного выразителя общественного мнения Севера. Лондонская газета «Times» задала соответствующий тон, и servum pecus
«В разгар спора не было недостатка в нью-йоркских газетах и нью-йоркских политиках, которые советовали воюющим сторонам, поскольку они вывели крупные армии на поле сражения, использовать их не друг против друга, а против Великобритании, с тем, чтобы примирить внутренние раздоры, в том числе и по вопросу о рабстве, и вторгнуться на британскую территорию без предупреждения и с подавляющими силами».
«Economist» прекрасно знает, что энергично поддержанные лондонской газетой «Times» попытки «New-York Herald» втравить Соединенные Штаты в войну против Англии преследовали лишь одну цель: обеспечить успех сецессии и помешать движению за возрождение Севера.
Враждебная Северу английская печать все же идет на одну уступку. Чванливый «Saturday» сообщает нам:
«Во время выборов Линкольна служило предметом спора и ускорило взрыв не что иное, как
