В начале марта я заметил, что друг мой выглядит тяжело больным; и однажды, воспользовавшись кратковременным отсутствием тюремщика, я спросил его, как он себя чувствует. Он ответил мне, что умирает, что несколько раз говорил врачу, но тот не обратил никакого внимания на его жалобы. Кашлял он так сильно, что, хотя я находился в очень отдаленной от него одиночной камере, я днем и ночью слышал этот кашель, отдававшийся в пустынных коридорах. Один из тюремщиков даже сказал мне: «Заключенный номера 7 скоро придет к концу, вот уже месяц как ему следовало бы находиться в больнице. Я много раз видел там обычных заключенных, во сто раз здоровее его».
Однажды, в апреле, я увидел из своей одиночной камеры какой-то призрак со смертельно бледным лицом, угасшими глазами и ввалившимися щеками, который с трудом передвигался, цепляясь за решетки, чтобы не упасть. Это был Линч. Я не узнал его, пока он не взглянул на меня, улыбаясь и показывая на землю, словно желая сказать: «Со мной — дело конченное».
Это была моя последняя встреча с Линчем».
То же самое сообщает о Линче и Росса, подтверждая показание Кейси. Не следует забывать, что Росса писал свое письмо из английской тюрьмы, тогда как Кейси писал в колонии для преступников в Австралии; следовательно, какие бы то ни было сношения между ними были невозможны. И все же правительство недавно уверяло, что утверждения Россы — ложь. Брус, Поллок и Нокс заявляют даже, что «Линчу было выдано теплое белье даже прежде, чем он просил об этом».
С другой стороны, г-н Кейси утверждает столь же решительно, как решительно отрицает это г-н Брус, что Линч жаловался на то, что «даже тогда, когда он уже не мог ходить и вынужден был оставаться в страшном одиночестве в своей камере, в его просьбе было отказано».
Но, как сказал г-н Лорье в своей прекрасной речи,
«оставим в стороне показания людей и заставим говорить свидетелей, которые не лгут,
Факт тот, что Линч вошел в Пентонвиллскую тюрьму во цвете лет, полный жизни и надежд, и что три месяца спустя этот молодой человек стал трупом.
Пока гг. Гладстон, Брус и сонмище его полицейских не докажут, что Линч не умер, они тщетно расточают время на клятвы.
ПИСЬМО ИЗ АНГЛИИ
Лондон, 19 апреля 1870 г.
«Не пускать в политику попов» — таков клич, раздающийся в настоящее время по всей Ирландии.
Великая партия, которая со времени
На выборах в Лонгфорде г-н Гревилл-Ньюджент, кандидат духовенства, взял верх над кандидатом народа Джоном Мартином; но националисты опротестовали его избрание ввиду незаконных приемов, которыми оно было достигнуто, и они одолели своих противников. Выборы Ньюджента были кассированы судьей Фицджералдом, который объявил агентов Ньюджента, то есть попов, виновными в том, что они подкупали избирателей, наводнив страну — не святым, а винным духом. Сообщают, что за один только месяц, с 1 декабря по 1 января, преподобные отцы израсходовали на водку 3500 фунтов стерлингов!
«Standard» позволяет себе довольно любопытные замечания по поводу лонгфордских выборов:
«За свое презрение к поповским запугиваниям, — говорит орган «stupid party»
«Times» пишет:
«Все средства, которыми только располагает церковная власть, начиная с папской буллы из вечного города и кончая интригами сельских попов, пущены в ход против фенианства и националистов. К несчастью, этот пыл не сопровождался благоразумием и будет иметь своим результатом вторую лонгфордскую битву»[555].
«Times» прав. Битва в Лонгфорде возобновится, за нею последуют битвы в Уотерфорде, Маллоу и Типперэри, так как националисты этих трех графств также подали петиции о кассировании выборов официальных депутатов. В Типперэри первоначально был избран О'Донован-Росса, но так как парламент объявил его неправоспособным представлять Типперэри, националисты выдвинули на его место Кикема, одного из фенианских патриотов, только что выпущенного из английской каторжной тюрьмы. Теперь избиратели, подавшие голоса за Кикема, утверждают, что их кандидат избран должным образом, хотя кандидат Херон получил на четыре голоса больше.
Да будет известно, что один из четырех избирателей, подавших голоса за Херона, — несчастный
Давление, примененное в Типперэри, останется неслыханным даже в истории Ирландии. Судебный пристав и полицейский, олицетворяющие собой исполнительные листы на выселение, осаждали лачуги арендаторов, чтобы запугать их жен и детей. Бараки, в которых должны были происходить выборы, были окружены полицией, солдатами, чиновниками, лендлордами и попами.
Последние избивали камнями людей, расклеивавших воззвания Кикема. В довершение всего, в самом бараке посадили ростовщика, который пожирал глазами своих несчастных должников во время голосования. Но правительство ничего от этого не выиграло. Тысяча шестьсот шестьдесят восемь мелких арендаторов не побоялись открыто, поскольку тайна голосования не охранялась, отдать свои голоса Кикему!
Этот акт мужества напоминает героическую борьбу поляков.
После битв, разыгравшихся в Лонгфорде, Маллоу, Уотерфорде и Типперэри, пусть посмеет кто-нибудь сказать, что ирландцы — жалкие рабы поповщины.
ЗАПИСЬ РЕЧИ К. МАРКСА О ГАЗЕТЕ «BEE-HIVE»[556]
Гражданин Маркс предлагает, чтобы Совет порвал всякую связь с газетой «Bee-Hive».
Он говорит, что эта газета замалчивала наши резолюции и искажала наши отчеты; опубликование их задерживалось настолько, что прибегали к фальсификации дат; выпустили даже упоминание об обсуждении некоторых вопросов, имеющих отношение к ирландским заключенным.
Далее, тон «Bee-Hive» противоречит Уставу и программе Товарищества. Газета проповедует гармонию с капиталистами, а Товарищество объявило войну власти капиталистов.
