Собрание сочинений, том 21

которые были так наивны, что поверили в возможность искреннего союза между царизмом и республикой.

Правда ли, к тому же, будто генерал Буланже говорит всякому, кто желает его слушать: «нужна война, чтобы помешать социальной революции»? Если это правда, то пусть это послужит предостережением для социалистической партии. Этот добрый малый Буланже — большой хвастун, что, может быть, простительно военному, но плохо рекомендует его как политика. Не он спасет республику. Оказавшись между социалистами и орлеанистами, он, возможно, договорится с последними, если они обеспечат ему союз с Россией. Во всяком случае, буржуазные республиканцы во Франции находятся в таком же положении, как и царь; перед ними встает призрак социальной революции, и они знают только одно средство спасения — войну.

Во Франции, в России и в Германии события так выгодно складываются в нашу пользу, что в данный момент мы можем желать только сохранения status quo [существующего положения. Ред.]. Если бы в России вспыхнула революция, она создала бы совокупность самых благоприятных условий. Всеобщая же война, наоборот, отбросила бы нас в область непредвиденного. Революция в России и во Франции была бы отсрочена; наша партия в Германии подверглась бы участи Коммуны 1871 года. Без сомнения, в конце концов события повернулись бы в нашу пользу; но сколько бы пришлось потерять времени, принести жертв и преодолеть новых препятствий!

Велика сила, толкающая Европу к войне. Прусская военная система, принятая повсюду, требует от двенадцати до шестнадцати лет для ее полного внедрения. По прошествии этого времени кадры резерва заполняются людьми, умеющими владеть оружием. Эти двенадцать — шестнадцать лет везде уже прошли; везде имеется от двенадцати до шестнадцати годичных контингентов, прошедших через армию. Везде, таким образом, готовы к войне, и у немцев нет в этом отношении особых преимуществ. Это значит, что война, которой нам грозят, бросила бы десять миллионов солдат на поле сражения. Затем, старик Вильгельм, вероятно, умрет. Положение Бисмарка более или менее поколеблется, и он, возможно, будет толкать к войне, чтобы таким путем удержаться самому. А биржа повсюду действительно уверена, что война вспыхнет, как только старик закроет глаза.

Война, если она начнется, будет вестись только с целью помешать революции; в России — чтобы предупредить общее выступление всех недовольных: славянофилов, конституционалистов, нигилистов, крестьян; в Германии — чтобы поддержать Бисмарка; во Франции — чтобы подавить победоносное движение социалистов и восстановить монархию.

Для французских и немецких социалистов не существует эльзасского вопроса. Немецкие социалисты слишком хорошо знают, что аннексии 1871 г., против которых они всегда протестовали, служили точкой опоры для реакционной политики Бисмарка, как внутренней, так и внешней. Социалисты обеих стран одинаково заинтересованы в сохранении мира, так как именно им придется оплачивать все издержки войны.

Написано 25 октября 1886 г.

Напечатано в газете «Le Socialiste» № 63, 6 ноября 1886 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с французского

Подпись: Ф. Энгельс

ИОГАНН ФИЛИПП БЕККЕР

Снова смерть пробила брешь в рядах передовых борцов за пролетарскую революцию. 7 декабря в Женеве умер Иоганн Филипп Беккер.

Он родился в 1809 г. во Франкентале, в баварском Пфальце, и уже в двадцатых годах, едва выйдя из детского возраста, принял участие в политическом движении своей родины. Когда после июльской революции, в начале тридцатых годов, это движение приняло республиканский характер, Беккер стал одним из его самых деятельных и решительных участников. Его много раз арестовывали, предавали суду присяжных и оправдывали, но, в конце концов, он вынужден был бежать от победившей реакции. Он отправился в Швейцарию, поселился в Биле и приобрел право швейцарского гражданства. И здесь он не оставался бездеятельным; с одной стороны, его интересовали дела немецких рабочих союзов и революционные попытки немецких, итальянских и вообще европейских эмигрантов, с другой — борьба швейцарской демократии за власть в отдельных кантонах. Известно, что эта борьба, особенно в начале сороковых годов, вылилась в ряд вооруженных нападений на аристократические и клерикальные кантоны. В большинстве этих «путчей» Беккер был в большей или меньшей степени замешан и поэтому был, в конце концов, приговорен к десятилетнему изгнанию из своей новой родины, из кантона Берн. Эти маленькие кампании завершились, наконец, в 1847 г. войной с Зондербундом[353]; Беккер, состоявший офицером швейцарской армии, занял свой пост и в походе на Люцерн вел авангард дивизии, в которую был назначен.

Разразилась февральская революция 1848 г., за ней последовали попытки ввести республику в Бадене при помощи походов добровольческих отрядов. Во время похода Геккера[354] Беккер организовал эмигрантский легион, но успел подойти к границе только после того, как Геккер был уже снова отброшен. Этот легион, впоследствии в большей своей части интернированный во Франции, составил в 1849 г. ядро нескольких лучших частей пфальцской и ба-денской армий.

Когда весной 1849 г. в Риме была провозглашена республика, Беккер хотел организовать из этого легиона вспомогательный отряд для Рима. Он отправился в Марсель, сформировал кадры и приступил к набору солдат. Но, как известно, французское правительство готовилось задушить Римскую республику и вернуть папу [Пия IX. Ред.]. Разумеется, оно воспрепятствовало переброске войск на помощь его римским противникам. Беккеру, который уж нанял корабль, было категорически заявлено, что корабль будет пущен ко дну при малейшей попытке покинуть гавань.

Но тут разразилась революция в Германии[355]. Беккер тотчас же поспешил в Карлсруэ, легион последовал за ним и в дальнейшем принял участие в бою под командой Бёнинга, между тем как другая часть старого легиона 1848 г., сформированная Виллихом в Безансоне, послужила ядром для добровольческого отряда Виллиха. Беккер был назначен начальником всего баденского народного ополчения, следовательно всех войск, за исключением линейных, и немедленно приступил к его организации. С первого же момента он натолкнулся на сопротивление зависевшего от реакционной буржуазии правительства и его главы Брентано. Приказы Беккера сталкивались с противоположными приказами, его требования оружия и предметов военного снаряжения оставлялись без внимания или прямо отвергались. Попытка запугать правительство революционной вооруженной силой, предпринятая 6 июня, в которой Беккер принимал весьма активное участие, не дала решительных результатов[356], однако Беккер и его войска были теперь спешно посланы из Карлсруэ на Неккар против неприятеля.

Здесь сражение уже понемногу началось, и развязка приближалась. Беккер со своими добровольческими отрядами и народным ополчением занял Оденвальд. Не располагая ни артиллерией, ни конницей, он вынужден был разбросать свои малочисленные войска для занятия обширной, неудобной местности, и у него не оставалось достаточно сил для перехода в наступление. Тем не менее, он 15 июня блестящей операцией освободил своих ханауских гимнастов[357], окруженных имперскими войсками Пёйкера в замке Хиршхорн.

Когда Мерославский принял верховное командование над революционной армией, Беккер стал командиром 5-й дивизии (исключительно народное ополчение и только пехота) с задачей оказать сопротивление корпусу Пёйкера, который превосходил ее по численности по меньшей мере в шесть раз. Но вскоре затем последовали — переход первого прусского корпуса через Рейн у Гермерсгейма, движение Мерославского навстречу этому корпусу, Вагхёйзельское поражение 21 июня. Беккер занимал Гейдельберг, с севера наступал второй прусский корпус фон Грёбена, с северо-востока — корпус Пёйкера, каждый в составе более 20000 человек; на юго-западе стояли пруссаки Хиршфельда, также числом более 20000