только эфемерные утверждения. Он мог удовлетвориться признаниями оратора, что в то время как доходы в 150 ф. ст. и выше возросли ошеломляющим образом, бедные-де стали, во всяком случае, менее бедны, а пропасть между крайним богатством и крайней бедностью едва ли стала меньше.
Мы не станем говорить о манере официальных немецких экономистов цитировать Маркса отдельными фразами, вырванными из контекста. Если бы он после каждой такой цитаты поднимал шум на манер г-на Брентано, его возражениям не было бы конца.
Рассмотрим, однако, немного подробнее беспримерный рост жизненных средств, которыми пользовался тогда британский рабочий, крестьянин или горнорабочий, квалифицированный или неквалифицированный рабочий.
«Крестьянин» в Англии и в большей части Шотландии является только сельскохозяйственным поденным рабочим. В 1861 г. имелось всего 1098261 крестьян, из них живущих на фермах в качестве челяди 204962
«Расходы на существование сельскохозяйственного рабочего фиксированы на том самом низком уровне, при котором он только мог бы прожить».
Согласно тому же отчету, снабжение средствами пропитания части семейств поденщиков (в особенности в восьми поименованных графствах) стоит ниже минимума, абсолютно необходимого для предотвращения болезней от голода. А профессор Торолд Роджерс, политический сторонник г-на Гладстона, заявляет в 1866 г. («История сельского хозяйства и цен»[159]), что сельскохозяйственные поденные рабочие опять стали крепостными и — как он доказывает исчерпывающим образом — крепостными, получающими плохую пищу и жилище, живущими гораздо хуже, чем их предки во времена Артура Юнга (1770–1780 гг.) и несравненно хуже поденщиков в XIV–XV столетиях. — С «крестьянами», следовательно, Гладстону решительно не везет.
Как же обстоит дело с «горнорабочим»? По этому вопросу у нас имеется парламентский отчет за 1866 год[160]. В 1861 г. в Соединенном королевстве работало 565875 горнорабочих, из них в каменноугольных копях 246613. В последних заработная плата мужчин немного повысилась, к тому же у них по большей части восьмичасовая смена, между тем как подростки должны работать от 14 до 15 часов. Горная инспекция — чистейший фарс: на 3217 копей имеется всего 12 инспекторов. В результате этого горнорабочие массами гибнут от взрывов, которых большей частью можно было бы избегнуть. Владельцы копей обычно вознаграждают себя за небольшое повышение заработной платы вычетами из заработной платы посредством обмеривания и обвешивания. В рудниках, согласно отчету королевской комиссии за 1864 г., положение еще хуже.
А как же обстоит дело с «обученным» рабочим? Возьмем металлистов, их всего 396998. В том числе от 70000 до 80000 слесарей-механиков, которые находились в самом деле в хорошем положении благодаря силе сопротивления их старого, сильного и богатого профессионального союза. Также и у других металлистов, поскольку они должны были обладать физической силой и мастерством, наблюдалось известное улучшение положения, которое было естественно в период вновь начавшегося с 1859 и 1860 гг. промышленного оживления. Наоборот, положение занятых в этом же производстве женщин и детей (в одном только Бирмингеме и окрестностях работало 10000 женщин и 30000 подростков моложе 18 лет) было достаточно бедственным, положение же кузнецов, производящих гвозди (26130) и цепи, было крайне бедственным.
В текстильной промышленности 456646 прядильщиков хлопка и ткачей, к которым надо прибавить еще 12556 набойщиков ситца, составляют большинство рабочих. И, вероятно, они очень удивились бы, услыхав, что они были беспримерно счастливы — в апреле 1863 г., во время сильнейшего недостатка хлопка и в разгар Гражданской войны в Америке, в период (октябрь 1862 г.), когда 60 % веретен и 58 % ткацких станков не работали, остальные же работали только 2–3 дня в неделю; когда больше 50000 рабочих хлопчатобумажной промышленности, одиночки и семейные, получали помощь от общественной благотворительности или от комитета помощи, а (март 1863 г.) 135625 получали от того же комитета за голодную плату занятие на общественных работах или в школах шитья! (Уотс. «Факты о хлопковом голоде», 1866, стр. 211[161]). — Остальным текстильным рабочим, особенно в шерстяной и льняной отраслях, жилось сравнительно неплохо, — вследствие нехватки хлопка у них стало больше работы.
Отчеты Комиссии по обследованию условий детского труда дают нам наилучшие сведения о положении дел в ряде менее крупных отраслей хозяйства. Чулочное производство — 120000 рабочих, из них только 4000 пользуются защитой фабричного закона, остальные же, в числе которых много малолетних детей, — работают сверх всякой меры; плетение кружев и аппретура, по преимуществу кустарное производство, — из 150000 рабочих только 10000 пользуются защитой фабричного закона, колоссальный чрезмерный труд детей и девушек; плетение соломы и выделка соломенных шляп — 40000, почти исключительно дети, которых постыдно изнуряют работой; наконец, производство одежды и обуви, в котором занято 370218 мастериц верхнего платья и модисток, 380716 белошвеек и — только в Англии и Уэльсе — 573380 мужчин-рабочих, из них 273223 сапожника и 146042 портных, пятая или четвертая часть которых моложе 20 лет. Из этих 11/4 миллиона самое большее 30 % мужчин, работавших на частных заказчиков, находились в более или менее сносных условиях. Остальные, — как и во всех названных здесь отраслях производства, — подвергались эксплуатации посредников, агентов, хозяйчиков, этих sweaters, как их называют в Англии, и это одно уже характеризует их положение: колоссальный, чрезмерный труд при нищенской заработной плате.
Не лучше обстояло дело с «беспримерным» счастьем рабочих в бумажной промышленности (100000 рабочих, из которых половину составляют женщины), в гончарном деле (29000 рабочих), в шляпном деле (15000 рабочих в одной только Англии), в стекольной промышленности (15000 рабочих), в печатном деле (35000 рабочих), в производстве искусственных цветов (11000 рабочих) и т. д. и т. д.
Одним словом, Комиссия по обследованию условий детского труда потребовала, чтобы не меньше 1400000 занятых в промышленности женщин, подростков и детей были поставлены под защиту фабричного закона, чтобы оградить их от гибельного для большинства из них действия чрезмерного труда.
Наконец, число пауперов, живущих за счет общественной благотворительности, составляло в 1863 г. 1079382.
На основании этого мы можем сделать приблизительный подсчет тех рабочих, которым в 1863 г., без сомнения, очень плохо жилось: сельскохозяйственных поденных рабочих в круглых цифрах 1100000, рабочих хлопчатобумажной промышленности 469000, швей и модисток 751000, портных и сапожников — за вычетом 30 % — 401000, рабочих кружевной промышленности 150000, бумажного производства — 100000, чулочного производства — 120000, мелких отраслей промышленности, обследованных Комиссией по обследованию условий детского труда, — 189000, наконец, пауперов — 1079000. Всего 4549000 рабочих, к которым в ряде случаев надо еще прибавить членов их семей.
А ведь 1863 г. был
Фабричное законодательство сороковых годов значительно улучшило положение охваченных им рабочих. Но в 1863 г. это относилось только к рабочим, занятым в шерстяной, полотняной и шелковой промышленности, всего круглым счетом 270000, рабочие же хлопчатобумажной промышленности голодали. В отбелочном и красильном производстве законодательная охрана труда существовала только на бумаге. Далее: в тех отраслях промышленности, в которых требовалась полная мужская сила, а часто и мастерство, сопротивление организованных в профессиональные союзы рабочих привело к тому, что последние получили свою долю в выгодах благоприятного для промышленности периода в форме более высокой заработной платы, и можно сказать, что в среднем в
