галереей с 400 куполами, которые поддерживали 400 мраморных колонн. Куфические надписи изречений из корана бежали вокруг основания величественного купола. Буквы были так велики, что их можно было читать с расстояния несколько миль. «Купол был бы уникальным, если бы небо не было его копией, арка была бы единственной, но Млечный Путь повторял ее», — восхищается придворный историк.
Качество и разнообразие орнаментов просто потрясали. Огромные поверхности были покрыты глазурованными кирпичами, выложенными в технике
Надписи на входном портале прославляли Тимура. Из них следовало, что работы начались в 1399 году, а закончились в 1403 — 04. «Великий султан, столп государства и религии, амир Тимур Гураган ибн Тарагай ибн Биргул ибн Айлангир ибн Ичил ибн аль-амир Карачар Ноян, да хранит бог его царство, с божьей помощью завершил эту
Сняв минареты с крыш массивных
Но хотя кафедральная мечеть Тимура и была колоссальным сооружением, она была построена довольно быстро. Личное вмешательство императора, завершившееся казнью двух амиров, надзиравших за строительством, несомненно, подстегивало рабочих и надзирателей. Вероятно, они даже срезали кое-какие углы, торопясь закончить здание и избежать гнева императора. Вероятно, фундамент был сделан слишком слабым, чтобы выдержать такое огромное сооружение. Точные причины неизвестны, однако едва мечеть была завершена, она начала рушиться. Это слегка охладило пыл верующих, которые предпочитали возносить молитвы без оглядки на стены, и начали посещать другие мечети. Однако стены сохранились, и в XIX веке мечеть превратили в хлопковый рынок и конюшни для царских офицеров. Бухарские эмиры уже вывезли из нее все, что представляло собой хоть какую-то ценность, и в первую очередь ворота из семи металлов, которые были переплавлены на монеты. В 1897 году Самарканд пострадал от землетрясения, и мечеть получила смертельный удар.
Сегодня главное здание мечети стоит закрытым для посетителей, его внутренние помещения разорены и погружены во мрак. Проникнув через решетку в темноту, я увидел большой полуразрушенный зал, на стенах которого остались лишь жалкие следы фресок на штукатурке. Однако кое-где все еще стояли монументы, засвидетельствовавшие царственный облик Тимура. Восстановленные более тщательно, чем сияющие памятники Регистана, двойные башни входа изящно вздымались в небеса. Детали узора на фасаде, такие же прекрасные, как все в Самарканде, были заново обведены синим и бежевым.
С вершины башен, заплатив за подъем требуемую взятку, я рассматривал Самарканд. Дул ласковый теплый ветер, и город виднелся позади неизменных куполов мечети, цвета лазури с коричневыми пятнами там, где отпала плитка и проглядывала простая терракота. Во дворе перед порталом находился массивный аналой из монгольского мрамора, подаренный королем-астрономом Улугбеком. Раньше там лежал коран Отмана, но когда русские захватили эту священную книгу и отправили ее в Санкт-Петербург во второй половине XIX века, он был убран из рушащейся мечети ради собственной безопасности и оставлен прямо на открытом воздухе под ударами стихий. Далеко внизу от моего наблюдательного пункта я заметил тяжеловесную матрону с дочерью. Молодая женщина проползала под аналоем, снова падала на землю и опять скрывалась под ним. Легенда говорит, что бесплодная женщина, которая три раза проползет под аналоем, будет благословлена ребенком.
Глядя вниз, на лежащую в руинах славу мечети, я гадал, повлияла ли ее печальная судьба на статус Тимура и уважение к нему либо послужила поводом для новых насмешек, которыми чаще всего сопровождалось его имя на Западе. Вероятно, если бы она сохранилась в более целом виде, мечеть внесла бы огромный вклад в авторитет величайшего завоевателя исламского мира, напоминая всем, кто ее видел, что, хотя Тимур и был кровавым тираном, он все-таки оставался дальновидным и культурным человеком, более сложной и любопытной фигурой, чем Александр Великий или Чингис-хан. Монументальность его архитектурных творений, разумность пропорций, качество использованных материалов и искусство мастеров — всё это было заметно в сохранившихся остатках знаменитого комплекса. Язди в своих комментариях восхищается непревзойденными размерами мечети, и его слова пришли мне на память, когда я смотрел на бирюзовые купола города:
В этом случае панегирист вряд ли что-то преувеличил.
Если мечеть Биби-ханум была самым экстравагантным религиозным строением Тимура в Самарканде, мавзолей Шах-и-Зинда (Живой Король) был наиболее почитаемым. Само место, которое находилось вне городских стен к северо-западу от столицы на месте древнего селения Афросияб, за несколько веков до Тимура пришло в упадок, но под его покровительством стало важным центром паломничества. Тимур пытался превратить Самарканд в Мекку Центральной Азии.
Мавзолей существовал по крайней мере в XII веке, но орды Чингис-хана стерли его с лица земли. Единственное, что уцелело после нашествия монголов, — это гробница Кусама ибн Аббаса, двоюродного брата пророка Мухаммеда, который, как считается, прибыл в провинцию Согдиана, куда входили Самарканд и Бухара, в 676 году. Обуреваемый жаждой миссионерства, Кусам был полон решимости обратить в ислам зороастрийцев-огнепоклонников. Однако местное население плохо отнеслось к иностранцу-проповеднику, и вскоре Кусаму отрубили голову. Легенда рассказывает, что после этого Кусам поднял свою голову и прыгнул в колодец, где и покоится по сей день, готовый восстать и вернуться, когда придет время. Арабы почитали его как великого мученика, и таким образом зародился культ Живого Короля. Несколько столетий могила привлекала верующих. «Жители Самарканда приходили посетить ее каждое воскресенье четверг. Татары также приходили посетить ее и прочитать молитву. Они приводили коров, овец, приносили дирхемы и динары. Все это шло на содержание гробницы и лечебницы», — писал Ибн Баттута.
Тимур стремился увеличить популярность и престиж Шах-и-Зинды, превратив ее в королевскую усыпальницу. Также было разрешено хоронить там отважных амиров, и во второй половине XIV века комплекс превратился в одну из драгоценнейших жемчужин в архитектурном ожерелье Самарканда. Две сестры Тимура были похоронены здесь, а также другие родственники императора и амиры, которые верно служили ему. Это был образец несравненного искусства мастеров, каменщиков, каллиграфов и художников. Улицу мертвых украшала синяя майолика всех мыслимых оттенков. Голубые купола сверкали словно маяки на солнце, а стоящие вокруг более скромные купола из терракоты оттеняли их блеск.
Жестокие перипетии истории XX века привели к тому, что Советы превратили Шах-и-Зинду в анти- исламский музей. Теперь, освободившись от кандалов коммунизма, он начал возрождаться и превращается в одну из самых великолепных достопримечательностей Самарканда. Однажды вечером мы с Фархадом отправились на такси к некрополю. Наш водитель, отставной армейский офицер, был совершенно равнодушен к кампании по реабилитации Тимура, развернутой правительством. «Вы знаете, в армии солдат сейчас заставляют изучать биографию Тимура, так как он был великим воином, изучать выигранные им
