восемь.
— Заметано. Пока, Брай! — крикнул Брэдфорд, не отводя взгляда от Кристины.
Брай Эллисон стояла перед большим зеркалом в спальне. Ее тело поражало совершенством форм и линий. Доктор Мелник — классный хирург. Грудь она хотела сделать побольше (потому что идиотам так нравится), но доктор Мелник убедил ее увеличить грудь только на один размер и оказался прав. Бедра у нее были крепкими, а ягодицы выпуклыми ровно настолько, что линия от задницы к ноге получалась идеальной.
Брай с удовольствием выбрала черный кружевной бюстгальтер с открытой получашкой и трусики с разрезом. Она решила, что пояс с чулками будет чересчур, а вот черные бархатные босоножки от Кристиана Лабутена придадут ей сексуальности. «Так бы и трахнула сама себя», — подумала Брай.
И тут ее охватила паника. Так бывало всякий раз, когда она собиралась соблазнить мужчину. А вдруг Брэдфорд откажется? Нет, не посмеет. Прежде осечек не случалось. С тринадцати лет, стоило ей расставить ноги, и она получала все, что хотела. Все. И ни один из десятков мужиков (включая отчима и школьных учителей) не отказался. Женат? Помолвлен? Холостяк? Гетеросексуалы соглашались всегда. Секс как таковой был ей не нужен — ее возбуждал лишь момент, когда волна паники сменялась выбросом адреналина, предвещавшим победу. И разумеется, всякие безделушки, путешествия, деньги и успех в карьере. На самом деле ей было плевать, что Брэдфорду нравилась Кристина. Какое имело значение, есть она или нет? Единственная женщина, до которой ей было дело, — это «секси», стоявшая перед зеркалом.
Секс решает все, и сегодня Брай одержит верх. Пусть Брэдфорд думает, что любит Кристину Дармидес, но крутой секс всегда побеждает любовь. И потом, Брэдфорд не был женат (правда, семейное положение кого бы то ни было никогда не волновало Брай). Да и сама Кристина сказала сегодня днем на пляже, что они с Бредфордом просто друзья. Словом, игра честная.
Со стороны ворот послышался звонок. — Сара, — позвала экономку Брай, — открой и проводи мистера Мэдисона в мою комнату.
Брай наклонилась, подняла повыше грудь в бюстгальтере и улыбнулась своему отражению в зеркале. Да, она выглядела сногсшибательно.
Джессика Колфилд потянулась, пошевелила пальцами ног под пуховым одеялом и улыбнулась. Сквозь белые шелковые шторы в спальню пробивался свет раннего
Она повернулась на правый бок. Он все еще был здесь. Майк Фокс. Ненаглядный Майк Фокс спал в ее постели. Прежде, в какое бы время они ни вернулись с ужина или премьеры, он никогда не оставался ночевать и после сеанса любви сразу направлялся к двери. Но теперь все было иначе. Майк Фокс оставался на ночь. Майк Фокс посылал ей цветы, готовил для нее и даже признавался ей в любви.
Джессика была удовлетворена. Удовлетворена сексуально — досыта, до отвала. Она ощущала себя так, точно побывала на пиру после длительной голодовки. Нежные ласки, долгие поцелуи и фантастический секс воскресили Джессику. Она чувствовала себя живой. И счастливой. Нервозность, раздражительность — все прошло. Джессика коснулась щеки Майка. Он похрапывал, его каштановые волосы были взъерошены. Да, этот Майк Фокс был тем самым Майком Фоксом, которого она всегда желала.
Все произошло само собой, почти без всяких усилий — он просто снова вошел в ее жизнь. Три недели назад они встретились за ужином в голливудском доме Ника и, поскольку оба прибыли туда без пары (Майк и Ник дружили, и Джесс до сих пор ломала голову, не было ли это подставой), после ужина отправились выпить в «Поло лаундж». Затем они встретились еще пару раз на вечеринках — и Майк Фокс незаметно вернулся в ее жизнь. Именно так естественно и закономерно, как, по представлениям Джессики, это бывает во взаимоотношениях, имеющих будущее.
Это был прежний Майк (он так же, как и раньше, обожал развлекаться) и в то же время другой. Шик и гламур опьяняли его уже не так, как несколько лет назад. Подобно немногим голливудским величинам, которые не горели на работе и не грузились чрезмерно, Майк понимал, что в жизни должно быть что-то реальное. Кинобизнес — штука ненадежная и не может быть единственной опорой в жизни (несмотря на искусы экранного успеха, который манит, точно песни сирен, гламурные вечеринки, яхты, супермодели и шик). Все это была иллюзия — преходящие наслаждения в конечном итоге ничего не оставляли в душе.
Джессика загружала себя работой до предела и теперь впервые за семь лет выходила из «трудогольного запоя». И уж кого она никак не ожидала встретить, так это Майка Фокса, который теперь прочно стоял на земле.
Джессика тихонько выскользнула из кровати. Сначала она пойдет в душ, затем вниз — приготовит кофе и возьмется за сценарии. Она посмотрела на часы: через три часа у нее завтрак во «Временах года» с Селестой, Лидией, Кристиной и Мэри-Энн. Через три дня Кристина возвращается в Оксфорд, и Лидия хотела за дружеской беседой обсудить ее будущую карьеру в кино. Она уже предложила Кристине следующим летом поработать в ее продюсерской компании в качестве рецензента (так было гораздо проще пробиться в кинобизнесе, чем с должности ассистента), но, как уже говорила Лидия, ничего нет лучше для начинающего продюсера, чем посидеть в компании со сценаристом, крупнейшим голливудским агентом и суперзвездой.
Джессика хотела разделаться с чтением, чтобы после завтрака у нее была возможность провести весь день с Майком. Они собирались поехать с ночевкой в Палм-Спрингс или отправиться в Коронадо. А приди им фантазия шикануть, Майк мог «одолжить» на уик-энд самолет «Саммит», и тогда они могли бы полететь в Кабо или в Нью-Йорк. Там не было кинозвезд и связанных с ними хлопот, не надо было принимать никаких решений и отвечать на телефонные звонки. Бизнес подождет. Она все это отодвинула на задний план (и даже отключила «Блэкберри»!). Джессика побежала по лестнице — к кофе и сценариям.
В кабинете Джессика расположилась на огромной белой оттоманке и взяла из стопки верхний сценарий — всего их было десять. К тому, что отправил ей босс «Саммит» Пол Петерсон, прилагалось контрактное предложение на двадцать миллионов для Мориса Банкса и такое же — для Холдена. Фильм предназначался для актерского дуэта. Слава Богу, Холден наконец-то начал брать уроки мастерства у Гари Мойзеса. Теперь по крайней мере у него появлялся шанс освоить азы актерской игры и обеспечить себя работой на ближайшие десять лет. Пол хотел, чтобы продюсером была Лидия, и спрашивал у Джессики, согласится ли Лидия подписать эксклюзивный контракт с «Саммит», когда «Семь минут после полуночи» будут завершены.
Джессика считала, что переход на «Саммит» станет для Лидии идеальным решением проблемы с Арнольдом. Студия будет оплачивать Лидии накладные расходы (по зарплате для персонала и производственные) и «подмажет» ее продюсерским гонораром (пять миллионов плюс десять процентов со сборов), а Лидия, в свою очередь, прежде чем предлагать будущий проект другой студии, сперва ознакомит с ним «Саммит». Пол был честным человеком, и Лидия раньше сотрудничала с ним на «Бирнбаум пикчерс». (Он начинал свою карьеру в кино с должности стажера на студии Уэстона, когда Лидия работала там рецензентом. Так что они приятельствовали давно, и Пол отлично знал, каким поганцем был Арнольд.)
— Ты меня бросила.
Джессика подняла голову и улыбнулась. В дверях стоял Майк, завернувшийся в простыню.
— Привет, соня!
— Я чувствую себя совсем разбитым. — Майк подошел к ней. — Пойдем в постель, а?
— Не могу, я уже выпила две чашки кофе.
Майк наклонился к уху Джессики:
— Значит, ты полна сил. А я найду им достойное применение.
У Джессики побежали мурашки по коже и пальцы на ногах свело судорогой. Майк был таким сексуальным. Она стала влажной от одного его шепота, а ведь он даже не коснулся ее.
— А впрочем, — он дотронулся губами до ее шеи, — зачем в самом деле постель?
Джессика ждала подруг, сидя за большим столом в ресторане «Времена года». Они опаздывали. А она
