— На нем коротенькая куртка, белые панталоны; он оглядывается кругом, а теперь достает что-то, что у него было спрятано на груди, и целует.
— Это он! Он! Он жив! Небо, благодарю тебя!.. Ну, смотри еще, Педро!
— Он встает… нет, право, мне не нравится эта игра… я боюсь… Право же, я боюсь… мне страшно! Пустите меня!
Мальчик заплакал и стер с руки чернила; чары исчезли, и Амина не могла узнать ничего больше.
ГЛАВА XXXV
Прошло несколько времени с тех пор, как Амина поселилась у вдовы.
Теперь она только что вернулась с прогулки по городу, где делала различные закупки, которые и принесла с собой под мантильей.
«Наконец-то я здесь одна, и никто не следит за мной! — мысленно воскликнула она. — Теперь я имею все, что нужно, и скоро я узнаю, что хочу знать!».
В этот момент маленький Педро, сын вдовы, вбежал в ее комнату и кинулся здороваться.
— Где твоя мать, Педро? — спросила Амина.
— Она ушла к своим друзьям на весь вечер, и мы с вами остались одни, — сказал мальчик. — Можно мне остаться с вами?
— Конечно, можно! Ну, а скажи мне, можешь ты сохранить что-нибудь в тайне?
— Да, могу! Скажите ваш секрет, и вы увидите, что никто ничего не узнает!..
— Мне нечего сказать, мой милый, но я хочу устроить с тобой такую игру: я хочу показать тебе разные вещи на твоей ладони!
— Ах, да, да… Покажите!
— Хорошо, я покажу тебе, но только если ты мне обещаешь никому не говорить об этом!
— Нет, нет, клянусь вам Пресвятой Богородицей, никому ничего не скажу!
— Ну, так смотри же!
Амина разожгла уголья на жестяном блюде, поставленном у нее на ногах, затем взяла гусиное перо, чернила и пару ножниц и написала на клочке бумаги несколько букв, напевая при этом какие-то непонятные слова, после того кинула на уголья кориандровые семена и ладан, отчего в комнате распространился сильный удушливый аромат.
Тогда она посадила Педро на низенькую скамеечку подле себя и, взяв правую руку мальчика, некоторое время держала ее в своей, после чего начертила на его ладони квадрат и какие-то буквы или знаки на каждой из сторон квадрата, а в центр его налила немного чернил, так что образовалось нечто вроде черного глазка величиною с полкроны.
— Ну, теперь все готово! — сказала она. — Смотри, Педро, на это черное пятно чернил и скажи, что ты в нем видишь?
— Мое собственное лицо! — сказал мальчик.
— Амина подкинула еще ладану на горячие угли, так что вся комната наполнилась дымом, причем она что-то бормотала:
— Турехун… турехун, турио-шун, сойди сюда! Сойди сюда. Присутствуйте здесь, слуги этого имени. Отдерните завесу и поведайте правду.
Начертанные ею на бумаге буквы или слова она разрезала ножницами на части и, взяв одну из частей, бросила ее на уголья, продолжая держать в своей руке руку мальчика.
— Ну, а теперь что ты видишь, Педро?
— Я вижу человека, который метет! — сказал Педро с тревогой в голосе.
— Ты не бойся, дружок, ты сейчас увидишь другое! Ну, что, он перестал месть?
— Да, перестал!
Теперь Амина снова что-то забормотала и кинула в огонь другой кусок бумажки с написанными на нем буквами или словами.
— Ну, а теперь скажи, Педро: «Филипп Вандердеккен, явись!».
— Филипп Вандердеккен, явись! — повторил мальчик дрожащим голосом.
— Теперь скажи мне, что ты видишь, только скажи правду!
— Я вижу человека, лежащего на белом песке… Только мне не нравится эта игра!..
— Ты не пугайся, дитя, я сейчас дам тебе гостинца, много сластей, вот увидишь… Скажи, как одет этот человек?
— На нем коротенькая куртка, белые панталоны; он оглядывается кругом, а теперь достает что-то, что у него было спрятано на груди, и целует.
— Это он! Он! Он жив! Небо, благодарю тебя!.. Ну, смотри еще, Педро!
— Он встает… нет, право, мне не нравится эта игра… я боюсь… Право же, я боюсь… мне страшно! Пустите меня!
Мальчик заплакал и стер с руки чернила; чары исчезли, и Амина не могла узнать ничего больше.
Она принялась успокаивать ребенка, задаривать его подарками и гостинцами, заставила его несколько раз повторить ей обещание никому ничего не говорить об их игре и решила не возобновлять дальнейших испытаний судьбы впредь до того времени, когда ребенок совершенно забудет свои страхи и не согласится сам добровольно возобновить эту игру.
Однажды, много дней спустя, когда мать мальчика ушла куда-то, в комнату Амины пришел Педро и спросил, не поиграть ли им опять в ту игру.
— Но ведь ты будешь бояться?!..
— Нет, я теперь не буду! — отвечал мальчик. — Тогда была ночь, а теперь день; теперь не так страшно.
Амина, которой хотелось узнать больше о Филиппе, конечно, с охотой согласилась. В несколько минут она все приготовила. Комната снова наполнилась дымом и запахом ладана; она принялась, как тогда, бормотать свои заклинания; черное зеркало было на ладони ребенка, и по ее просьбе маленький Педро снова воскликнул, как тогда: «Филипп Вандердсккен, явись!»
В этот момент вдруг распахнулась дверь ее комнаты, и патер Матиас в сопровождении вдовы и еще нескольких лиц остановился на пороге.
— Так, значит, я не ошибался тогда в вашем домике в Тернезе! — воскликнул патер, скрестив на груди руки и с негодованием глядя на Амину. — Проклятая колдунья! Теперь мы тебя накрыли.
Амина ответила ему таким же гневным взглядом и сказала:
— Я не вашей веры, а моя вера не запрещает мне испытывать судьбу! Как видно, подслушивание и подглядывание предписывается вашей религией, но здесь, в этой комнате, я хозяйка и прошу вас и тех, кто с вами пришел, удалиться отсюда немедленно!
— Соберите прежде все эти предметы колдовства! — сказал патер Матиас сопровождавшим его людям, и когда это было сделано, все удалились, оставив Амину одну.
Амина почувствовала, что на этот раз она погибла; она знала, что в католических странах колдовство считается страшнейшим преступлением, а она была накрыта на месте преступления. «Ну, что же, — решила Амина, — это моя судьба: надо быть готовой ко всему!».
Дело в том, что маленький Педро на другой же день забыл о своем обещании и при первом удобном случае рассказал о всем матери. Вдова, подозревая в этой странной игре что-то недоброе, пошла к патеру Матиасу и передала ему все, что слышала от своего сына. Убежденный на этот раз в том, что Амина действительно занимается колдовством и знается с нечистыми силами, патер Матиас решил уличить ее в этом преступлении. С этою целью он предложил, чтобы мальчик вызвал Амину на повторение этой игры, чтобы накрыть ее на месте преступления.
Спустя полчаса после того, как патер Матиас и другие свидетели ушли, оставив Амину одну, явились двое одетых в черное с ног до головы мужчин и потребовали, чтобы она последовала за ними; в противном случае они грозили прибегнуть к силе. Амина не стала сопротивляться; в сопровождении этих двух людей она пересекла сквер; ворота громадного темного здания перед ними распахнулись, спутники ее пригласили ее войти, и спустя несколько минут Амина очутилась в одной из тюремных камер Инквизиции.
ГЛАВА XXXVI
Прежде чем продолжать наш рассказ, необходимо ознакомить читателя с обычаями, порядками и образом действий Св. инквизиции. Описывая инквизицию в Гоа, мы можем сказать, что даем в то же время
