Массериа не стал настаивать.
– Годится. В принципе меня это устраивает хотя бы потому, что чем больше людей узнает о нашем разговоре, тем лучше. Так вот, ты жульничаешь во всем и везде. Но ты еще и мой лейтенант, ты человек Джо Босса… А я знаю, что вместе со своими приятелями ты загребаешь себе все поставки виски. Что я имею с этого? Да ничего.
Чарли Лучиано попытался выразить удивление:
– Но мы же договорились об этом, Джо. Ты получаешь со всего… за исключением алкоголя, а это уж только мое личное дело.
Массериа перестал ходить взад и вперед.
– В моей семье ни у кого нет личных дел. Ты должен отчислять мою долю со всех своих операций.
Чарли попытался еще раз:
– Мы же договорились об этом, Джо… Ты сам пожал мне руку и дал «добро».
– Вот и прекрасно! Больше я не даю «добро»… Я разрываю все договоренности. Ты во все вносишь суматоху и неразбериху. Я не могу этого терпеть. Либо ты возвращаешься в семью, либо я верну тебя силой. Ясно?
Чарли Лучиано отрицательно покачал головой. Массериа вышел, хлопнув дверью.
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Нарушил ее хриплый голос Фрэнка Костелло:
– Надо выиграть время, – посоветовал он. – Этот сумасшедший может нас всех прикончить. Если собрать всех наших людей – тех, кто есть у Джо Адониса, Багси, Мейера Лански, Дженовезе, Датча Шульца и Анастасиа, мы наберем чуть больше сотни таких, которые не только согласны ввязаться в драку, но и не боятся получить пулю в живот. Однако Массериа может выставить вдвое больше, около пяти сотен «солдат», как он говорит, напичканных баснями о фамильной чести, этих хулителей евреев и выходцев не из Сицилии, а из других провинций Италии. Неприятности могут поджидать нас на каждом шагу. Надо выиграть время. Мы избежим этого… если вступим в союз…
– Ты имеешь в виду Сальваторе Маранзано?
– Ты что, считаешь это нелогичным?
– Логичным, – легко согласился Чарли Лучиано, – я даже попытаюсь установить контакт.
К его несчастью, Сальваторе Маранзано тоже думал о нем. Он его не забыл. Встреча, однако, оказалась суровой и жестокой.
Видя явную нерешительность Чарли Лучиано, его приятель Фрэнк Костелло, желая установить связь с кланом противника, обратился к Вито Дженовезе, поскольку тот находился в хороших отношениях с Тони Бендером, одним из верных людей Маранзано. Введенный в курс дела, Томи Луччезе поддержал эту идею, считая, что следует поторопиться, пока между двумя враждующими семьями не разразилась война. Он сообщил, что Том Рейна давно готовится бросить Массериа.
Тони Бендер передал Костелло предложение своего капо дона Сальваторе провести встречу с Чарли Лучиано один на один 17 октября 1929 года в полночь на Статен-Айленде – на территории, которую было можно рассматривать как нейтральную, поскольку она находилась под контролем Джо Профачи, лейтенанта Маранзано, но одновременно и друга детства Лучиано.
В назначенный день и час Вито Дженовезе предложил сопровождать своего друга Чарли, спрятавшись в машине с небольшим запасом оружия. Лучиано, ссылаясь на то, что он дал слово, категорически возразил против этого и отправил его обратно.
Сальваторе Маранзано, прибыв на место встречи первым, уже прохаживался взад и вперед по пустому Доку. Как только Чарли вышел из машины, Маранзано заключил его в свои объятия, похлопывая при этом по плечу:
– Я счастлив видеть тебя, Мой мальчик…
Вместе они прошли в просторный ангар, где уселись на стоящих в углу ящиках. Расположившись друг против друга, они молчали, не зная, с чего начать разговор. Дон Сальваторе решил поговорить о своей родине и произнес с некоторым сожалением:
– Ты покинул ее слишком рано, мой мальчик, чтобы помнить ее. Какая жалость…
Это говорилось для того, чтобы уколоть Лучиано. С комком в горле от охватившей его ярости на этого заскорузлого «усатого папашу», который вынуждал его подчиняться, он сказал:
– Я пришел, потому что думаю о совпадении наших интересов и о том, что ты мне предлагал однажды…
Пальцами, унизанными кольцами, Маранзано играл массивной золотой цепочкой. Висевшие на ней часы начали покачиваться над его огромным животом, невольно притягивая к себе внимание. Он сокрушенно заметил:
– Два раза дают тому, кто берет быстро… А ведь ты не только не захотел поторопиться, Сальваторе, но, как мне кажется, предпочел Джузеппе Массериа.
Лучиано почувствовал недоброе, и ему стало неудобно сидеть на ящике.
– Ты прекрасно знаешь, что он меня заставил… К тому же зачем бы я находился здесь, если бы у меня был свободный выбор.
– Ты здесь потому, что Массериа никуда не годен. Он невежда, неумеха, сквернослов и к тому же несправедливый и слабый человек. Ты прекрасно понимаешь, что в скором времени я его раздавлю. На чьей стороне будешь ты тогда?
– Я пришел для того, чтобы это обсудить.
Дон Сальваторе Маранзано принялся еще сильнее раскачивать свои часы.
