представителем КПРФ в регионе и имел большую поддержку властей, так как тогдашний губернатор примыкал к коммунистам. Через год Фокин займет его место. То ли даст ему откупного, чтобы тот не выдвигал больше свою кандидатуру, то ли договорится с Москвой. Но это будет потом, когда Фокин получит в свои руки несметные богатства.
Экспедицию вернули назад для поисков угля. Они нашли деревню вымершей. Двадцать четыре жителя и с ними Андрей Ольшанский лежали мертвыми. Сдохли даже собаки. Геологи люди опытные, умеют выживать в экстремальных условиях и смотрят под ноги, а не глазеют по сторонам. В деревне было два колодца. Достали воду и дали одной из своих собак. Вскоре собака тихо заснула, а потом у нее пропал пульс.
По рации связались с диспетчерской Управления. На следующее утро на вертолете прилетел сам Фокин, Нагорный и бригада рабочих из тридцати человек. Людей похоронили, а колодцы засыпали землей. Фокин был категоричен -никаких расследований, нам шум не нужен, здесь секретный объект государственного значения.
Деревню снесли с лица земли: дома сожгли вместе с имуществом, забрав из них только золотые украшения. Рабочие ничего не знали, они выполняли приказ. В дальнейшем всех отправили на какое-то строительство вместе с семьями, никто из них не вернулся и по сей день. Экспедицию оставили в тайге для поисков угля. И они его нашли, вернулись через полтора месяца. Яков привез фляжку с той отравленной водой. Он никому не сказал, что набрал воды. Лабораторные анализы обнаружили яд неизвестного происхождения. В каталогах этого яда не нашли. Вероятно, его разрабатывали спецслужбы для своих целей. Поразила Якова активность и оперативность, с которой прилетел вертолет с Фокиным и Нагорным. Будто они сидели и ждали сигнала. И еще. Когда члены экспедиции были вызваны на совещание к Фокину, от которого получили приказ искать уголь, Нагорного в городе не оказалось. А он обязан присутствовать на совещаниях, если решаются вопросы, непосредственно затрагивающие интересы его проекта. По мнению ребят, Нагорный летал на объект и это он отравил колодцы. Больше некому. Если туда и забрели чужаки, искатели приключений, то где они взяли уникальный яд? Зачем им понадобилось травить лесных жителей? И почему они оставили столько золота в домах, где украшения висели на стенах, а посреди деревни на известковом постаменте стоял золотой идол? Ответ очевиден.
Спустя сутки погибли трое ребят из экспедиции вместе с женами. Они были отравлены на рыбалке. И Яша все понял. Он пришел ко мне в тот же вечер и сказал:
— Максимыч, всем нам пришел конец. Мы ничего не сможем сделать. Бесполезно трепыхаться. Слишком высоки ставки. Пока с нами не покончат, они не успокоятся. Я принес тебе свои дневники, там все мои расчеты и подробные описания наших исследований. Я так же составил письмо правительству, и мы его подписали. Те, кто еще жив. Второе письмо со всеми деталями происшествий — в прокуратуру Российской Федерации. Но у меня нет карты, даже схемы у нас отняли как секретные материалы. О том, что я вел записи, знают только мои ребята. Я хочу оставить тебе на хранение дневники вместе с письмами.
— Почему ты их не отправишь?
— Не получится. Перехватят. Любое письмо в Кремль или в прокуратуру не может остаться незамеченным. Особенно сейчас. Курьера тоже посылать опасно. Лучше переждать, но быть уверенным, что письма и тетрадь дойдут до адресата.
— А милиция? — спросил я.
Яша только головой покачал.
— Следствие возглавляет полковник Боровский, ставленник губернатора, рекомендованный Фокиным. Мужика со скандалом выкинули из Москвы, а наши коммунисты его пригрели и дали высокую должность. Боровский и сам член партии, коммунист до мозга костей. Ведь он меня и ребят уже вызывал к себе на допрос. Я пришел с тетрадкой, но, увидев красное знамя в углу, бюст Ленина и портрет Сталина на стене, все понял.
Максим Максимыч откашлялся и продолжил:
— Я взял тетрадь и письма, они до сих пор хранятся у меня. Больше я Яшу не видел, и ребят тоже. Все они погибли. Через год Фокин стал губернатором. Я сам поехал бы в Москву, но был уже слишком стар. А теперь… — Он безнадежно махнул рукой.
— Эту тетрадку искали. Если о ее существовании не знали, то догадывались, — уверенно заявил Зимин. — Нагорный сам лично опечатывал все квартиры, предварительно делая в них обыски. Любое свидетельство, касающееся экспедиции, должно было исчезнуть, не попасть в руки посторонних. Странно, как они до вас не добрались.
— Я не любил Нагорного. Он тоже был моим учеником. Все они заканчивали один университет, где я преподавал. Нагорный не был хорошим учеником, но был отличным комсоргом и дружил с деканом и проректором. Стопроцентный карьерист, амбициозен, жесток и завистлив. Многие студенты терпели от него всякие гадости, некоторые даже отчислялись за незначительные нарушения дисциплины. А он им и в подметки не годился. Я его не любил. О том, что я поддерживаю отношения с некоторыми своими учениками, мало кто знал, потому они и не добрались до меня. Уверен, что добыча золота и сейчас еще ведется. Нагорный исчез сразу, как погибли все члены экспедиции.
— Я с вами согласен. Даже знаю место разработок.
— Но там должен быть завод. Плавильня. Это золото необходимо очищать от примесей, заливать в формы, делать слитки с государственным клеймом, иначе оно на рынке не будет котироваться либо потеряет половину своей цены. И кому они будут его поставлять?
— Либо в Корею, либо в Японию. Самолеты летят на восток.
— Самолеты?
— Десять лет назад в глубокой тайге зародился город. Он рос невероятными темпами. Город-ширма. Его кормит лес, пушнина, рыба и уголь. Трудно понять, кому все это надо. На тысячи километров ни души. Хозяйство не может быть рентабельным. Люди там живут странные. Даже не поймешь, при каком строе они живут. У них есть все, кроме свободы. Туда стекаются беглые зэки, люди, находящиеся в федеральном розыске, потерявшие все бомжи и прочий сброд. Этими людьми можно управлять, шантажируя их, держать в узде и заставлять работать. В том числе и на золотых приисках. Но о них знают считанные единицы. Очень грамотное решение. Я был в этом городе.
— И как он называется? — спросил старик.
— Тихие Омуты.
Максим Максимыч достал из-под подушки толстую общую тетрадь и протянул Зимину.
— Это материалы Яши Ильина. Здесь и письма. Деревенька, где отравили жителей, называлась Тихие Омуты. Возьмите. Я в вас верю. Вы посланник. Я и не умирал только потому, что ждал вас. Теперь могу попрощаться с этим светом без сожаления. Я передаю вам самое ценное из того, что хранил в своей жизни. Я уверен, вы сумеете правильно распорядиться наследием Яши Ильина и погибших невинных молодых талантливых ученых. Душегубы не должны оставаться безнаказанными и жить припеваючи.
Зимин не сразу взял тетрадь. Он медлил. Все началось с того, что он хотел побольше узнать о Екатерине Ольшанской, образ которой, по словам соавтора, выглядел невнятным, расплывчатым. Но, стараясь нарисовать для себя портрет женщины, достойной попасть на страницы книги, он залез в такие дебри, из которых уже трудно выбраться. Взять тетрадь для Зимина означало то же самое, что принять заказ на работу. Работу малоперспективную. Речь шла не о каком-то отщепенце, требующем наказания, а о целой мафиозной структуре с сильными властными рычагами. О борьбе с государством в государстве. Зимин не хотел взваливать на себя такую махину, но, видя перед собой немощного старика с мольбой в глазах, он не мог отказаться. Старик назвал его посланцем, ждал его десять лет, верит и надеется. Как же можно встать и уйти, оставив достойного человека умирать с камнем на шее!
Мысль о том, чтобы уйти с тетрадкой, а потом бросить ее в стол и забыть, ему и в голову не приходила. Зимин всегда держал слово, данное самому себе. Его знали как честного парня, не бросающего слов на ветер. Да и слов от Зимина слышали немного. О его жизни, проблемах и характере мало кто знал.
Протянутая рука с тетрадкой упала на постель. Не мог старик долго держать такую тяжесть. На помутневших глазах навернулись слезы. Он терял свою последнюю надежду. У Зимина кольнуло в сердце.
— Я сделаю все, что смогу, Максим Максимыч.
Он взял тетрадь.
