Рождествено, свернуть вправо, миновать две деревни, проехать мимо кладбища и прибыть к нашему поселку. Ну а потом обойти поселок задами, углубиться в лес на две сотни метров и рыть могилу.
Ведь сюда не проедешь. Труп надо тащить от окраины поселка, где кончается дорога, а это значит не менее полукилометра вдоль заборов дач. Мимо двенадцати участков. Кто же пойдет на такой бессмысленный риск?
Слово взял старший лейтенант.
— Дамочка одета не по-дачному. Туфельки где-то потеряла, но в остальном одета по высшей категории. Вечернее платье, чулочки модные со стрелочкой, нижнее белье с кружевами. Так только Новый год справляют. Зачем ей выпендриваться на какой-то даче? И перед кем?
— Не перед мужем, во всяком случае, — сделал заключение майор. Взглянув на подполковника, он спросил: — Чужаков здесь не замечали?
— Замечал. В доме номер двенадцать чудеса творятся. Сначала его занимал какой-то тип. Я его хорошо не помню. Он как-то боком ходил. Не разглядишь. Потом какая-то женщина жила. Все время с разными мужчинами появлялась. Теперь наоборот. Какой-то тип живет. Наездами. И тоже с разными женщинами приезжает. Но на вид парень приличный. Лет сорок. К нему тут недавно дрова привезли. Вот шофер мне не понравился, скользкий тип. Я его видел дважды. Второй раз на «Жигулях» приезжал, якобы за деньгами, а дрова от лесничества возит. Машина, говорит, гаражная, но ведь врет. Номер московский, а не загородный, и сотовый телефончик на пояске. Хозяина он так и не застал. Того я давно не видел.
— Если увидите, дайте знать.
Капитан в это время обследовал труп и что-то нашел.
В складках платья карманчик есть, потайной, а в нем бумажка.
— Ну-ка, ну-ка, что за бумажка?
— Чек на платье. Куплено оно в телемагазине, с доставкой на дом. Адрес не указан, но телефон телемагазина есть.
— Будем связываться, — уверенно заявил Ледогоров. — Я не думаю, что они такие платья пачками продают.
— А труп надо на судмедэкспертизу отправлять, — сказал Куракин. — Никаких следов насилия нет. Причина смерти не ясна. Без вскрытия не обойтись.
— Да-а-а… — протянул майор. — Ну и задачка на голову свалилась. Похоже, дамочка где-то поблизости умерла.
— А я сразу это понял, — кивнул подполковник.
— Это почему же? — удивился лейтенант.
— А где они в городе парниковый целлофан возьмут? Грядки в квартирах не принято разводить. Упаковочка-то дачная.
— А одежда городская.
— Вот, вот. И ломай тут голову!
Дождь начал усиливаться.
9
Возле райотдела стоял «фольксваген», и Николай не мог оторвать от него взгляда. Он очень хорошо разбирался в машинах и обладал отличной зрительной памятью. Вчера, во время ливня, из подъезда вышел человек в дождевике и сел в точно такую же машину. Это еще ничего не значило, но совпадений слишком много. Утром дядя Вася идет в милицию и рассказывает о неизвестном по имени Роман. Потом он встречает его на лестнице и выясняет, что Романом является майор милиции следователь Добрушин. Вечером старика убивают, и тот перед смертью пытается произнести то же самое имя, а от дома отъезжает синий «фольксваген», точная копия которого стоит возле райотдела милиции. Остается только увидеть хозяина машины и довести логическую цепочку до конца.
Николай зашел в здание милиции и поднялся на второй этаж. Он медленно шел по коридору и читал таблички. На двери кабинета под номером двадцать шесть он прочел:
«Следователь Добрушин Семен Семенович Следователь Катаев Виктор Александрович». И при чем тут Роман? Человек скрывает свое настоящее имя, а значит, преследует определенную цель. И вряд ли эта цель благородна.
Николай поднялся на третий этаж и не знал, как ему поступить. Заходить к Горелову или нет? А если эти ребята заодно? Тогда его откровения обернуться против него самого. А если нет, то у Николая не имелось никаких доказательств. Его обвинения сочтут клеветой, и он сам же попадет под подозрения. Жена исчезла, свидетель убит. А он живет в ее квартире и никогда не платил алиментов.
Возле кабинета Горелова он остановился. Дверь была приоткрыта, и он услышал женский голос:
— Вы поймите, Рая никогда никуда не уезжала дольше чем на два дня. Последние два месяца она жила на даче у своего жениха, но почти каждый день возвращалась в Москву. А теперь исчезла.
— Вы кем ей приходитесь, Катерина Пална?
— Подруга. Близкая подруга.
— А как зовут ее жениха?
— Роман. Он военный. Сейчас уехал на Кубу, и она собирается ехать к нему. Ждет вызова.
— А как его отчество, фамилия?
— Не помню. Она говорила, но я не запомнила.
— А где находится дача?
— С Рижского вокзала. Станцию я не знаю. Но она говорила, что ехать ей чуть больше часа.
— До станции или до дачи?
— Не могу сказать.
— А родственники у нее есть?
— Нет никого. Она даже замужем не была ни разу. Честно говоря, характер у нее стервозный, но как друг она не имеет равных. Она мне жизнь однажды спасла. Но это долгая история.
— У вас есть ее фотография?
— Пятилетней давности. Любительская. Там ничего не разглядишь.
— Хорошо, Катерина Пална, пишите заявление и укажите адрес пропавшей женщины. И мне очень бы хотелось, чтобы вы сами вспомнили фамилию ее жениха. Это обстоятельство может сыграть ключевую роль.
— Да его же нет в стране. Он военный атташе.
— В звании полковника?
— Кажется, да.
Николай решил, что стоять у двери не имеет смысла, ему в голову пришла интересная идея, и он направился к выходу.
Катя написала заявление, и ей обещали позвонить. Она ушла с чувством выполненного долга.
На улице к ней подошел молодой человек. Женщина отстранилась. Она не любила, когда к ней пристают, впрочем, такое случалось очень редко.
— Не пугайтесь меня. Вас зовут Катя?
— И что из этого?
— Вы были у лейтенанта Горелова?
— Но вас там не было.
— По воле судьбы я вынужден вести частное расследование и хочу помочь вам, если вы поможете мне. Я тоже ищу пропавшую женщину. И вы знаете, она также встречалась с мужчиной по имени Роман. Этот человек очень опасен. Милиция вряд ли арестует его. Нужны очень веские доказательства.
Катя остановилась и очень внимательно посмотрела на собеседника. Нет, на сумасшедшего он не похож и водкой от него не пахнет. Она никуда не торопилась, и почему бы не выслушать этого типа. В конце концов, она уже потеряла уйму времени с лейтенантом, который тащил из нее жилы, а в результате ничего
