Иначе тебе больше не видеть белого света.
Тиски ослабли, и сильные руки развернули ее, как куклу, на сто восемьдесят градусов. Теперь она оказалась с ним лицом к лицу. Холодные глаза вызывали Дрожь. Кожа, изрытая оспинами, сухие тонкие губы и Дурацкая шляпа на голове. Думать о его внешности и оценивать ее Кира не могла, но в том, что этот тип выполнит свои угрозы, не задумываясь, она не сомневалась. В мужчинах она знала толк и, как ей казалось, видела их насквозь.
— Что вам надо? — прохрипела она, не узнавая собственного голоса.
Теперь твердый предмет упирался ей в живот. Она опустила глаза и увидела черный пистолет.
— Сейчас ты позвонишь своему последнему любовнику и позовешь его сюда.
— Зачем?
— Я поговорить с ним хочу от имени твоего мужа. Твое дело — молчать.
— Но я даже телефона его не знаю. И зачем это нужно?
— Это мне решать, а телефон я тебе продиктую. Скажешь ему, что у тебя проблемы с венерологическим заболеванием и если он не приедет сейчас же, то ты заявишь на него в милицию.
— Хорошо, я позвоню, только отпустите меня.
Мужчина взял ее за локоть и подвел к телефону. Он сам набрал номер и протянул ей трубку.
Вадим отсыпался после бурно проведенной ночи. Телефон трещал не смолкая. Кто-то очень настырный не давал ему покоя.
Не открывая глаз, он протянул руку к тумбочке и снял трубку.
— Какого черта?
— Дик, это Кира говорит.
— Какая еще Кира? Что за хохмы?
— Та, которую ты называл акробаткой в постели.
— Бог мой, я уж думал ты успела забыть обо мне.
— Рада бы, но не могу. Наследство мне от тебя осталось. Я только что вернулась от венеролога. Результат неутешительный.
— Чушь какая-то. И что у тебя нашли?
— Сейчас ты приедешь ко мне, и я тебе все расскажу. В противном случае я за последствия не отвечаю.
— Ладно-ладно, не ершись. Куда ехать-то?
— Лобачевского, тринадцать, корпус два, квартира шестьдесят четыре.
— Минут через сорок буду. Жди.
В полусонном состоянии Журавлев накинул на себя одежду, сполоснул лицо, забыв при этом причесаться, и отправился во двор, где стояла его машина.
Кира положила трубку.
— Он будет здесь через сорок минут.
— Очень хорошо.
Мужчина достал из кармана пиджака пакет с фотографиями.
— Ваш муж уже ознакомил вас с этой коллекцией?
Женщина увидела знакомую пачку фотографий.
— Не могу поверить, чтобы Саша кому-нибудь их мог показать.
— И вы правы. Однако он их не порвал, а держал в письменном столе у себя на работе. Это придавало ему духу, чтобы не звонить вам. Сейчас он живет у своего друга, и они сегодня отмечают день рождения его жены.
— Но он обещал приехать сегодня.
— Приедет, когда напьется. В трезвом виде он вас боится. Слабак. Крутить такими делами — а перед женой трепетать! Брать взятки, воровать, строить дачи ему не страшно, и все ради тебя, тварь продажная. А когда-то был порядочным человеком и мог стать крупным ученым. Твое бесконечное требование денег его сгубило, но теперь, надеюсь, он вернется к праведной жизни. О таких стервах, как ты, долго не сожалеют. Похоронит, поплачет, отрезвеет и возьмется за ум.
У Киры по телу пробежала дрожь. Она не в силах была пошевелиться, ноги налились свинцом. Этот тип будто гипнотизировал ее. А может, так и было.
Вместо пистолета в руке бандита появился нож.
— Что ты хочешь сделать?
— Проучить тебя.
Удар, как выпад шпаги, пришелся под левую грудь. Кира даже не успела почувствовать боли. Лезвие достало до сердца, и смерть наступила мгновенно. Ноги подкосились, и она упала на ковер, тихо, бесшумно, словно у марионетки оборвались ниточки.
Убийца достал из кармана целлофановый пакет, бросил в него окровавленный нож и убрал пакет в карман. Теперь его костюм не пострадает от пятен крови. Он взглянул на часы. Оставаться в квартире уже не имело смысла. Главный герой должен появиться здесь с мину на минуту. Последнее, что он сделал, подошел к ночному столику и бросил в ящик стопку фотографий.
Выходя из квартиры, он снял с ботинок целлофановые пакеты, завязанные на щиколотках леской, сунул их в карман, оставил замок на «собачке», чтобы дверь не захлопнулась. Лифт вызывать он не стал. Усевшись в свою машину, он не уехал сразу, а дождался, когда во двор въедут «жигули» Журавлева. На этом его работа заканчивалась.
Журавлев вошел в подъезд и начал подниматься. Он не знал, на каком этаже находится квартира. Голова все еще гудела после обильного злоупотребления коньяка с шампанским и бессонной ночи. При такой бурной жизни долго не протянешь. Одышка, сердцебиение, тошнота и красные плавающие круги в глазах. А что с ним будет в сорок? Тряпка. Если он доживет и не сдохнет от спида или еще какой-нибудь заразы. Конечно, замужние женщины не так опасны, как шлюхи, но ведь и они не застрахованы от нежданчиков. Если они ложатся с ним в постель, то, значит, и с другими тоже. Если баба ходит на сторону, то это у нее в крови, и бороться с этим — пустое занятие.
Квартира шестьдесят четыре находилась на пятом этаже. Вадим позвонил, но ему не ответили. Он постучал, и дверь качнулась. Приоткрыв ее, он заглянул. Никого. Тогда он вошел.
Как только его фигура исчезла с лестничной клетки, женщина, наблюдавшая за ним с верхнего этажа перегнувшись через перила, тут же спустилась вниз и позвонила в соседнюю квартиру.
Ей открыли почти сразу.
— Добрый вечер. Я из собеса. Вы Мария Степановна?
— Совершенно верно.
Женщина достала блокнот из кармана.
— У меня к вам несколько вопросов о вашем семейном положении. Мы готовим субсидии для малоимущих.
— Да вы заходите в квартиру. Сами все увидите.
— Нет-нет, лучше вы выйдете на площадку, у меня очень мало времени, а обойти надо еще сорок квартир.
Мария Степановна вышла и начала отвечать на вопросы.
Журавлев стоял посреди комнаты и не мог оторвать глаз от лежавшего на полу трупа. Лицо женщины исказилось страхом и застыло в гримасе ужаса. Светлая блузка под левой грудью превратилась в бурую. Рваная ткань говорила о том, что ее убили острым режущим предметом, проще говоря — ножом. И, кроме мужа, этого сделать никто не мог. Тут любой сорвется, если узнает, что его жена принесла в дом сифилис, а то и того хуже.
Помочь ей он уже ничем не мог. Тут только можно выразить сочувствие. Неожиданная мысль ударила ему в голову, и он вздрогнул. Эта женщина обвинила его в том, что он ее заразил. Значит, и он болен. И видимо, серьезно, а не какой-нибудь гонореей. И что он здесь делает? Ждет последствий? Так они не заставят себя ждать.
Кровь хлынула ему в голову Журавлев ринулся к выходу. Он чуть ли не выбил ногой дверь и вылетел на площадку, едва не сбив с ног двух разговаривавших женщин.
— Извините.
