заведениях с чашечкой кофе вечер не проводят, а цены в меню смахивают на телефонные номера.
Во втором часу ночи клиент отправился провожать Катю домой. Улицы поредели. Оставаться незамеченным становилось все труднее и труднее. Но Метелкин на сей счет не очень беспокоился. Опыт богатый. Со времен репортерской карьеры он привык выслеживать поп-звезд сутками ради одного удачного снимка. На стезе детективной деятельности его обязанности не претерпели особых изменений.
Когда провожатый зашел в подъезд следом за Катей, Метелкин забеспокоился. Неужели она пригласила его к себе? Развезло бабу, и она пустилась во все тяжкие. Траур еще не кончился, сорок дней не прошло, а она уже мужиков в дом тащит. Вот бабья натура — ничего святого за душой. Нет, женщинам верить нельзя.
Потоптавшись на месте, Метелкин выждал минут десять и пошел на разведку.
В подъезде стояла гробовая тишина. Он поднялся на один пролет и глянул наверх в проем между перилами. Увидеть он ничего не успел.
Что-то тяжелое обрушилось ему на голову, из глаз посыпались искры, и он куда-то провалился, где было темно и печально.
Сева не дал ему упасть, он подхватил его на лету и осторожно опустил на кафельный пол, после чего обыскал бедолагу и нашел у него в кармане кучу документов, хоть биографию составляй.
7
«Меня ранили…» Так он думал, потому что после удара боль не прекращалась. Свист пуль, взрывы вокруг — это еще не причина для отступления или залегания в глубокую воронку, где можно отсидеться. Ребята поползли вперед, и он не должен отставать.
Впереди, метрах в ста, лежал подбитый вертолет. Там — наши. Люди еще живы. Вертушку подбили на малой высоте, и она даже не взорвалась. Значит, кого-то еще можно вытащить из машины, пока она не воспламенилась. Олег полез первым, за ним — Иван. Борис, превозмогая боль, замыкал звено.
Открытое поле, впереди «зеленка», из нее и бил шквальный огонь. Голову не поднять, не то что перебежки устраивать. Пролезут, если минометом не накроют. Метко стреляют, сволочи.
Боковая дверь вертолета была выбита не снарядом, а специально под боевую точку пулеметчика. Корпус машины закрывал их от прицельного огня. Здесь они смогли встать в полный рост.
— Мать честная! Это же боевики! — воскликнул Олег, не веря своим глазам.
— А вертолет-то наш! — осматриваясь, прокричал Иван.
Приходилось кричать. Взрывы не позволяли разговаривать обычным голосом.
— Серьезные ребята, — подтвердил Борис. — Смотри, у всех зеленые повязки на черепах, а у одного погоны с арабской вязью. И даже один в штатском.
— А ну-ка погоди.
Олег взобрался в салон вертолета, где валялись трупы боевиков.
— Куда тебя черт понес, Олег? — крикнул Иван. — Сейчас эта керосинка взлетит в воздух.
— Не взлетит. Ты на ящики глянь. Наша маркировка. Он выдернул саперную лопатку и вскрыл один из ящиков.
— Черт! Тут же минометы! Вскрыл следующий.
— Снаряды, мины. Этим добром армию вооружить можно. И эта хреновина летела в тыл к чеченцам?! Кто-то хороню подкармливает гадов. Тут оружия на армию хватит, — возмущался Олег.
— Ты прав. У нас на складе дивизии столько не наберется. Минометы в масле, прямо с завода.
— В общем, так, мужики, — скомандовал Олег. — Наше наступление захлебнулось. К «зеленке» нас не подпустят. В горах они хозяева, а мы грибники. К вечеру получим команду: «Занять свои позиции и перейти к обороне». Весь арсенал чеченцам достанется. Будем взрывать.
Олег достал из ящика миномет.
— Правильно мыслишь. Только ведь это улики, — поморщился Иван.
— А ты хочешь их предъявить командиру дивизии? — спросил Борис. — Тот, кто ворочает таким арсеналом, командует не одной дивизией, а наш генерал перед ними руки по швам вытягивает.
— Не время рассуждать, — дал команду Олег. — Обыскать трупы, забрать документы, и уходим. Вертушку взрываем. Все! Выполнять!
Когда Борис проверил карманы штатского, тот застонал. Борис ощупал его. Рана нестрашная, один осколок попал в плечо, второй — меж ребер.
— Живой, гад.
— Берем его с собой.
Иван помог выволочь раненого из вертолета, и они оттащили его на безопасное расстояние.
Через несколько секунд вертолет взорвался после прямого попадания снаряда в ящики.
Офицеры сидели в глубокой воронке.
— Бахтияр Мамедович Зибиров. Гражданин России. Паспорт выдан в Москве. Как вам это нравится? — спросил Борис, потрясая в воздухе красной книжицей раненого.
— Вот от него и ниточка потянется, — сказал Олег. — Переждем до темноты и поволочем добычу прямо в штаб.
— Не сдохнет? — спросил Иван.
— Очнется. Крови-то с чайную ложку потерял. Пустяки.
— Хрен там, пустяки!
Иван развернул и начал хлестать раненого по щекам.
— Говори, гнида, кто тебе дал оружие? Пристрелю, сволочь!
Экзекуция не дала результатов. Они смогли расслышать только отдельные слова.
— Москва, Москва. Куплено для Сирии. Спецпоставки в Сирию… Они все могут… Не убивайте…
— Имена? Кто? Назови имена! Раненый потерял сознание.
В штаб его доставили. Врачи сделали все необходимое, а утром пленный исчез. Испарился. Остался только изъятый паспорт — Борису на память. Оформлять боевика не стали. Тогда и побег пришлось бы фиксировать, а это нежелательно. Звездочки на погоны в боях заслуживают, а терять их по глупости никто не желал.
С тех пор много воды утекло. Странно. Рана в груди все еще болела. Но ее никто никогда не видел. Олег, Иван и Борис уже не были офицерами. Обычные мирные люди, женатые. Даже разговаривать научились тихо.
У жен представление в цирке шло, вечерняя работа. Мужики зашли в ресторан. Ванькин день рождения отметить. Времени — вагон. На часах четверть пятого. Можно расслабиться.
Вот тут им и пришлось окунуться в прошлое.
За соседним столиком сидел старый знакомый. Он-то ребят узнать не мог. Знакомство было односторонним.
Живой, сытый, довольный собой. Дорогой коньяк с друзьями пил.
Бахтияр Мамедович Зибиров вскоре простился с друзьями и направился к выходу.
— Оставайся здесь, Ванюша. Друзья нашего подопечного на твоей совести. Не упусти.
Олегу никто никогда не перечил.
Борис и Олег встали и вышли следом.
Когда Зибиров садился в свой «Мерседес», то как-то так получилось, что рядом с ним на сиденье оказался крепкий парень, а к водителю подсел другой, не менее грозный. Он тут же выдернул ключи из замка зажигания. Шофер не знал, что ему приставили к ребрам, но предмет был жестким.
— Тихо, приятель, поживи пока. Сдохнуть еще успеешь.
Борис прижал Зибирова к спинке сиденья, уперев локоть к горлу, и быстро вытащил у него из-за пояса
