– Эти мы декларировать не будем. Один камень в двадцать четыре карата пойдет в центр, а шесть по пятнадцать карат расположите вокруг. Что-то вроде русской ромашки. Должен получиться кулон, который мог бы легко присоединяться к ожерелью как завершающий аккорд и с легкостью сниматься. Надо продумать этот вариант, я лишь подал идею. Не хотелось бы, чтобы эти камни выглядели как инородное тело. Никто об этом не должен знать, камни я провез в дипломатическом багаже, так же их и вывезу в виде отдельной готовой детали.
Печерников и Алина едва сдерживали свои эмоции. Голубые бриллианты такой чистоты, огранки и размеров никто еще не видел. О них можно прочитать в приключенческих романах, фантастике или справочниках по ювелирному искусству, где упоминаются редкости, но вот так у себя на столе в таком количестве увидеть подлинники?
– С таким материалом работать одно удовольствие, – пробормотал Печерников по-русски.
Жена перевела его слова гостям.
– Остальное я привезу в следующий приезд, через две недели, – продолжил Зеба. – И как вы сказали, оформлю все как полагается.
– Будем ждать. Можно не придерживаться точных размеров, мы постараемся поиграть на разнице. В любом случае оправа будет делаться заново. К свадьбе успеем.
Оформив необходимые документы, гости ушли. Алина и ее муж взяли лупы и начали с восторгом рассматривать уникальные камни.
Наконец Алина пришла в себя, выпила вина, закурила и, прохаживаясь по комнате, сказала:
– Ты будешь делать две оправы. Точные копии нашего образца. Одну мы заполним «якутами».
– Зачем? Если мы продали эксклюзив, то не имеем права делать копии.
– Будешь делать то, что я сказала.
– Но где же мы наберем столько бриллиантов? У нас не хватит денег.
– Возьмем в долг. Под проценты. Плевать. У нас есть образец, мы должны сделать копию из натуральных бриллиантов и, наконец, сделать заказ с индийскими камешками. Представляю себе, что это за стекляшечки, отбираемые в коллекцию столетиями.
Печерников долго смотрел на жену, у которой горели щеки и блестели глаза, потом тихо сказал:
– Ты нас погубишь, Аля. Черт со мной, но тебе еще жить и жить.
– Вот и начнем. Я хочу открыть мастерскую. Наберем молодых, талантливых, не испорченных еще ребят, ты начнешь готовить мастеров. Нам пора выходить на мировой уровень, а не жить кустарями-одиночками. На следующей неделе я вылетаю в Париж.
В Париже Алина остановилась в отеле «Ритц». Она всегда жила там, иногда месяцами. «Де Бирс» оплачивал капризы самого молодого и красивого своего представителя. К тому же в «Ритце» работал директором-распорядителем ее любовник – Эдик Нечаев. Тоже талант в своем роде. Молодой человек очень серьезно относился к своей профессии, а главное – любил ее. У каждого свои заморочки и свой потолок возможностей. Эдик мог бы стать генеральным директором, но тут возникал барьер. Престижный отель Парижа должен возглавлять француз. Во Франции, как и везде, существуют негласные законы, и с ними приходилось мириться.
С месье Жераром Барто она договорилась встретиться в своем номере на следующее утро. Барто был лучшим знатоком драгметаллов в парижском филиале «Де Бирс». Жерар неровно дышал при виде Алины, но умел быть хорошим другом и наставником. Девушка многому у него научилась. Но завтра есть завтра, а сегодня Алина принимала в своей спальне Эдика. В Москве жена ювелира была слишком занята повседневными заботами о хлебе насущном, ей не хватало времени на личную жизнь. Здесь можно было расслабиться. Она соскучилась по Эдику, по Парижу, по его атмосфере и бургундскому вину.
Два часа страстей, а потом они голые сидели на ковре, пили вино и болтали ни о чем. Им легко было друг с другом, и они могли подурачиться как дети.
– Когда-нибудь ты разбогатеешь, Эдя? Тебе же за сорок, а ты на месте.
– Возможности есть, принципы не позволяют.
– Бог ты мой! Какая важная персона! Можешь позволить себе иметь принципы?
– Тут были ребята из Москвы. Кое-что кумекают в гостиничном бизнесе. Ты же знаешь, у вас строится суперотель.
– Да. Слышала и даже видела.
– В него вложен миллиард долларов. Бандюки России скинулись и решили отмыть свои денежки. Правительство их поддержало. Разгар кризиса, а Москва всему миру в морду плюет. Но одного желания мало, им нужны спецы, вот и мотаются по свету в поисках понимающих в деле людей. Мне предложили тепленькое местечко, но ехать надо прямо сейчас, поработать над планировкой, подкорректировать, проследить и тому подобное.
– И ты отказался.
– Меня в этом путешествии соблазнила не зарплата, а то, что ты будешь рядом.
– Не выдумывай, Эдди. Я не твоя судьба. Мы умеем вместе расслабляться, и не более того.
– Уже много. Я обещал подумать. Но за московскими эмиссарами следит тысяча глаз. Здесь меня пригласили на собеседование, собралась кучка говнюков. Кого там только не было! Предложение простое – вилла на берегу Лазурного Берега и яхта за провал премьеры. Им нужен хороший скандал мирового уровня, чтобы Москва больше никогда не высовывала своего носа на гостиничный рынок. К тому же все они закупили земли в России для строительства своих филиалов. Врубилась?
– Врубилась. Соглашайся. В Москве без скандала ничего не проходит. Ты можешь ни в чем не принимать участие, но виллу и яхту получишь. Главное – возьми с них гарантии, что они выполнят свои обещания. Я не верю в удачные российские проекты, если в них нет доли государства.
– Возможно, ты и права. Честно говоря, я начал уставать от французов. Порой хочется выйти в чисто поле и заорать благим матом во всю глотку. Там бы меня поняли, а здесь упекут в психушку.
– Начинать что-то с нуля, Эдик, дело очень интересное. Я тоже все бросила и начала с нуля. Теперь меня за уши не оттащишь от моего дела.
Они еще долго разглагольствовали, пока не напились и не заснули.
Жерар Барто прибыл вовремя. Деликатнейший эстет – цветы, шампанское, сувенирчики, поцелуйчики. С таким, голым, на ковре вина не попьешь. Пять минут на отвлеченные «Как дела?» – и к настоящему делу, ради которого Алина прилетела в Париж.
– Это только фотографии, Жерар. Сам понимаешь, оригиналы я привезти не могла.
Француз стал серьезен и наморщил лоб.
– Большой камень называется «Малый Кох-и-Нор», что переводится как «Гора света». А это шесть сателлитов. Камни уникальные. Когда-то эти бриллианты принадлежали шаху Буту. Во время войны за независимость Индии они пропали, их след появился в Англии, а потом в Саудовской Аравии. Камни украли из дворца шейха Махмед ибн Рашид аль Мактума в пятьдесят шестом году, с тех пор о них никто ничего не слышал. Знаю только, что шейх поклялся отрубить голову вору.
– Он еще жив?
– Живы восемь из его четырнадцать сыновей. Но это ничего не меняет. Никто с кланом аль Мактума связываться не станет. Мало того что они очень богаты, их называют стервятниками Ближнего Востока. Воины Аллаха и прочее.
– Однако Абу Фат-старший из Абу-Даби решился бросить ему вызов. Эти камни на свою шею наденет невеста его сына. Свадьба через год. Значит, Абу Фат имеет крепкие тылы.
– Абу Фат – вор, все свои войны строил как захватнические, когда еще Эмираты создавались. Сейчас он имеет поддержку на Западе и ведет прозападную политику, но во имя его спасения никто войну в Персидском заливе развязывать не станет. К арабской резне все уже привыкли и предпочитают наблюдать за ней со стороны.
– Спасибо, Жерар. Я услышала то, что хотела услышать. Значит, и я подвергаю себя опасности?
– Ты – нет. В Россию они не полезут. Но если камни вернутся в Эмираты, Абу Фат-старший недолго будет ими любоваться.
Алина в задумчивости походила по номеру, потом повернулась к Жерару и спросила:
– Ты можешь организовать утечку информации?
– Легко, но слова ничего не стоят.
